В штате Тамилнад на юге Индии, в трех часах езды от столицы штата – города Мадрас расположено одно из старейших в мире альтернативных поселений – Ауровиль. В российской прессе конца восьмидисятых – начала девяностых годов промелькнуло несколько статей об этом городе-общине, статей в меру восторженных (тогда, на излете “перестройки”, было модно писать о различных моделях социализма) и в меру далеких от истины. Автор этих строк, разумеется, не притендует на абсолютную объктивность. Но он жил в Ауровиле несколько недель, общался со множеством местных жителей – как со сторожилами, так и с людьми поселившимися в городе сравнительно недавно. Из всего услышанного и увиденного складывается определенная картина, которую автор и собирается предложить вниманию читателей.

Ауровиль был создан в 1968 году и созданием своим он в очень большой степени обязан Мирре Альфассе, ближайшей сподвижнице известного в Индии (да и у нас в стране) индийского мыслителя Шри Ауробиндо. Тогда, в шесдесят восьмом, сотни молодых людей, без сомнения альтруистов, мечтавших о преодолении трудностей, о коммунитарной жизни, основанной на равенстве и самоуправлении, об обществе обеспечивающем максимально свободное и гармоничное развитие личности, отправились на юг Индии. Мирра Альфасса – основоположница этого проекта, пользовалась огромным влиянием (основанном на уважении и симпатии) со стороны других участников проекта и была безусловным авторитетом в вопросах этических, имено она разработала “хартию Ауровиля” и основные принципы его существования, но она в целом не вмешивалась в процесс принятия конкретных решений. С самого же начала система принятия решений по текущим вопросам строилась на основе базисной демократии. Об этих принципах и о различных направлениях деятельности Ауровиля и ауровильцев следует поговорить подробнее.

В систему общественных отношений Ауровиля было заложенно несколько очень мощных идей. Во-первых, в отличии от многих коммунарских проектов, Ауровиль изначально рассматривался его участниками как эмбрион будущей свободной цивилизации, как коммунна коммун. Т.е. он представлял из себя не одну отдельно взятую общину, а несколько десятков взаимодействующих между собой общин, разбросанных на территории в несколько квадратных километров. Решения касающиеся строительства жилья, развития инфраструктуры (коммунальных служб, центров образования и т.д.) принимались в комуннах путем коллективных обсуждений, а в тех случаях, когда решения того или иного вопроса касались нескольких коммун, они принимались ими сообща.

Во-вторых Ауровиль включал в себя несколько десятков производственных кооперативов сфера деятельности которых была многообразна: от текстильных предприятий и объединений строителей, до резьбы по камню или дереву. Эти предприятия принадлежали не их участникам и даже не коммуннам, на территории которых они были расположены, а всему Ауровилю. Решения, касающиеся организации производства принимались работниками кооперативов путем коллективных обсуждений, на которых эти люди выступали не как владельцы производства, и не как представители своих коммун, а как граждане Ауровиля. Такая система припятствовала развитию групового эгоизма, способствовала гибкому взаимодействию кооперативов между собой, обеспечивала работникам возможность легко перейти с одного предприятия на другое. Следует отметить, что большое внимание уделялось самообеспечению города всем необходимым для него. Но, поскольку Ауровиль находился в “капиталистическом окружении” и не был в состоянии создать полностью самообеспечивающуюся экономику, то кооперативы вынуждены были, по крайней мере отчасти, работать вовне, т.е. продавать вовне ту часть своей продукции, которая не предназначалась для нужд самого Ауровиля. Тем не менее, действовал избранный снизу “Центральный фонд” – комитет перераспределявший средства от наиболее преуспевающих производств (последние отдавали до 50% прибыли) в пользу наименне преуспевающих проектов. Следует отметить также, что внутри Ауровиля деньги играли небольшую роль, в перспективе же планировалось отменить их совсем, полностью перейдя к системе: работа в обмен на бесплатное жилье, питание, образование и т.д.

В-третьих, Ауровидь не рассматривался его участниками как самодостаточный, замкнутый проект, а напротив, был с самого начала направлен вовне. Поэтому особое значение имела схема отношений поселенцев (в основном – выходцев из стран Западной Европы) и местных жителей – тамилов. Участниками проекта была усвоена следующая точка зрения: мы здесь – гости, тамилы, напротив, живут здесь уже несколько тысячилетий – они хозяева этой земли. Следовательно, нужно с уважением относиться к их культуре, обычаям, изучать их язык, прислушиваться к их мнению. Необходимо также по мере сил, оказывать им безвозмездную помощь (провести электричество в тамильские деревни, лечить тамилов бесплатно в медицинском центре Ауровиля, обучать в школах Ауровиля их детей). Одновременно следует пропагандировать среди тамилов коммунитарную культуру, следует помогать им создавать кооперативы, следует принимать в Ауровиль тех, кто этого желает. В перспективе планировалось включить в Ауровиль всех жителей окрестных деревень (около 50 тыс. человек), а затем продолжать расширять границы влияния.

