В этом тексте Игорь делится своими мыслями о культуре безопасности, рассказывает, кого он считает предателями и показывает выводы, которые он сделал о следователько-судебной системе.

Открытое письмо анархистским кругам

Приветствую, товарищи!

В первую очередь, хочу сказать большое спасибо всем тем, кто поддержал нас в трудный час. И отдельно хочу поблагодарить людей, оказавших помощь до ареста. Ваша солидарность очень помогла выдержать все выпавшие трудности. Цель этого письма – высказаться обо всем, что было и есть.

Репрессии.

Самое главное, что хочу сказать, полемика между легалистами и иллегалистами потеряла актуальность. Вся ситуация убедительно свидетельствует о том, что рассчитывать на закон, на либеральную подачку, ни в коем случае нельзя. Карательные органы руководствуются некими собственными внутренними усмотрениями, кто виноват, и как нужно поступать. В угоду этим усмотрениям власть готова пренебречь людьми, законами. Это – ее основной принцип функционирования. Сохраняется лишь видимость соблюдения правовых процедур. Если власть чувствует угрозу или корысный интерес, то даже эта видимость становится иллюзорной. Арестовать, сшить дело и посадить человека ничего практически не стоит. Я это утверждаю не только и не столько исходя из нашего дела, сколько из общей практики следственных органов, что видно изнутри невооруженным взглядом. А уголовные дела по 19 декабря ярко свидетельствуют, что власть готова на откровенный беспредел даже в условиях максимально пристального внимания общественности тут и западе. Такими же методами власть расправляется со всеми неугодными; коррупция, экономика, криминал – не важно. Лепят дела на одних показаниях, и вперед на нары! Именно это пытался в своем последнем слове сказать Саша, но газетчики все переиначили.

В общем, пора кончать с легалистскими иллюзиями: бросаешь вызов власти – будь готов ответить по беспределу, а не по закону. Никаких правовых гарантий, когда задеваешь внимание государства, у тебя нет.

Хочу обратить внимание, что дело не в радикальных акциях, а в любых анархических мероприятиях, которые власть расценит, как подрывные. Конкретный пример – манифестация у Генштаба. Ее признали хулиганским действием и по ней выдали Реальные сроки, причем дымовуха не явилась чем-то определяющим. Сколько подобных шествий проводилось ранее! А теперь нет никакой уверенности, что за какое-нибудь граффити не будет возбуждено уголовное дело по хулиганке или даже повреждению имущества. Что уж говорить о серьезных вещах вроде забастовки. Вся наша борьба проходит под занесенным серпом уголовного преследования.

Предатели и предательство.

К сожалению, идеи не являются гарантом порядочности человека. И пока сам человек не попал в ситуацию выбора, о нем нельзя ничего однозначно утверждать. Каждый должен задать себе вопрос: «Готов ли я сесть в тюрьму?» «Готов ли я сидеть за убеждения и НЕ за свои дела?», «Готов ли я не выдать своих товарищей ценой собственной неволи?», «Что мне важнее: свобода или честь?». Кто не может однозначно ответить, пусть отойдет в сторону и тихонько живет своей жизнью; не нужно подставлять ни себя, ни других людей.

Из всей массы людей, прошедших через допросы, известны четыре откровенных предателя: Захар, Арсен, Веткин, Бура (если еще оправдывается, пусть закроет свою сучью пасть). Общественное отторжение – само собой разумеется, хотя этого, конечно, мало. Проблема в том, что кроме явных гадов были и те, кто «просто» ответил на вопросы Ментов и наверняка подписал бумагу о сотрудничестве. На дознании опера демонстрировали достаточно обширную осведомленность. Подписать бумагу допустимо лишь в одном случае: чтобы выиграть время, уехать за бугор и раскрыться. Так сделал Денис и к нему нет претензий. Те, кто подписал и сохранил это в тайне, не имеют оправдания. Тайное станет явным, рано или поздно, и за все придется ответить.

