Публикуем эксклюзивное интервью Товарища Берхадана (От курдского berxwedan — сопротивление) – анархиста из Испании, проведшего несколько месяцев в Рожаве – в отрядах YPG — на полях сражений против ИГИЛ. По материалам ресурса «Hevale: революция в Курдистане» . В своем интервью он ответил на вопросы, которыми задаются антиавторитарные революционеры по всему миру. Очевидец и участник революционных событий Берхадан доносит новости из первых рук, а значит есть возможность сравнить их с тем, что говорят масс-медиа.

«КОГДА ОНИ ТЕБЕ ПОВЕРЯТ — ТЫ СТАНЕШЬ ВОЗЛЮБЛЕННЫМ ДРУГОМ»

Почему ты решил отправиться в Рожаву? Когда ты решился поехать?

Решающим моментом стало сопротивление города Кобани. Тогда мы были под впечатлением того, что случилось на Украине после восстания на Майдане и в Сирии после «Арабской весны». При этом мы реально мало знали о курдских идеях безгосударственной политической системы, и тем не менее некоторые из нас приняли решение принять участие в событиях в регионе.

В те дни мы все слышали об отрядах народной милиции и мирных людей, сражавшихся на улицах осажденного Кобани. Эти люди говорили: «Кобани станет могилой фашизма!», «No pasaran!» и другие антифашистские лозунги, отсылающие к гражданской войне в Испании. Масс-медиа и военные эксперты утверждали, что Кобани не продержится больше четырех дней, но он продержался…

Каковы были основные проблемы, с которыми пришлось столкнуться? Как удалось найти взаимопонимание с местными?

Главная проблема — языковая. Очень немногие говорят по-английски. Пройдут месяцы прежде, чем ты начнёшь понимать курманджи, один из крупнейший по числу носителей курдских языков. По крайней мере, так было со мной, может, у других больше способностей к изучению языков…

С самого первого дня курды много помогают тебе — это очень дружелюбный народ. Там нет какого-то единого отношения к интернационалистам, поэтому в некоторых отрядах вы будете мало передвигаться и вас будут чрезмерно опекать, а в других — отношение по-настоящему братское.

Я думаю, в первые месяцы ты учишься, как жить среди них, как решать те или иные проблемы на общем собрании и когда они тебе поверят, узнают о твоих революционных идеях и увидят, что ты серьёзно ведёшь себя в боях и у тебя есть самодисциплина — ты станешь для них поистине возлюбленным другом.

«ОПОЛЧЕНИЕ РАБОТАЕТ СЛОВНО КУЛЬТУРНАЯ ШКОЛА»

Много ли анархистов в Рожаве? Какие идейные течения они представляют?

Сейчас ситуация не такая как была в самом начале — во время операций в коммуне Кобани и Тель-Абьяде. Сейчас среди бойцов-интернационалистов меньше людей с какими-либо политическими взглядами и больше тех, кто просто приехал воевать с ИГИЛ. Я встретил там чуть больше дюжины анархистов из западных стран. Некоторые из них связаны с анархо-организациями. Но я не знаю, хотели бы они, чтобы об этом говорилось публично…

Кроме того, много турецких анархистов участвовало в приграничных акциях во время обороны Кобани. Также в Рожаве много добровольцев из разных стран и с разными идеями — от марксистских до аполитичных, у которых есть просто чувство социальной справедливости.

Как сами курды относятся к анархизму?

Есть разница между теми, кто пришел с гор (это партизаны) и жителями Рожавы или Бакура (Северный Курдистан — ныне территория турецкого государства). У курдов из Рожавы низкий уровень политической культуры. Этих людей формировал сирийский режим, и они знают немного даже об идеях Оджалана, лидера Рабочей партии Курдистана (РПК). Они  только сейчас получают эту культуру, находясь в рядах YPG/YPJ. Это ополчение работает словно культурная школа.

А курды, которые были в горах, знают об анархизме и согласны с ним, особенно молодёжь. Все они политически подкованы. Жители Турции — курды и турки — находятся в большей степени под влиянием марксистских идей. Но при этом они чувствуют близость и с анархистской идеологией. Идеи РПК развивались во многом в русле критики марксизма и марксизма-ленинизма. Именно поэтому теперь движение открыто новым антиавторитарным концепциям.

Многие из них действительно читали работы социального философа Мюррея Букчина? Или написанные под впечатлением от идей Букчина книги Абдулы Оджаланна? Или люди просто хотят жить хорошо без всяких революций?

