Сегодня, когда папу Коли наконец пустили в Вильнюс, а в новостях то и дело звучат анонсы жесточайших шагов по либерализации общественной жизни (отмена смертной казни, замена нашумевшей 191 ст. УК РБ административкой), только ленивый не занимался анализом этих событий и процессов а также построением прогнозов на ближайшее будущее.
Статьи на эту тематику в избытке водятся на tut.by и naviny.by, желающие могут почитать. Продравшись сквозь дебри оппозиционного и “независимого” словоблудия, получаем ряд основных тезисов, которые, по сути, являются очевидными фактами и видны даже через призму неглубокого анализа:

1. Либерализация при Лукашенко была и будет чисто косметической. Реальная либерализация (наподобие горбачевской “гласности” и “перестройки”) станет началом конца сегодняшней правящей верхушки.
2. У режима на сегодня большие финансовые проблемы. Их будут решать урезанием социальной сферы, расширением экономических свобод (читай: замена госкапиталистической модели на рыночную), выходом на европейские рынки сбыта, дальнейшим выпрашиванием кредитов у МВФ и России.
3. Лукашенко будет баллотироваться на выборы в 2011 году (кто бы сомневался), и победит на них. Победу эту ему необходимо легитимизировать, чтобы получать финансовые дивиденды с Запада, т.к. кормить открыто диктаторский режим еврочиновники не очень хотят.
4. Оппозиция на сегодня – политический труп. Она погрязла в интригах, взаимных склоках, ослаблена недостатком финансирования, обескровлена кадровым кризисом и потускнела от неактуальности лозунгов. Поскольку обязанности евроинтегратора в одностороннем порядке принял на себя Лукашенко, то и Европе оппозиция стала нужна в гораздо меньшей степени. В сядзiбе это понимают, кусают локти, рвут волосы в подмышках, никак не желая смириться со своим бессилием кричат своим вчерашним спонсорам, что Лукашенку нельзя пускать в Европу,

Первые шаги по либерализации были восприняты оппозиционерами на “ура!”. Особо наивные надеялись на этой волне что президент подобреет и разрешит им влезть во власть. Ну хотя бы в самую маленькую. Хотя бы в марионеточные и никчемные “органы местного самоуправления”… Но эти иллюзии вскоре рассеялись. За разрешением продажи двух оппозиционных газет пошли привычные разгоны митингов, обыски и превентивные задержания. Разве что вместо суток стали чаще давать штрафы.
Мы, анархисты, должны четко осознавать, в каком обществе мы живем. Ошибившись в определении условий мы ошибемся в выборе стратегии действия, а это недопустимо. Ведь для “демократии” (пусть даже в кавычках) и диктатуры свойственны совершенно разные типы общественных отношений и разные способы действия для достижения одной и той же цели.
И сейчас не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что мы живем в условиях диктатуры, бюрократическо-полицейского режима, авторитаризма. Да, он сдобрен околодемократическими плюшками. Да, Хозяин этой зоны силится завести дружбу с лощеными и толерантными лидерами демократических республик. Но не от хорошей жизни он это делает, а от желания сохранить свою собственную власть. За власть президент будет держаться бесконечно долго, столько, сколько сможет. А режим при таком правителе по определению не может быть либеральным и демократическим.

Два разных типа государства диктуют для нас две разные стратегии действия. При либерально-демократическом строе позволительно и желательно иметь легально действующую организацию, или несколько организаций, или движение, чьи мирные пикеты и митинги не будут запрещать (не говоря уже о том, чтобы разгонять), активистов которой не будут уводить в мусарню за один факт расклейки стикеров или раздачи листовок, и жестоко прессовать которую начнут только в случае, если она вплотную подберется к свержению власти.
В случае же с диктатурой, пусть и не самой жесткой, вся легальщина, все права и свободы остаются для нас несбыточной мечтой. Права есть только на бумаге. Свобода слова ограничена до минимума. Абсолютное большинство СМИ подконтрольно режиму и денно и нощно заливает в уши населению быдляцкую пропаганду и дегенеративную псевдокультуру. Репрессивные и силовые структуры неимоверно раздуты, их сотрудники – отдельная привелегированная каста (низжие слои которой, впрочем, подвергаются не меньшим унижениям и давлению со стороны высших, об этом говорят хотя бы регулярные самоубийства милиционеров у нас в стране). Любой публичный протест запрещен и незамедлительно карается. А в тех редких случаях, когда разрешен – превращается в клоунаду и карикатуру на самого себя. Триста демонстрантов под прицелом десятков КГБшных камер и тройных рядов ОМОНа в полной аммуниции, следящих чтобы протестующие ни на шаг не отклонились от разрешенного маршрута – вспомните последний Чернобыльски Шлях.
В том, что у нас в стране именно диктатура, соменений быть не должно. Иллюзий легализма и “либерализации” не должно быть тоже. Они лишь повредят нам и затормозят наше движение. Конечно, лучше пусть у нас будет авторитаризм с парой оппозиционных газет, дешевыми шенгенскими визами и мораторием на смертную казнь, чем без всего этого. Однако даже с этими апгрейдами авторитаризм продолжает быть авторитаризмом. Да, у нас, как в тоталитарных государствах, нет убийств политических противников власти без суда и следствия (по крайней мере их нет сейчас, а ведь совсем недавно были), но это лишь приукрашивает авторитарную модель, а не меняет ее сути.

