Это интервью с Альфредо Боннано было организовано корреспондентом Columna Negra после конференции в Монзе (Италия) 24-25 ноября 2012 года. На этой конференции обсуждалось несколько важных для движения вопросов, таких как репрессии против анархистов по всему миру и ситуация вокруг борьбы Мапуче.
CN: Как стоит оценивать развитие повстанческих практик, обрисованных тобой в период с 70-е по 90-е в контексте различных сценариев глобального кризиса, массовой делегитимизации традиционных политических моделей, экономической и социальной неустроенности жителей таких стран как Британия и Испания? Ведь различия между тем периодом истории и нынешним днём очевидны.
AМБ: Действительно, для международного капитала возникли серьёзные трудности при попытке реструктурировать его репрессивную и производственную модель. Вот уже несколько лет как мы наблюдаем это положение вещей, начиная с так называемого “кризиса”. Но в данном случае нельзя говорить о кризисе как радикальном противоречии, сигнализирующем о конце эпохе или появлении фатальных для капитализма осложнений. В этих периодических припадках системы доминирования нет ничего, что могло бы подтолкнуть её к финальной черте, к революционной ситуации. Необходимо наше активное участие во всех этих событиях, если мы хотим, чтобы они обладали хоть каким-то революционным смыслом (я говорю о трудностях, связанных с контролем и управлением международного капитала). Вот где сейчас необходимо повстанческое вмешательство.
Наш опыт 70-х и конца 90-х показывает на то, что повстанческие проекты – вроде нападений на управляющих, промышленный саботаж, отказ от участия в политическом процессе и производстве, экспроприации, ре-аппроприация собственного времени, и тому подобное – способствуют формированию того культурного пространство, из которого возможно движение в сторону настоящего, истинного восстания. Независимо от того, говорим ли мы об осуществлении серии реформаторских акций в материальном пространстве, которые приводят к видимым изменениям (даже хотя очень часто власть делает попытки кооптировать подобного рода деятельность), или же менее заметных, но более сильных и эффективных преобразованиях, об атаках, про которые можно сказать, что они “способствуют развитию повстанческого проекта.”
CN: Аналитики говорят о том, что нынешний кризис – проявление всеобщей катастрофы, в том числе, катастрофы в демократической форме правления, когда многие правительства решили сбросить эту маску и перейти к открытой милитаризации и репрессиям. С учётом вышесказанного, как практики повстанческого анархизма могут помочь общему сопротивлению, способствовать обобществлению борьбы, создать условия для социальной поляризации, вовлечь эксплуатируемых в Социальную Войну?
AМБ: По моему мнению, нет никакой всеобщей катастрофы. Есть некоторые трудности, капитал экспериментирует с репрессивными и производственными механизмами, в том числе с финансовыми спекуляциями, которые давно существуют и давно продемонстрировали полную неспособность обеспечить большую защищённость инвестиций или большую прибыль. Но сама структура экономического производства остаётся в стороне от ЧП финансового сектора, капитал сохраняет контроль: продолжается снижение загрязнения окружающей среды, снижаются затраты на производство, происходит планомерный отказ от малопривлекательного социального сектора. Это последовательная стратегия. Для воплощения этой стратегии капиталу необходим более мощный репрессивный аппарат, более эффективные методы контроля, вплоть до того, чтобы подготовиться в военном отношении к возможной гражданской войне.
Современный репрессивно-производственный проект безусловно пытается добиться реструктуризации на всех уровнях, чтобы гарантировать доходы для иностранных инвесторов и беспрерывной эксплуатации. Такова цель всех подобных проектов во все времена. Наша задача – вмешаться, причём вмешаться с необходимой решительностью. Мы должны выступить против этих процессов. В нашем распоряжении – инструменты повстанческой борьбы. Нападения, организационная автономность при минимуме базовых структур, неформальность организационной структуры, ориентация на уничтожение врага, всеобщая самоорганизация.
CN: Ещё один фактор, ворвавшийся на политическую арену в XXI веке, – это разочарованный гражданин, который всё чаще оказывается сторонником левых взглядов. Он лишился уверенности и комфорта, этих защитных механизмов корпораций, которые используются для снижения социальной напряжённости. Каковы вероятности заинтересовать этих людей в анархической практике? С другой стороны, как можно преодолеть этот антагонизм, в который нас загнало противоречие “гражданская борьба” – “революционная борьба”, как выйти за рамки “мы левее левых”?
AMБ: Всякие перемены, включая борьбу за гражданские права, рано или поздно являют свою истинную природу. Фактические события сорвут со всех маски. Те, кто боятся худшего и потому идут на непрямое сотрудничество с властью, добиваются лишь удлинения поводка. Не нужно сложных рассуждений, чтобы понять, что надо сделать с капиталистами. Вместо этого лучше потратить усилия на атаках, которые возможно осуществить собственными силами, без необходимости компромиссных соглашений с иными политическими силами. Они не с нами. На самом деле эти движения – последний оплот капитала, возможно, самый эффективный его инструмент по контролю над обществом.
Повстанческий проект легко узнать по неформальной организации и нацеленности на разрушение всякого проекта угнетения. Безусловно, необходимы свежие идеи, детальная информация, знания, которые будут отличаться в зависимости от страны или региона. Но основные принципы неизменны: нападение, автономность, неформальность, самоуправление.
CN: Краеугольный камень анархической критики – это недовольство Государством. Как по-твоему можно обойти эту антигосударственную критику, которая в настоящий момент является решающим фактором при осуществлении анархических замыслов?