Я познакомился с партизанским командиром, который позиционировал себя как анархиста в русле идей Мюррей Букчина и американского профессора Ноама Хомского. И эти авторы действительно известны многим курдам. Также я общался с одним курдским бойцом, которому очень нравился русский теоретик анархизма Петр Кропоткин. И этот человек был очень заинтересован анархистским атеизмом. Ну и ещё я видел бойцов из Грузии, Армении и Ирана, которые были согласны с анархизмом…

Всё это касается классической революционной концепции анархизма. Но им не нравится другой «анархизм», о котором они также слышали. То есть когда речь идёт о неком молодом парне из западной страны, который употребляет алкоголь и носит странную причёску. Они знают о таком «анархизме», и у них много предубеждений по этому поводу. Встреченные мной люди весьма резко настроены против подобных способов самовыражения, против индивидуализма и псевдорадикализма.

Другой аспект критики, с которым мне приходилось сталкиваться: «Да, анархизм — это хорошая идея, но он не предоставляет реальную политическую альтернативу». Они говорят, что реальная альтернатива — демократический конфедерализм, и что он лежит вне марксизма, анархизма и какого-либо ещё изма.

«ПРОТИВ ГОСУДАРСТВА, ПРОТИВ ВЛАСТИ, ТОЛЬКО АЛЛАХ»

Удалось пообщаться с ассирийцами, арабами и армянами и теми, кого недавно освободили от ИГИЛ?

До поездки в Рожаву я общался с несколькими сирийскими активистами , часть из которых считала себя анархистами. Они сражалась в рядах Свободной Сирийской Армии (ССА). Затем в Рожаве я воевал бок-о-бок с борцами за свободу из Burkan al Firat («Вулканы Евфрата», бывшие члены ССА), и это был хороший опыт. Я понял их простую идею: «Против государства, против власти, только Аллах». Я также встречал несколько армянских революционеров, но они были не местными.  Они сражались в партизанских отрядах Отрядах народной самообороны, воинских частей РПК.

Некоторые говорят об этнических чистках, а также о антиарабском и антитюрскском характере курдского движения. Критики называют участие некоторых арабов в курдской системе лишь ширмой, прикрывающей дискриминацию.

Да, у некоторых курдов есть нотки расизма. Это связано с тем, что они испытали на себе репрессии арабского государства и его политику арабизации, поддерживающую арабских колонистов в курдских районах. То же самое касается туркменов и турецкого государства. Всё это связано с проблемой национализма. Большинство арабов — сирийские националисты, большинство туркменов — турецкие. Кроме того, нападения ИГИЛ создают климат этнической ненависти.

Однако курдское движение и его организации чисты в этом отношении. Они реально стремятся построить политическую систему без расизма и предлагают участие всем этническим и социальным группам. Идеи РПК-АОК (Ассоциация Общин Курдистана, курдск. аббревиатура — КСК) являются культурной школой для местного населения, и они работают против расистских позиций. Они действительно предпринимают большие усилия, чтобы прекратить межэтническую ненависть в то время как для взаимного сближения обстоятельства далеко не самые благоприятные.

Но есть ли у этих обвинений реальные основания?

«Исламское государство» пользуется поддержкой некоторой части арабского населения — особенно среднего класса и землевладельцев. Кроме того, в некоторых районах арабы испытали на себе тяготы войны только тогда, когда курды победили ИГИЛ. Враги курдов используют это, чтобы обвинять YPG. При этом многие арабы сражаются с ИГИЛ и вместе с курдами строят конфедеративную систему.

И я не вижу проблемы в том, чтобы открыто рассказать, что мы входили в дома, брошенные сторонниками ИГИЛ. Да, мы брали там вещи для ополчения, а также для бедных и семей. Да, мы забрали эти дома и земли, отдав их в общее пользование. Но я не встречал проявлений дискриминации в отношении арабов: только некоторые плохие слова и выстрелы в воздух, когда гражданские хотели попасть в зону боёв. При этом использование ИГИЛ подрывников-смертников породило паранойю — в итоге на блокпостах арабов досматривают тщательнее. Тактика ИГИЛ основана на использовании бомбистов-самоубийц на автомобилях, мин и гражданского населения в зонах боёв — в качестве живого щита.

Я был свидетелем военных ошибок, повлёкших страдания мирных людей, и я не могу ни оправдать их, ни лгать об этом. Говорю честно — YPG это не армия агрессоров, нападающих на мирных людей, но война должна закончиться. Даже оборонительная и революционная война несёт боль и страдания для населения.

Война это ужасно: многие бойцы ИГИЛ — это дети и обычные люди, которые не особо понимают, что на самом деле происходит. Война — это инструмент государств и экономических сил уничтожить восстание, революцию.

«НАД ЭКОНОМИКОЙ ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ КОНТРОЛЬ»

С одной стороны в регионе — развитие кооперативов, с другой — сохраняется частная собственность на экономические блага. Каково соотношение «социализма» и «капитализма» в рамках этой системы?

