Валентина Олиневич, мама политзаключенного Игоря Олиневича, передала для публикации в интернете отрывки из дневника сына.
«Я хочу, чтобы люди обратили внимание, что происходит в нашей стране, – говорит Валентина. — Сегодня – это бесчеловечное обращение и пытки наших близких и детей, а ведь завтра такому обращению можете подвергнуться и вы, и ваши дети».
Отрывки из дневника анархиста Игоря Олиневича:
28 ноября 2010 г., Москва, кафе торгового центра «У Горбушки», 14.45 на часах. Выходим из комплекса, со всех сторон метнулись четыре тени, схватив под руки. Один из людей в черном успокаивает: «Это мы вашим помогаем.» Хм, эти «наши» ваши, а не наши. Звякнули браслеты, запихнули в машину, шмон по карманам, мобила, кошелек, плеер. ….Шапка на глаза, одна машина, затем другая, между собой люди в черном не переговариваются, пишут текст на телефоне и передают друг другу. Пару остановок в туалет, смотришь на поле, лес и кажется, что это сон…
…Граница с Беларусью. Голову втапливают в пол, значит операция – нелегальная. Передача местным в бусик. Московские говорят: «Больше такой х… не подкидывайте». Конечно, за нами долг, мужики» — отвечают тутэйшыя. Трогаемся. Начинают с угроз: «Ты понял, что сказать надо? Или заедем в одно место для разъяснений? « Да понял-понял, — отвечаю я, — чего уж тут…» Ага, как же. Не копаться в памяти, не сожалеть, считать секунды, успокаивать нервы. Нужно мобилизоваться, сосредоточиться на одной истине: «Не верь, не бойся, не проси…»
«Уже 20.30, заезжай» Лязгнули ворота, машина заехала. На глазах по-прежнему шапка. Я полностью дезориентирован. Заводят в кабинет, садят на стул, лицом в стол, на шею опустилось ребро чьей-то ладони. Впереди самая долгая ночь в моей жизни…
«…Игорь, давай поговорим с тобой как человек с человеком» — раздался голос напротив.
«В таком положении люди не разговаривают» — я сам удивился своему голосу. Видимо, они не ожидали сопротивления и на некоторое время замешкались.
— Какие новости в Интернете? Никого не похитили? Плохо работаете. О вашем «казачке» было известно заранее. Мы подготовились.
Открылась дверь, кто-то сказал: «Действительно, уже висит на сайте». Повисла неловкая пауза. Все, а их было трое или четверо, вышли. Вернулись дознаватели.
— Ты наивен. Ты думаешь, у тебя есть друзья? Тебя все предали, а ты подозревал не того!
Брали измором. Я засыпал много раз и просыпался, как только чувствовали усталость, сразу усиливали давление. В ход шло все: угрозы, лесть, шантаж, увещевания в бесмысленности борьбы, сомнения в сторону товарищей, упор на эгоизм и т.п. Я не знал, сколько времени прошло. Оно перестало существовать. Было неясно, где реальность, а где сон…« …Закинем в хату к скинхэдам! У нас есть специальная скинхата!…Ты – красавчик, таких в тюрьмах любят…Тебя еще не били нормально….Зачем тебе это? Жил бы как все. Еще есть возможность!…Ты занимаешься каратэ? Оно ведь иерархично, ты противоречишь своим принципам!…Ты боишься взять, ты – трус!…Ты сядешь. Вопрос решенный. Только вот на пять или десять лет, решать тебе…Я бы дал тебе 12, нет, даже 20 лет. — Я звоню твоей бабушке. Пусть узнает о тебе все…Тебе никто не наймет адвоката.. Нам нужно знать только одно: кто тебе заплатил?…
Я включался только, чтобы сказать «Не знаю, не был» и вновь уходил в беспамятство. Второе правило гласит «Не бойся». Кто испугался – уже побежден. Стоит показать страх – и ты на крючке. На некоторое время сняли шапку. За столом сидел только один: «Эх, хороший ты парень. Инженер, здоровый образ жизни ведешь, спортом занимаешься. Нельзя так пропадать. Я же и сам понимаю, что вы очень многое правильно говорите, вот только реализация… А может ну его все это?
Снова нацепили шапку на глаза. Пришел некто новый. Он не стал всесторонне распрягать, а со всем внушением, отборными фразами и специфическим тоном стал втирать какое же я типа «сцикло». …Снова ожидание. Ужасно хотелось пить и подмывало стрельнуть сигаретку. Но я знал, что этого делать нельзя. Любую просьбу нужно ставить в формат требования. Третье правило – «не проси». Любая просьба делает психологический климат мягче и может быть именно эта капля будет достаточна, чтобы перевесить чашу весов в их пользу.
Сняли шапку, принесли еду. Опера сидят потухшие, исчерпались. Чего-то ждем, очень долго. Через маленькую форточку пробивается свет. Значит, уже день. Вдруг подъем. Снова коридорами, лестницами, коротким переходом по внутреннему дворику, мимо множества кабинетов с табличкой «идет допрос». Заводят к следователю. Тут же адвокат. Все культурно. Вручается ордер на арест по обвинению в акции у ИВС на Окрестина. Начинается допрос, на часах 16.00. В их лапах уже сутки. Дознание длилось 19 часов. Наконец-то сняли наручники… Это волшебное ощущение свободы подвигать руками….
Обыск. Изъятие вещей, отшмонали берцы, дали какие-то тапки довоенных времен. Уже не выдерживаю, засыпаю прямо на лавке в отстойнике. Поднимают, ведут в большой круглый холл с массивными стенами. Узкая лестница на второй этаж. Ощущение, что попал в некий симбиоз противоядерного бункера и коллизея. Горизонтальная решетка закрывает весь проем со второго этажа на первый. В середине – центральный пульт с телефоном. Конвоир ведет меня вдоль дверей, одна за другой, по кругу. В руках у меня матрас, подушка, простыни. Остановка, открывается дверь №3 и я захожу в камеру. Никого. Два железных шконаря с жесткими прутьями, два табурета, вмонтированных в стену. Такой же стол. В углу пластиковое ведро с крышкой. На тумбочке стоит поднос: картошка, селедка, сок. Маленькое окошко за двойной решеткой в виде намордника связывает с внешним миром. С видом на кирпичную стену. Дверь с лязгом захлопывается. Падаю на матрас и моментально проваливаюсь в сон.
Проснулся от того, что в камеру вошел старший прапорщик и потребовал доклады. « В камере один человек, писем и заявлений нет, прогулка 1 час. Дежурный по камере Олиневич» — так звучало каждый день. Тянулись часы…Заняться было решительно нечем. Дикий холод и сквозняк, но закутаться одеялом нельзя. Для тех, кто попадает сюда без теплых вещей – это пытка. Особенно чувствуется отсутствие обуви. Ноги продувает в любых носках, даже вязаных. Помогает лишь укутывание стоп в свитер. Но это – мелочи. Самое важное – вокруг постоянная тишина, отсутствует время. Иногда доносятся шаги, скрип наручников, лязг «кормушек» (вертикальная дверца в двери для подачи пищи), «маяковые» уведомляющие удары в дверь, свист и шепот контролеров (они не разговаривали!).
За несколько дней начинаешь ловить и распознавать малейшие звуки. В сутки кормушка открывается несколько раз: завтрак, обед, ужин, лекарства. Дверь открывается 4 раза: утром и вечером в туалет, еще утром на обход дежурного, один раз на прогулку (если есть). И так месяцами, у некоторых годами с круглосуточными люминесцентным освещением.
(продолжение следует)