Статья А. Цилиги в журнале «Révolution Prolétarienne» № 278, 10 сентября 1938 г.
Об авторе.
Антэ Цилига (1898-1992) – один из руководителей Хорватской и Югославской Компартий; был представителем ЮКП в Коминтерне в Москве. В 1929 г., как и большинство югославского коммунистического руководства, выступил на стороне Левой Оппозиции. Арестован в 1930 г.; провел три года в тюрьме и два с половиной года в сибирской ссылке; затем выслан из СССР. В тюрьме он разочаровался в троцкизме и перешел на сторону левого коммунизма. В дальнейшем стал социал-демократом.
Обмен письмами между Троцким и Венделином Томасом(одним из лидеров движения немецких моряков в 1918 г., а теперь членом американской комиссии по расследованию московских процессов) о том месте, которое занимают в истории кронштадтские события 1921 года, вызвал подлинную международную дискуссию. Это доказывает важность проблемы. С другой стороны, нынешний интерес к Кронштадту не случайность: аналогия или даже прямая связь между тем, что произошло семнадцать лет назад в Кронштадте и недавними проблемами в Москве слишком очевидна. Сегодня мы стали свидетелями убийства вождей революции Октябрьской Революции; в 1921 году были уничтожены массы, совершившие эту революцию.
Возможно ли, что сегодня бесчестят и уничтожают вождей Октябрьской Революции и это не вызывает ни малейшего протеста, то это потому, что сами эти вожди пушечными выстрелами заставили замолчать моряков Кронштадта и рабочих во всей России. Ответ Троцкого Венделину Томасу, к сожалению, показывает, что Троцкий, который наряду со Сталиным является одним из ныне живущих вождей Октября, раздавивших Кронштадт, все еще отказывается объективно рассматривать прошлое. Более того, в своей последней статье «Шумиха вокруг Кронштадта» он еще больше увеличивает ту пропасть, что разверзлась между ним и трудящимися массами, он смеет, после того как приказал обстрелять их в 1921 году, описывать сегодня людей из Кронштадта как «совершенно деморализованных элементов, носивших пышные панталоны “клеш” и прическу сутенеров».
Нет! Основываясь на таких обвинениях, от которых за сто шагов несет вонью бюрократического высокомерия, невозможно найти применение урокам великой русской революции. Чтобы определить влияние Кронштадта на судьбу Революции, следует, избегая всяких личных вопросов, сосредоточить влияние на трех фундаментальных вопросах:
1. В какой атмосфере начался Кронштадтский мятеж?
2. Каковы были цели этого движения?
3. При помощи каких средств восставшие пытались достичь этих целей?
Массы и бюрократия в 1920-1921 гг.
Сейчас все согласны, что зимой 1920-1921 гг. Русская революция переживала особенно критический момент: наступление в Польше закончилось поражением под Варшавой, никакая социальная революция в Западной Европе так и не разразилась, Русская революция оставалась в изоляции, голод и разруха охватили всю страну; угроза буржуазной реставрации стучалась в двери революции. В этот критический момент разные классы и партии внутри революционного лагеря предлагали разные решения по выходу из кризиса.
Советское правительство и высшие слои коммунистической партии осуществляли свою программу укрепления власти бюрократии. Передача «исполнительным комитетам» полномочий, закрепленных до этого за советами, замена диктатуры класса диктатурой партии, перераспределение власти внутри самой партии от рядовых участников к руководителям, замена двоевластия бюрократии и рабочих на заводах единой властью аппарата – все это должно было «спасти Революцию»! Как раз в это время Бухарин выступил в защиту «пролетарского бонапартизма». «Ограничивая себя», пролетариат якобы облегчает борьбу с буржуазной контрреволюцией.
В этом проявилось огромное, почти мессианское самомнение коммунистической бюрократии.
9-й и 10-й съезды коммунистической партии, как и годовой интервал между ними, прошли под знаком этой новой политики. Ленин был ее жестким выразителем, а Троцкий – трубадуром. Бюрократия предотвратила буржуазную реставрацию… уничтожив пролетарские черты революции.