«Инди»медия

Ни репрессии, ни собственные предпочтения не могут служить оправданием отказа от базовых принципов анархизма: плюрализма и демократичности. Действия Индимедии явились подлым актом отступничества в тяжелый момент времени. На моей памяти впервые так сильно было подорвано доверие внутри движения. Парадоксальная ситуация: с одной стороны, коллектив индимедии клеймил «провокаторов и радикалов», с другой стороны – пытался возглавить кампанию солидарности. Это – полбеды. Еще печальнее оказалось то, что значительная часть анархистов повелась на такую политику, и даже горячо поддерживала такие действия. Были и те, кто на словах индимедию осудил, но продолжал использовать ее как основную платформу в кампании солидарности. Многие и вовсе отмолчались. Нашлись и такие, кто понаписал статеек, поплясав на костях радикалов.

Еще осенью 2010 г. на avtonom.org вышла грамотная статья насчет индимедии в целом. Там верно указан ее главный недостаток: закрытый коллектив, подотчетный только самому себе, при этом выступающий в качестве новостной платформы для всего движения, как анархического, так и неавторитарных социальных инициатив. В итоге, это все привело к тому, что индимедия считает себя вправе вести свою редакционную политику в пользу отдельных сегментов анарходвижения, которые соответствуют личным предпочтениям участников индимедии. Казалось бы, можно заменить всю редакционную коллегию, но тут дело упирается в необходимость технической поддержки ресурса, а такие способности есть не у многих. Поэтому большинство решило просто закрыть глаза на проблему. Но так делать нельзя! Если что-то в корне не правильно, этот нужно менять здесь и сейчас.

Платформа свободных новостей, предоставляемая организацией (той же АД), пусть и не идеал, но уже гораздо лучшее решение, так как редакционная группа отвечает перед членами организации. А индимедия ни перед кем не отвечает и фактически является самостоятельной силой.

Мое категорическое мнение, как и Саши с Колей, – индимедия превратилась в авторитарную структуру, чуждую анархическому движению. Ее дальнейшая эволюция приведет ее в социал-либеральный лагерь, модный в последнее время ширпотреб, вроде Пиратской партии и т.п. Они нам не товарищи, как и те, кто их поддерживал и оправдывал, как и те, кто публично открестился от радикалов и инсуров. Бойкот.

Система

Знакомство с судебно-следственной системой показывает, что наиболее выгодная модель поведения: для обвиняемого – отказ от дачи показаний, для свидетелей – «не помню, затрудняюсь ответить». Дело в том, что показания всегда можно дать в суде уже после всех прочих показаний. Таким образом, остается пространство для маневра. Но даже отрицательные показания на предварительном следствии – это какая-никакая опора следаку, чтобы сшить дело. Он может подобрать или сфальсифицировать улики так, чтобы показания обвиняемого оказались неправдоподобными. Любая информация следаку и операм – это строительный материал для приговора. Именно поэтому менты так давят особенно в первые дни задержания. Ни слова! Пусть они все знают. Плевать! Без протокола эти знания ничего не значат. В крайнем случае, если есть основания полагать, что из подозреваемого тебя переведут в обвиняемого, лучше уйти в отказ, но не врать. Пусть штрафуют, дают административные наказания, пусть даже дадут арест на пару месяцев – это все лучше, чем сесть или способствовать посадке кого-либо еще. Если давят на то, чтобы «вспомнили», прессуют, можно контратаковать: «не принуждайте к даче заведомо ложных показаний». Это умерит пыл Ментов, они будут больше опасаться проверки и подумают дважды. В деле было пару моментов, когда некоторые опознания можно было не делать. Это я не в упрек, – кто ж знал! – а на будущее. Любые слова, любые протоколы дают шансы ментам и забирают шансы у товарищей. В крайнем случае, всегда можно пострадать самому, зато совесть будет чиста. Смысл в том, чтобы каратели привыкли, что без серьезных улик к нам соваться не стоит. Исправить ошибки уже нельзя. В суде все видели, что даже массовый отказ от ранее данных показаний ничего не дал. Суд квалифицирует это как хочет, а хочет он известно как: как хотят менты.