В-четвертых, Ауровиль изначально не имел никаких центральных органов управления. Были избираемые снизу комитеты, курировавшие конкретные вопросы. Например, упомянутый выше центральный фонд, комитет по озеленению, комитет по приему в Ауровиль новых членов, генеральная ассамблея производителей, социальный комитет по оказанию помощи местным жителям, комитиет по образованию и другие. В тех случаях, когда направления деятельности комитетов пересекались, они решали вопросы путем совместных обсуждений, принимая решения сообща. Не реже чем раз в в год могло собираться общее собрание ауровильцев. Таким образом, структура общественных отношений Ауровиля была достаточно близка к анархическому (либертарному) коммунизму.

В-пятых, особое место в деятельности ауровильцев играла экология. В качестве источников энергии использовались ветряки и солнечные батареи. На предприятиях использовались лишь безопасные для окружающей среды технологии. На территории Ауровиля запрещалось использование иных механических средств передвижения, кроме велосипедов. Асфальтовые дороги не строились. А главное, проводилось озеленение территории, которая вначале была пустыней, а спустя некоторое время превратилась в цветущий сад.

В-шестых, большое значение придавалось досугу. Обязательный рабочий день в Ауровиле составлял 4-5 часов, затем человек волен был делать все, что его душе угодно. Можно было вернуться на свое рабочее место или принять участие в тех или иных общественных работах, если того требовали обстоятельства (иногда так и поступали), кроме того было созданно множество спортивных, культурных и даже научных проектов (музыка, живопись, обучение различным ремеслам, занятия историей и т.д.)

Но читатель уже, вероятно, заметил, что мы ведем этот разговор, в основном, в прошедшем времени. В первые годы своего существования Ауровиль действительно добился больших успехов, которые были закреплены в последующие годы. Развивались производства, росли и множились коммунны, несколько сотен тамилов вступило в общину Ауровиля, став самой крупной этнической группой в его составе. К сожалению, в 80е годы ситуация начала меняться. Постепенно перестали переизбираться ауровильские комитеты. Во многих коммунах появились неформальные лидеры, по сути дела, сосредоточившие в своих руках всю полноту власти. В кооперативах – менеджеры, осуществляющие управление производствами и распределяющие прибыль. Многие старые ауровильцы покинули город, на смену им приехали другие люди: менее альтруистичные, но зато более предприимчивые. Менеджерская система позволяла им открывать здесь свои, уже по сути частные предприятия, наживаясь на дешевом труде местного населения (теперь отчисления в Центральный Фонд для многих производственных проектов составляют всего лишь 5-10% от прибыли). Почти прекратилась помощь местным жителям. Она теперь выражалась только в том, что ауровильский комитет по социальным проблемам предоставлял им информацию об имеющихся в городе вакансиях на рабочие места, но разумеется только потому, что это, прежде всего, было выгодно самим ауровильским предпринимателям. Правда, местные жители снова добились права лечиться в медицинском центре Ауровиля, но только после того, как работники центра – тамилы пригрозили забастовкой.

Комерциализация Ауровиля продолжилась и в 90е годы. Теперь вы не можете просто так, бесплатно, вступить в общину (еше десять лет назад это было возможно), вы обязаны выплатить кругленькую сумму в несколько тысяч долларов и при этом в течении пятнадцати месяцев работать на предприятиях Ауровиля бесплатно. Понятно, что это по карману лишь обеспеченным европейцам и американцам. Бедным больше нет места в Ауровиле. Как следствие – ухудшились отношения между тамилами и переселенцами из Европы, ведь сегодня большинство менеджеров – европейцы, тогда как большинство рабочих – тамилы (прежде всего жители окрестных деревень, не являющиеся членами общины): отсюда неизбежный антогонизм между работниками и работодателями, между бедными и богатыми, который в местных условиях приобретает еще и рассовый оттенок. Но почему же все это произошло?

Думается, причин несколько. Во-первых, возможно сказался уход центральной фигуры: Мирра Альфасса умерла в 1973 году. Слишком многое зависело лично от нее. Во-вторых, мне несколько раз приходилось слышать, что пока Ауровиль жил бедно, были и взаимопомощь и братство и настоящее самоуправление, а вот сейчас жизнь наладилась, люди стали богаче, и их теперь больше всего волнует собственное благосостояние, а там – гори все синим пламенем. Теперь многие стали смотреть на малообеспеченных местных жителей как на потенциальную угрозу своему благосостоянию. Кажется, что ауровильцы с честью прошли испытания трудными жизненными условиями, бедностью, тяжелой работой, а вот испытания богатством не выдержали. Как бы то ни было, Ауровиль перестал быть коммунной и превратился в обыкновенный буржуазный город, весьма привлекательный для туристов и обеспечивающий свое благосостояние за счет эксплуатации дешевого труда местного населения. Эксперемент завершился неудачей. И все же: на протяжении двух десятилетий сотни людей жили в условиях равенства и самоуправления, и могли успешно решать многие задачи. Почему бы не предположить, что в несколько иных условиях подобным образом не могли бы жить сотни тысяч, и даже милионы людей? Думается, изучая опыт различных коммунитарных проектов, можно найти ответы на многие вопросы, с которыми нам приходиться сталкиваться в повседневной жизни.

Михаил Магид