AMБ: Как анархисты мы безусловно против государства. Анархическая критика направлена на уничтожение Государства, хотя наша практика, конечно же, не должна сводиться к ожиданию очередных трудностей у Власти, чтобы выйти на улицу и “подтолкнуть” врага к пропасти.
Анархистов почти всегда можно встретить в промежуточных социальных конфликтах, иногда они слишком сосредоточены на локальных проблемах местных сообществ. Такого рода борьба имеет своей целью незначительное снижение репрессий против части местного населения, но для всех эксплуатируемых будет намного лучше, если бы подобная деятельность планировалась с учётом международного повстанческого проекта и методов.
CN: В поисках более прямых методов нападения неформальная среда выдвигает различные предложения. И всё же уже в 90-е годы (дело Марини) Государство провело идентификацию неформальных практик (не совсем понятно, как, с помощью внедрённых агентов или дата майнинга, но это и не важно). В настоящий момент эти наработки привели к суду над участниками FAI-FRI и “Бомбовому делу” в Чили. Как по твоему, какие элементы неформального проекта необходимо пересмотреть, какие практики переработать?
AMБ: Последние двадцать лет Государство последовательно действовало против неформальных структур анархистов и против повстанческого метода. На самом деле у властей недостаточно средств, чтобы предсказывать все неформальные инициативы. Поскольку неформальные структуры обладают колоссальным творческим потенциалом. Когда атака осуществляется ячейками неформальной сети, когда эти атаки рассеяны по территории, когда товарищи свободны от какого-либо политического заражения, когда они исполнены решимости уничтожать малоразмерные (но не менее важные) цели – другими словами, когда мы избегаем чрезмерной централизации против предсказуемой цели (или нескольких целей), такие акции очень трудно предотвратить.
Необходимо внимательно выбирать цели для атак. Нельзя поддаваться искушению и нападать на самые броские (на ум сразу приходят упорные, но безрезультатные атаки греческих compañeros на здание парламента). Такие цели неизбежно лучше защищены и как правило обладают незначительной ценностью для системы. Для изучения целей необходимо знание местности, необходим анализ связей локального и международного капиталов. Завладеть подобной информацией может быть достаточно легко (только представьте себе, чего только не сыщешь в Интернете), но какая-то часть хорошо запрятана и для её обнаружения необходима серьёзная работа.
CN: Мы учли твой анализ и предложения, изложенные в работе 1976 года “Анархизм и национальное освобождение”, когда дело касается поддержки борьбы за национальное самоопределение, в особенности движения Мапуче в Чили. В случае с Мапуче можно говорить о том, что с 90-х есть две противоположные точки зрения на ситуацию. Сторонники первой точки зрения – молодые Мапуче антикапиталистических взглядов. Они говорят о необходимости политико-экономической и культурной реконструкции. О полной автономии и независимости от чилийского государства. Их взгляд на политическую ситуацию выходит далеко за рамки национальных границ Чили: они признают права других жителей Чили, признают в них и других народах мира таких же эксплуатируемых, как и они, говорят о братстве и сестринстве всех борцов за свободу, они учатся солидарности и всячески выражают солидарность с сопротивлением в других частях света. Вторую точку зрения поддерживают Мапуче, которые выступают за политическое представительство в органах государственной власти Чили, за формирование национальных политических партий Мапуче, за внесение соответствующих поправок в конституцию. Эти вторые активно маргинализируют сопротивление автономных Мапуче, выставляют их “меньшинством”. Причина – отказ автономов подчиняться левакам и социал-демократам от Мапуче.
Серьёзные изменения произошли во многих национальных движениях планеты, но в Чили особенно заметно появление нового фактора: демократии. Что ты можешь сказать, что можешь посоветовать, учитывая твой собственный опыт? Что мы можем предложить с позиции антикапиталистической борьбы для Мапуче да и для других товарищей на планете, как можно поддержать этот новый – антикапиталистический и антинациональный – образ мышления у молодого поколения борцов за независимость?
AMБ: С анархической точки зрения всякая борьба за национальное освобождения – это усилия, направленные на достижение ложных целей. В лучшем случае это промежуточная победа. По моему мнению всё это в полной мере относится к борьбе Мапуче. Нельзя идти на компромисс. Единственная возможная цель борьбы за независимость – полное и радикальное освобождение от власти чилийского правительства. Теоретически это очень просто, но на практике возникает множество трудностей, поскольку большинство групп просто-напросто не готовы принять эту мысль без возражений. Многие находятся под действием иллюзий о возможности сотрудничать с прогрессивными левыми в самой Чили. Хотя конечно эти силы с течением времени дистанцируются и осудят борцов Мапуче. Я говорю о количественной иллюзии: товарищи думают, что для эффективного давления на государство нужно привлечь как можно больше людей на свою сторону. Но на самом деле этот путь ведёт в никуда. Это можно увидеть на примере Ирландии и многих Африканских стран.
В эти дни народ Мапуче стоит перед выбором. Люди могут пойнять, что они должны вести откровенную борьбу против чилийского государства и всех других государств. Что из создания не-государства Мапуче, свободного от чилийской гегемонии, произрастёт множество других возможностей для освобождения (а также несколько мелких и государственно-репрессивных возможностей). Нельзя бояться. Эта борьба – это борьба Бесстрашных. Борьба за национальное освобождение может быть только такой. Придётся вернуться в ту точку, где закончили предки, и продолжить без страха, без политиканства.
В любом случае в настоящий момент вопрос заключается не в том, что произойдёт после “освобождения”, а в том, что мы должны делать сегодня, до “освобождения”. И то, что мы должны делать сегодня, – это как раз то, что делают повстанческие анархисты против чилийского государства.