Формирование внутри партии «рабочей оппозиции», которую поддержала не только пролетарская фракция в партии, но и огромная масса беспартийных рабочих, всеобщая забастовка петроградского пролетариата накануне Кронштадтского Бунта, и, наконец, само это восстание, все это показало чаяния масс, которые более или менее ясно ощущали, что «третья сила» готовится отнять их завоевания. Движение бедных крестьян под предводительством Махно на Украине, было, в целом, следствием того же сопротивления. Когда с позиций сегодняшнего дня рассматриваешь битвы 1920 – 1921 гг., поражаешься, как эти рассеянные, голодные и ослабленные экономической разрухой массы , несмотря ни на что нашли в себе силы точно сформулировать свою социальную и политическую позицию и защищать ее и от бюрократии и от буржуазии.
Программа Кронштадта
Чтобы не довольствоваться, подобно Троцкому, простыми уверениями, предложим читателю резолюцию, которая фактически стала программой кронштадтского движения. Мы воспроизводим ее целиком, ввиду ее огромного исторического значения. Она была принята 28 февраля моряками броненосца «Петропавловск», а затем всеми моряками, солдатами и рабочими Кронштадта.
“1. Поскольку нынешние Советы более не отражают волю рабочих и крестьян, немедленно провести новые, тайные выборы и для избирательной кампании предоставить полную свободу агитации среди рабочих и солдат;
2. Предоставить свободу слова и печати рабочим и крестьянам, а также всем анархистским и лево-социалистическим партиям;
3. Гарантировать свободу собраний и коалиций всем профсоюзам и крестьянским организациям;
4. Созвать надпартийную конференцию рабочих, красноармейцев и матросов Петербурга, Кронштадта и Петербургской губернии, которая должна состояться самое позднее 10 марта 1921 г.;
5. Освободить всех политических заключенных, принадлежащих к социалистическим партиям, и освободить их заключения всех рабочих, крестьян и матросов, которые были арестованы в связи с рабочими и крестьянскими волнениями;
6. Для проверки дел остальных заключенных тюрем и концлагерей избрать ревизионную комиссию;
7. Ликвидировать все политотделы, поскольку ни одна партия не вправе претендовать на особые привилегии для распространения своих идей или на финансовую помощь для этого со стороны правительства; вместо этого образовать комиссии по вопросам культуры и воспитания, которые должны быть избраны на местах и финансироваться правительством;
8. Немедленно распустить все заградительные отряды;
9. Установить равные размеры продовольственного рациона для всех работающих, за исключением тех, чей труд особо опасен с медицинской точки зрения;
10. Ликвидировать специальные коммунистические отделы во всех формированиях Красной Армии и коммунистические охранные группы на предприятиях и заменить их, где это необходимо, соединениями, которые должны будут выделяться самой армией, а на предприятиях – образовываться самими рабочими;
11. Предоставить крестьянам полную свободу распоряжаться своей землей, а также право иметь свой скот, при условии, что они обходятся своими собственными средствами, то есть не нанимая рабочую силу;
12. Просить всех солдат, матросов и курсантов поддержать наши требования;
13. Позаботиться о том, чтобы эти решения были распространены в печати;
14. Назначить разъездную контрольную комиссию;
15. Допустить свободу кустарного производства, если оно не основано на эксплуатации чужой рабочей силы”.
Это грубоватые формулы, некоторые из них даже недостаточные, но они проникнуты духом Октября и никакая клевета в мире не способна поставить под сомнение тесную связь между этой резолюцией и теми чувствами, что направляли экспроприаторов 1917 года. О глубине принципов, лежащих в основе этой резолюции, свидетельствует тот факт, что они все еще вполне актуальны. Действительно, их можно противопоставить как режиму Сталина в 1938-м, так и режиму Ленина в 1921-м. Более того, претензии Троцкого к режиму Сталина являются как раз воспроизведением, правда, боязливым, требований Кронштадта. К тому же, какую еще программу, сколько-нибудь социалистическую, можно противопоставить бюрократической олигархии, помимо программы Кронштадта и Рабочей оппозиции?
Начало резолюции указывает на тесную связь между движениями Петрограда и Кронштадта. Попытка Троцкого противопоставить рабочих Петрограда рабочим Кронштадта, чтобы подкрепить легенду о контрреволюционном характере восстания, опровергается самим Троцким: в 1921-м, Троцкий вслед за Лениным защищал необходимость ограничения демократии в Советах и внутри партии, обвиняя широкие массы, как партийные, так и беспартийные, в симпатиях к Кронштадту. Таким образом, он признавал, что хотя на тот момент рабочие Петрограда и Рабочая оппозиция и не дошли до вооруженного сопротивления, то, по крайней мере, их симпатии были на стороне Кронштадта.