Безопасность

Как оказалось, уровень информационной безопасности не так уж плох. По крайней мере, по сравнению с оппозицией. Ее, по моему впечатлению, читали как открытую книгу. В нашем случае критической информацией оказалась та, что добыли традиционно, благодаря человеческому фактору (предательству). Тем не менее, ситуация далека от желаемой.

Ключевое – это мобильная связь. Через историю звонков опера раскручивают весь клубок социальных связей. Так, они знали, кого задержать в первую очередь. По телефону определяется не только сеть, но и местоположение, вплоть до дома. Один единственный звонок или активизация в сети могут дорого обойтись. В качестве примера можно привести Веткина, который как оказалось, включал телефон в непосредственной близости от посольства и банка.

Мобильников должно быть несколько для разных кругов общения. Симки – левые, т.е. зарегистрированы даже не на знакомых, а совсем посторонних людей. Имеет смысл одновременная смена симок и аппаратов (или перепрошивка?) сразу целой группой. Собираясь на конспиративных местах, отключайте телефон. Заблаговременно, чтобы не засветить место большой концентрацией «сомнительных» номеров. И всегда помните: любое включение телефона – это след!

Пользуясь Интернетом, не забывайте про IP – используйте Tor не только при доступе к специфическим сайтам, но и при палевных запросах в поисковике. Лучше всего вообще разделить доступ в сеть на бытовой и политический. Для политического можно выделить отдельный нет-бук/планшет с подключением Wi-Fi или 3G-фишек для беспроводного доступа. Это позволит и перестраховаться и обеспечит мобильность средств коммуникации в политической активности.

После первых арестов было необходимо затереть любые следы на компьютерах, флэшках, винчестерах. Увы, хоть с большего, все было устроено, ряд мелочей оказались неучтенными. Например, учетная запись на ютубе, с которой размещалось видео по Генштабу, само это видео в хорошем качестве (с которого, кстати, и опознали ряд людей, винчестер с восстановленной информацией с мелкими следами доступа к сайту несчастной новополоцкой администрации (надо было пройтись низкоуровневым форматированием, программа Elasek).

Архивы TrueCrypt не взломали. В материалах дела специалист сетовал, что даже восьмизначный пароль создает более 32 трлн комбинаций, что слишком много даже для высокопроизводительных систем. Однако? следак намекнул, что эти архивы только официально не взломаны. Может хотел проверить реакцию, а может и нет. Насчет скайпа ничего достоверно узнать не удалось: ни в деле, ни в словах оперов ничего не прозвучало. По моим наблюдениям история скайп-чатов в уголовных делах фигурирует частенько, причем некоторые утверждали, что сохранение истории отключали. Мне кажется, что лучше перейти на альтернативные ip-телефонии без центральных серверов.

Все таки ряд паролей от ящиков они достали. То ли пароли оказались слабыми, то ли стоял автоввод. Легких паролей и тем более автоввода быть не должно в принципе. То же самое касается и почтовиков. Не используйте их для активистских смайлов. Переписка не должна храниться на жестком диске. Сверхважную переписку вообще нужно вести со специально созданного для этой цели аккаунта(ов), чтобы, в случае чего, о его существовании никто и не знал.

Всегда и везде отключайте историю посещений, Cookies и т.п. По возможности используйте виртуальную клавиатуру. Это нейтрализует шпионский Троян Keylogger, который запоминает нажатие клавиши. Для перестраховки можно пользовать специальные браузеры и поисковики, не оставляющие следов. В частности, одна из разновидностей FireFox заточена именно так.

Я перечислил множество известных вещей. Многие пренебрегли рядом из этих вещей, хотя имели в запасе время. В итоге это сыграло весомую роль в обвинении. Пусть об этом помнит каждый.

Теперь хочу сказать о некоторых других криминальных аспектах. Отпечатки пальцев – это прошлый век. Сейчас распознание производят по ДНК, находящимся в слюне, выделениях потовых желез, эпителиях (кожные клетки), не говоря уже о крови и волосах. Веткин спалился на перчатках со следами пота и эпителия, которые он оставил где-то во дворах неподалеку от посольства. К этому добавились сигналы его мобильника. Вот такая картина. В деле исследовались предметы с мест акций: окурки, бутылки, стекла, зажигалки. На файере возле ИВС нашли следы пота Димы, хотя ни отпечатков, ни эпителия там не оказалось. Короче, даже случайный волос или плевок может оказаться фатальным. Мало того, оказывается, и воздух из помещения тоже берут на анализ, ведь пот испаряется.