В этих условиях сама концепция анархо-движения должна быть иной, нежели в большинстве стран запада. На сегодняшний день ее можно очертить как сеть автономных аффинити-групп и организаций, четко решающих конкретные задачи и расширяющих свои ряды.
Сеть это должна быть построена на нехитрых принципах:
1. Строжайшай конспирация.
2. Работа лишь по действительно важным и эффективным направлениям. Никакого распыления.
3. Ставка на молодежь.

Поясню эти пункты вкратце:
Строжайшая конспирация позволяет сохранить ту небольшую группу активистов, которая у нас сейчас есть. Мы не имеем правила раскидываться людьми по тюрьмам и лагерям, нас слишком мало. И поэтому слова “PGP”, “https”, “TrueCrypt”, “Tor”, а также такие фразы как “следи за базаром” и “не по телефону” должны стать для нас родными и привычными.

Работа лишь по действительно важным направлениям – это значит отказ от западной модели широкого толерантного беззубого хиппанского анархизма. Зоозащита, ФНБ, антигомофобия и антисексизм, и прочая защита меньшинств могут стать прекрасными темами для анархо-движа, когда дискриминации со стороны государства перестанет подвергаться большинство населения, когда будут решены насущные проблемы полицейского беспредела, бюрократии, нищеты и чудовщиных ущемлений трудовых прав.
Я с удовольствием поборюсь за счастье хомячков и за право мужчин ходить одетыми как женщины (и наоборот), когда трудящихся перестанут давить гнетом социальной несправедливости. До этого бороться за такие темы – глупость и абсурд. Примером ухода в субкультурные темы могут служить анархо-движения многих европейских стран, где при всей своей массовости анархизм по сути – маргинальное явление, не являющееся весомой силой в политике.

Ставка на молодежь – логическое продолжение предыдущего пункта. Советское поколение в большинстве своем – потерянные для нас люди с чуждыми нам моральными ориентирами. Люди старше 30 лет сегодня в массе своей не способны на какой-либо протест. Государство прилагает огромные усилия для того, чтобы и молодое поколение сделать таким же. Ведь от того, какими вырастут они, зависит то, какой будет страна через некоторый промежуток времени. Молодежь была и будет двигателем социальных перемен, поэтому наши усилия должны быть направлены на нее. За умы молодежи мы и ведем неравную борьбу с государственной машиной.

В данном промежутке времени большинство более-менее значимых действий анархистов – это реакция на уже прозошедшие в обществе события. Репрессии против антифашистов в России – мы идем к консульству, военные учения – демонстрация к Министерству обороны, убийство молодого анархиста в Афинах – дымовуха в РОВД, и так далее. Туда же относится и 1 мая – по сути ритуальная дата, один из “чекпоинтов” нашей деятельности. Пока что мы не созрели для создания самостоятельных информационных поводов, то есть плетемся в хвосте социальных процессов, хотя плетемся зачастую ярко и заметно: взять, например, Социальный марш и последнюю акцию по российским военным учениям. Это ведет к засветке в СМИ, повышению нашей узнаваемости и росту численности. Но для серьезного результата этого мало. Нашей основной задачей на ближайшие несколько лет мне видится расширение численности движения и его влиятельности, чтобы уже в обозримом будущем стать весомой третьей силой между властью и прогнившей оппозицией. Массовое, активное, но фактически – подпольное, идейно зрелое, со свежими и актуальными лозунгами молодежное движение, чей костяк составляют смелые и самоотверженные люди – таким мне видится эта третья сила. И сегодня, прямо сейчас, карты ложатся благоприятным для нас раскладом: слабость традиционной оппозиции – раз, экономические проблемы в стране – два, углубление пропасти между богатыми и бедными – три, а также множество других, более мелких факторов. Чтобы суметь ими воспользоваться, от нас требуется только воля, решительность и уверенность в собственной правоте. Решив эту задачу, свое существование и свой идеал мы вскоре сделаем реальным осязаемым фактом, с которым очень многим придется считаться!