На самом деле я провёл мало времени на мирных территориях. Лишь несколько недель в Кобани после освобождения — там не осталось ничего после войны, и экономика только начинала появляться заново. В кантоне Джазира экономика в большей степени существует в нормальных условиях, ведь война не разнесла здесь всё в пух и прах.

В Джазире есть разные политические силы — не только РПК. Я знаю, что это смешанная система из капитализма и социализма. Это потому, что у местных жителей низкая политическая культура, а система Рожавы — умеренная, РПК/АОК (Ассоциация общин курдистана, КСК) не хотят внедрять какие-либо аспекты коммунизма насильно. Это скорее система, которая начинает предоставлять людям возможность участвовать и приобрести политическую культуру. Появляется множество кооперативов, некоторые земли коллективизируются. Над экономической системой осуществляется контроль — в действительности, это ни либеральный капитализм, ни коммунизм.

Почему так сложилось?

Некоторые товарищи пишут хорошие работы с анализом экономических и политических аспектов. Людям, которые хотят видеть только классическую классовую революцию, здесь будет неинтересно. Их умы находятся в плену устаревших и утративших силу концепций.

Всё это — следствие сирийских и ближневосточных арабских социальных восстаний. Главная идея — свобода и социальная справедливость, война против тирании и репрессий. Они создали пространство для курдов, чтобы те получили возможность защищать автономную территорию. Для курдов главное вдохновение — это их этническая идентичность, которая много веков находится под ударом.

Курды десятилетиями вели тяжёлую войну со всеми государствами в регионе, поэтому теперь они создали конфедеративную систему. Она, дает возможность утвердить настоящие гражданские права, равенство мужчин и женщин и принцип демократического участия. Это случилось в регионе, где курдов не признают, их язык запрещён, а сами курды — очень бедный народ без доступа к культуре.

Так что это — в первую очередь, революция за свободу, равенство и самоуправление. И за курдскую идентичность. Также женская эмансипация является одним из наиболее сильных идейных импульсов этой борьбы. В ходе этого процесса курды Рожавы воспринимают более радикальные взгляды на патриархат, экономический коммунизм, экологию…

«ЕВРОПОЦЕНТРИЗМ — ЭТО АВТОРИТАРИЗМ»

Курдское движение часто обвиняют в сотрудничестве с империалистами: с США и одновременно — с Россией и режимом Асада.

С начала сирийской гражданской войны курдские организации на севере страны заключали с режимом определённые соглашения для поддержания баланса сил. Также они воевали против сирийской армии, и народ участвовал в демонстрациях и блокадах.

Сирийское государство с помощью этих пактов создало зону безопасности от турецкого государства, которое поддерживает националистические и исламистские фракции сирийской оппозиции. Кроме того, режим Асада избегает конфликтов с хорошо организованными курдскими милициями. Курды с помощью этих соглашений сберегли свои города от авиаударов режима, направленных на гражданские объекты по принципу «Асад или мы сожжём всё».

Я расцениваю это как стратегические действия, и мы должны понимать, что сирийская оппозиция, попавшая под влияние исламистов и националистов, не признаёт курдскую автономию, поэтому курды действительно с самого начала оказались третьей стороной.

Однако курды и также курдские организации не любят ни сирийское государство, ни режим Асада — они всегда говорят о них в жёстких выражениях. Город Камышло разделён на курдские и правительственные зоны, и имело место несколько столкновений — ситуация там напряжённая.

Сотрудничество с США обусловлено борьбой с ИГИЛ [запрещенной в РФ], развёрнутой в результате давления западного общественного мнения, и благодаря нему они спаслись, и мы победили ИГИЛ. Это правда. Теперь же они вновь договариваются с Асадом и российскими интервентами… нам сложно поддерживать это, но им необходимо выживать.

Единственные альтернативы — геноцид или вечно жить как беженцы. Курды будут договариваться с каждым, кто окажет им хотя бы небольшую помощь, но в то же время — они будут сражаться вплоть до мученической смерти с каждым, кто нападает на них. Это одновременно причина того, что они выжили и того, почему все государства хотят провести этнические чистки и геноцид курдов.

Некоторые анархисты считают, что новые либертарные идеи РПК — это только ширма, прикрывающая прежнюю авторитарную идеологию. Другие утверждают, что антиавторитарные идеи нельзя привнести сверху.

Это не смена идеологии. Они обсуждали эти идеи с самого начала, но в ранние годы партизанской борьбы РПК там было велико влияние СССР и национально-освободительных движений. Одна из лучших черт этого революционного движения это собственная склонность к критике и самокритике. Благодаря этому РПК осознала ошибки марксизма-ленинизма, национально-освободительной борьбы, власти и своих ранних воззрений.

Эта идея пришла «сверху» потому, что здесь есть люди с более высоким уровнем политической культуры. Курдский народ беден, и не имеет доступа к культуре — мы не можем ждать от них того, что они разовьют комплексный радикальный анализ истории патриархата, классической философии, создания государств и разных социалистических течений.