Еще поразительней утверждение Троцкого, что мятеж был вызван желанием получить «лучший паек». Итак, один из привилегированных кремлевцев, пайки которых были гораздо больше любых других, осмеливается бросить подобное обвинение людям, которые в параграфе IX своей резолюции как раз провозгласили равенство пайков! Эта деталь показывает, до какой степени бесконечна и безнадежна бюрократическая слепота Троцкого.
Статьи Троцкого ни на шаг не уклоняются от некогда сфабрикованной Центральным комитетом партии легенды. Конечно, Троцкий заслуживает уважения мирового рабочего движения за то, что с 1928 г. он отказался участвовать в бюрократическом вырождении и в новых «чистках», предназначенных избавить Революцию от всех ее левых элементов; вместо этого он предпочел быть изгнанным. Тем более он заслуживает защиту от нападок и клеветы Сталина. Но все это не дает Троцкому права оскорблять трудящиеся массы 1921 года. Напротив! Троцкому больше, чем кому бы то ни было следовало бы вынести новую оценку кронштадской инициативы, инициативы исключительной исторической ценности, инициативы рядовых участников революции, оказавших сопротивление первой кровавой «чистке», осуществленной бюрократией.
Позиция русских трудящихся трагической зимой 1920-1921 гг. доказывает глубокий социальный инстинкт, проявленный трудящимися классами России не только на подъеме Революции, но и во время смертельно опасного для нее кризиса.
Ни бойцы Кронштадта, ни рабочие Петрограда, ни рядовые коммунисты уже не обладали этой зимой той же революционной энергией, что и в 1917-1919 гг., но все, что еще было в России 1917-1919 гг. социалистического и революционного, шло снизу. Выступив против них, Ленин и Троцкий вместе со Сталиным, Зиновьевым, Кагановичем и прочими, действовали в соответствии с пожеланиями и интересами бюрократических структур. Рабочие боролись за социализм, тогда как бюрократия уже стремилась к его ликвидации. Вот в чем суть проблемы.
Кронштадт и НЭП
Часто считают, что Кронштадт требовал введения НЭПа – это глубокая ошибка. Резолюция Кронштадта провозглашала защиту трудящихся не только от бюрократического государственного капитализма, но и от реставрации частного капитализма. Этой реставрации требовали, в отличии от Кронштадта, социал-демократы, которые также выступали за режим политической демократии. И как раз Ленин и Троцкий осуществили большую часть этой программы (без политической демократии) в форме НЭПа. Резолюция Кронштадта, напротив, требовала отмены наемного труда в сельском хозяйстве и кустарном производстве.
Эта резолюция, как и движение, которое на ней основывалась, была направлена к достижению революционного альянса пролетариев и трудового крестьянства, с беднейшими слоями деревни, чтобы революция двигалась к социализму; НЭП, напротив, представлял собой союз бюрократов с высшими слоями деревни против пролетариата, альянс государственного бюрократического капитализма против социализма. НЭП столь же противоположен требованиям Кронштадта, насколько, к примеру, социалистическая революционная программа уничтожения Версальской системы передовым европейским пролетариатом противоположна той отмене Версальского договора, которую осуществил Гитлер.
И, наконец, последнее распространенное обвинение: начинания, подобные Кронштадту, могут косвенно укрепить силы контрреволюции. Действительно, вполне возможно, что даже опираясь на рабочую демократию, революция в конечном итоге потерпела бы поражение, но в действительности она все равно погибла, и погибла из-за политики руководителей: подавление Кронштадта, уничтожение рабочей и советской демократии 10-м съездом русской коммунистической партии, отстранение пролетариата от управления производством и введение НЭПа уже означали смерть революции.
Именно в конце гражданской войны и произошел раскол постреволюционного общества на две основные группы: трудящиеся массы и бюрократию. Социалистические и интернационалистические устремления русской революции были задушены, националистические, бюрократические, государственно-капиталистические тенденции развивались и консолидировались.
Начиная с этого времени с каждым годом становился все яснее тот факт, что пресловутый большевистский аморализм развивается все дальше, и это напрямую вело к московским процессам. Такова неумолимая логика вещей: когда революционеры, оставаясь таковыми на словах, фактически выполняют задачи реакции и контрреволюции, они неминуемо должны прибегать ко лжи, клевете и фальсификации. Эта система всеобщей лжи – следствие, а не причина разрыва большевистской партии с пролетариатом и социализмом.
