Давно доказано: люди получают удовольствие, помогая ближнему. С животными сложнее: их корысть может быть неявной, а помощь сородичам – инстинктивной. Доказать, что обезьяны действительно рады делать добро, всё-таки удалось, поставив изысканный эксперимент на капуцинах.

Многим видам животных миллионами лет эволюции было уготовано жить в больших и маленьких сообществах. Им приходится вместе охотиться и охранять территорию, вынашивать и выкармливать детенышей, мигрировать к сезонным местам обитания.

При этом, как и людям, этим животным часто приходится делать выбор между индивидуальной пользой и пользой для всего сообщества или какой то его части. Необходимость делать такой выбор, по современным представлениям, и определила ход эволюции человеческого мозга. Однако одинаковы ли механизмы, заставляющие помогать ближнему человека и хотя бы ближайших его родственников – обезьян, до последнего времени оставалось не выясненным.

Франс де Вааль и его научная группа из Национального центра по изучению приматов имени Роберта Йеркса при американском Университете Эмори показала, что

обезьянам так же, как и лучшим из нас, свойственно сочувствовать ближним и совершенно бескорыстно совершать для них благие дела.

Статья ученых вышла в последнем номере Proceedings of the National Academy of Sciences.

Согласно одной из распространённых теорий, возникновение общественно полезного поведения обусловлено симпатией к посторонним. Например, учёные давно показали, что щедрость по отношению к окружающим повышается, если симпатии испытуемого к окружающим его людям повысить с помощью окситоцина – гормона, который иногда называют «гормоном доверия», хотя его основная функция несколько иная.

Симпатии по отношению к окружающим автоматически заставляют нас быть заинтересованными в благополучии близких нам людей, а потому безвозмездная, ничем не мотивированная, на первый взгляд, помощь кому-либо вызывает приятные эмоции. Активация так называемых центров удовольствия была экспериментально обнаружена у подопытных людей, которые по воле ученых были вынуждены совершать добрые поступки. Чтобы почувствовать себя хорошо, порой достаточно перевести старушку через перекрёсток.

О подобных эффектах самопоощрения у животных известно очень мало. Учёные давно предполагают, что за проявления общественно полезного поведения ответственны именно такие реакции, а не инстинкты, однако доказательств тому до сих пор не было.

Франс де Вааль провел решающий эксперимент на обезьянках из рода капуцинов, широко распространенных на территории Южной Америки – от Гондураса до Бразилии.

Опыт был призван выявить заинтересованность обезьянок в благосостоянии соплеменников. Двух обезьянок отделяли друг от друга изгородью, однако так, чтобы они могли видеть друг друга. Одной из них представлялось на выбор два жетона с различными пометками. Обезьянка выбирала один из жетонов и возвращала его экспериментатору. Если она выбирала один жетон – «жетон безразличия», то ей доставалось поощрение, если же второй – «жетон щедрости», то поощрялись и она, и её напарница.

Преимущество нового способа тестирования обезьян в том, что он позволяет выявить степень щедрости одной особи по отношению к другой в зависимости от уровня родства и социального положения второго участника эксперимента. Метод де Вааля также позволяет зафиксировать особенности поведения каждого капуцина и устранить так называемые пространственные эффекты, связанные с повторяющимся от эксперимента к эксперименту положением жетонов.

Предыдущие подобные эксперименты на шимпанзе и макаках не выявили чёткого результата. Иногда из них следовало, что наши ближайшие родственники не проявляют никакой заинтересованности в благосостоянии соплеменников, а иногда их участники показывали чудеса альтруистического поведения, помогая другим даже во вред самим себе.

Капуцины предпочитали одаривать не только себя, но и своих ближних.

Условия эксперимента таковы, что никаких материальных выгод обезьяны в обоих случаях не получали и не приобретали. А потому выбирали «жетон щедрости», судя по всему, только для того, чтобы полюбоваться на сородича, уплетающего свалившуюся на него по воле второго участника эксперимента еду.

При этом такое поведение было гораздо более выражено в случае, если особи близко знакомы или являются родственниками. А значит, результаты опыта нельзя объяснить просто желанием вытрясти из приматологов максимум пищи: сопереживание и среди людей, и среди животных увеличивается с увеличением социальной близости и родства.

С выводами де Вааль пока не спешит. Что именно более всего удовлетворяет обезьянок – добыча еды для ближнего или приглашение к тому, чтобы разделить общую трапезу, – результаты эксперимента чётко не фиксируют.

Стоит отметить, что данный тест в отличие от прежних экспериментов с шимпанзе подразумевает простое улучшение состояния ближнего, без учета устремлений второй обезьянки первой. Тесты с шимпанзе подразумевали восприятие испытуемой особью задачи, которую пытается выполнить соплеменник, и помощи именно в этом процессе.

Возможно, здесь и кроется причина отличий. В конце концов, даже Homo sapiens знает, насколько проще и приятнее подарить своему сородичу цветы или торт, чем подарок «со смыслом».

Источник.