В самом ближайшем будущем, плавно перетекающем в настоящее, нам придется столкнуться с куда более серьезными вызовами. С ростом значения социальных сетей и интерактивного Интернета в целом все активнее разиваются программы автоматизированного сбора данных. Параллельно, огромного успеха достигли программы по распознаванию лица человека. Так, эти программы могут по случайным кадрам с камер видеонаблюдения найти человека по фотографиям в открытом доступе, например, тех же социальных сетях. С учетом резкого увеличения количества и качества городских видеокамер наблюдения (плюс оперативная съемка) перспективы выглядят следующими: в скором времени полицейские системы слежения и анализа будут способны с высокой долей вероятности выдавать поименный список участников массовых акций с полным профилем на каждого. Паспортные данные, социальные связи, места встреч, маршруты передвижения, аккаунты в сети, интересы и т.д.и т.п. Уже существуют компании, специализирующиеся на создании профилей соискателей вакансий при трудоустройстве в корпорациях. И это уже не футуристический сюжет.

Структура и человеческий фактор

Анализируя следственную систему, я пришел к выводу, что улики, следователи и суд – вещи второстепенные. Главный враг – это опер и любые следы, которыми он может воспользоваться для своих умозаключений. Если опера что-то пронюхали, то упаковать человека – дело техники. Они все равно найдут зацепки или сфальсифицируют их. Единственный способ избежать их внимания – анонимность. Мое предложение сводится к трем пунктам:

• Активист анархистского движения должен принять правила безопасности за личную культуру поведения. Политическое alter ego не должно быть связано с конкретным физическим лицом. Так как успех нашей борьбы напрямую зависит от функционирования наших информационных систем и безопасного пребывания во вражеских и нейтральных системах мы волей-неволей должны двигаться к уровню хакерских групп. Устойчивость хактивистских коллективов вроде anonymous – убедительное доказательство;

• Для распространения наших идей жизненно важно, с одной стороны, создавать качественный медиа-контент (аудио, видео, изображения, полифония, веб-верстка), с другой стороны, изучать и внедрять законы грамотной подачи и эффективного восприятия информации. Мне довелось общаться с профессиональными политтехнологами, и, честно говоря, у нас нет грамотного подхода к таким вещам. Мы даже не знаем, как делается обычный плакат, не говоря уже обо всем остальном. Необходимо изучать эти технологии и выбирать то, что приемлемо анархическим принципам.

• Структура движения должна базироваться на автономных группах. Большинство участников движения не должно знать друг друга на уровне «где живет, где работает/учится»» Это позволяет снизить критичность человеческого фактора (предательства) до размеров одной группы. Открытое состояние большой доли движения или полуоткрытый статус организации – это троянский конь. Невозможно сохранить нормальное функционирование в случае репрессий. Открытость неизбежно приводит к попаданию «под колпак», такое положение нельзя назвать жизнеспособным. Опыт нашего дела отчетливо демонстрирует, как ментам дважды удалось влезть во внутренние рассылки, что привело к полному параличу движения.

Личный выбор

Все мы хотим кем-то стать, чего-то добиться на личном поприще, и к этому нужно стремиться. Но, одновременно, вся наша жизнь может перевернуться в один момент. Перспективы тюрьмы всегда рядом. Если такой момент настанет – не сокрушайтесь. Теряя одно, приобретете иные вещи и ценный опыт. В тюрьме жизнь не заканчивается, она течет по-другому. Рано или поздно срок закончится и впереди будут новые возможности и планы, о которых, быть может, без тюрьмы никто бы не узнал.

Ни о чем не жалеть и стремиться вперед, без всяких компромиссов.

Да здравствует Социальная Революция!

Да будет Анархия!

Игорь