Я позволю себе в подтверждение вышесказанного привести свидетельства о Кронштадте от людей, которых я встретил в Советской России.
– Кронштадтцы? Они были абсолютно правы, они хотели защитить рабочих Петрограда и это трагическое недоразумение, что Ленин и Троцкий вместо того, чтобы прислушаться к ним, пошли на них войной, – говорил мне в 1932-м Дш., который в 1921 г. был беспартийным петроградским рабочим, а Верхне-уральском политическом изоляторе я знал его как троцкиста.
– Это все басни, что по социальному составу Кронштадт 1921-го совершенно отличался от Кронштадта в 1917-м, – говорил мне в тюрьме другой петроградец Дв., который в 1921 г. был комсомольцем, а в 1932-м заключен в тюрьму как «децист» (член группы Сапронова «Демократический централизм»).
Мне также довелось познакомиться с одним из тех, кто лично участвовал в Кронштадтском восстании. Это был бывший корабельный механик, коммунист с 1917-го, который активно участвовал в гражданской войне, некоторое время руководил провинциальной Чека где-то на Волге, в 1921 г. он находился в Кронштадте в качестве политического комиссара на военном корабле «Марат» (бывший «Петропавловск»). Когда в 1930 г. я его встретил в ленинградской тюрьме, он уже провел восемь лет на Соловецких островах.
Средства борьбы
Трудящиеся Кронштадта преследовали революционные цели, сражаясь против реакционных попыток бюрократии и используя подходящие для этого и честные средства. Напротив, бюрократия гнусно клеветала на их движение, утверждая, что им руководит генерал Козловский. На самом деле кронштадтцы хотели честно, по-товарищески обсудить спорные вопросы с представителями правительства. Их выступление сначала имело оборонительный характер, поэтому они и не захватили своевременно Ораниенбаум на противоположном берегу Кронштадта.
С самого начала петроградские бюрократы использовали систему заложников, арестовав жившие в Петрограде семьи кронштадтских моряков, красноармейцев и рабочих, когда были арестованы несколько кронштадтских комиссаров, ни один из которых не был расстрелян. О захвате заложников Кронштадту сообщили с помощью сброшенных с самолета листовок.
В своем ответе по радио 7 марта Кронштадт заявил, что «брать пример у Петросовета не желает, так как считает, что такой прием, хотя бы в отчаянной злобе – самый позорный и подлый во всех отношениях. Таких примеров, история ещё не видела» («Известия ВРК Кронштадта», 7 марта 1921 г.). Новая правящая среда гораздо лучше, чем кронштадтские «повстанцы» понимал значение начавшейся социальной борьбы, глубину классового антагонизма, отделившего их от трудящихся. В этом и состоит трагедия всех революций в период их упадка.
Но когда Кронштадту был навязан военный конфликт, он нашел в себе силы сформулировать лозунги «третьей революции», которые с этого времени станут программой будущего русского социализма.
Итог
Существуют основания полагать, что из-за существовавшего в России и Европе соотношения сил пролетариата и буржуазии, социализма и капитализма, борьба за социалистическое развитие русской революции была обречена на поражение. В этих условиях социалистическая программа масс не могла победить и надлежало готовиться к триумфу контрреволюции – откровенной или скрытой под видом вырождения (что и произошло).
Но подобное объяснение хода русской революции ничуть не уменьшает, в области принципов, историческое значение программы и усилий трудящихся масс. Напротив, эта программа является тем отправным пунктом, с которого начнется новый цикл революционного и социалистического развития. В самом деле, любая новая революция начинается на той же основе, что и предыдущая, но начинает движение с той точки, где прошлая революция пережила губительную остановку.
Опыт вырождения русской революции вновь ставит перед международным социализмом крайне важную социологическую проблему: почему в ходе русской революции, как и во времена двух великих революций прошлого, английской и французской, контрреволюция победила изнутри, в тот момент, когда революционные силы были истощены, и при помощи самой революционной партии (правда, «очищенной» от левых элементов).
Марксизм полагает, что социалистическая революция, однажды начавшись, или будет непрерывно и постоянно двигаться к полному социализму или же потерпит поражение в форме буржуазной реставрации.
Весь ход русской революции позволил нам совершенно по новому взглянуть на проблему механизма социалистической революции. Этот вопрос должен приобрести первостепенное значение в международной дискуссии. В этой дискуссии проблема Кронштадта может и должна занять достойное место.