Также здесь нет социальных движений, только в последние годы у курдов появилось больше свободы для встреч и дискуссий. Эти идеи исходят от партизан, из Сопротивления. И эти структуры очень заинтересованы в том, чтобы развить такие формы дискуссии, в которых каждый сможет участвовать.

Критики говорят, что Абдулла Оджалан — это человек, изменивший идеологию движения единолично. Что ты можешь сказать об идеологическом повороте партии, который ты мог наблюдать воочию?

Упомянутые мной структуры выработали общее понимание, подчёркивающее важность субъективности и консенсуса. Таким образом, мы можем сказать, что это не исходит «сверху» — это общий процесс и развитие.

Эти идеи связаны с картиной мира курдского народа, включающей общинность и близость к природе — поэтому они не привнесены на эту почву искусственно. Это всё касается идей РПК-АОК в «чистом виде». Потому что не каждый курд понимает весь их комплекс, и здесь есть разные тенденции.

Также мы должны корректно говорить о АОК, потому что это название реальной организации. Если мы критически относимся к партийной структуре РПК, то я не понимаю, почему мы продолжаем говорить об РПК в том же ключе, в каком это делают СМИ и турецкое государство.

А что стоит за аббревиатурой РПК?

Они используют лейбл РПК для конфедеративной модели, которая на самом деле связана с Союзом общин Курдистана. РПК — популярное название, но когда ты говоришь с командирами и присутствуешь на организационных занятиях YPG, — они настаивают на том, что корректно говорить именно об АОК, они объясняют конфедеративную модель и все эти вещи. Это не маска.

Некоторая критика западных радикальных левых и анархистов очень деструктивна. Они говорят, что РПК — авторитарная, что её нельзя поддерживать, и всё это фальшивка. Говорят о том, что переход к либертарной риторике сделан для того, чтобы вызвать больше симпатий у населения, это стратегия… какая чушь!

Быть анархистом — это не лучший способ прийти к согласию с остальной частью современного общества! Разумеется, у них — не утопия, существует определённая военная структура, также там действуют разные партии и организации, однако мы должны поддерживать либертарные тенденции и эволюцию.

И эти идеи не исходили только от Оджалана. У курдского революционного движения есть свой метод выработки идеологии. Сложно это объяснить, но дела обстоят не так, что Оджалан написал, а все в АОК согласились, потому что он их лидер. Скорее дело в этом методе — много обсуждать всё вместе, вести дискуссию, а также заниматься критикой и самокритикой. Они создали общий способ мышления.

Мы можем сказать, что эти идеи конфедерализма, радикальной антипатриархальности и антиавторитаризма исходят от «зонтичных организаций»: АОК и HPG/YJA-Star (Отрядов народной самообороны РПК и отдельных женских частей), состоящих из партизан, которые много читают и изучают все философские идеи, историю, политические и экономические концепции. Все они собирают свои идеи вместе, а Оджалан и другие интеллектуалы выступают в роли проводников. В этом смысле курдские лидеры развивают идеологическую модель, сообразуясь с курдской природой и принципами докапиталистических общинных обществ.

Эти «лидеры» герилла не хотят быть начальниками или президентами, но хотят лишь изучать различные философские течения, историю, политику, чтобы дать инструменты освобождения своему народу. Они хотят жить в родстве с природой без чего-либо материального и биться до самой смерти, чтобы защитить человеческую свободу.

На какие проекты особо стоит обратить внимание?

У курдского движения много интересных идей. Анархисты должны поддержать взаимопроникновение с ними, потому что никто другой этого не сделает. Если же мы нападаем на них, то мы нападем на развитие либертарных идей в иных обществах.

Мы должны говорить также о других лидерах, таких как Сакине Джансыз, женщине, — о концепции жинеологии (Jineology) или женской освободительной социологии, призыве оживить сельскую местность и покончить с урбанистическим образом жизни и индустриальным производством.

Процессы здесь — это действительно интересно, даже с антропологической точки зрения. Нам сложно это понять, потому что мы заражены западными предрассудками. Мы не верим в курдских революционеров, потому что мы не верим в тех, кто от нас отличается, мы не верим в людей — и это наша проблема.

Европоцентризм это авторитаризм, и многие так называемые революционеры и анархисты воплощают его в жизнь. Анархизм и социализм это идеи из европейской истории и культуры, в других частях света люди имеют права развивать собственные освободительные идеи, а не адаптировать западные идеи. Я сейчас думаю о примерах вроде сапатистов в Мексисе, индейцев-мапуче в Чили или Движения за освобождение дельты Нигера.

«МЫ ОПОЗДАЛИ С ПОДДЕРЖКОЙ КОБАНИ»

Какие акции солидарности от людей, находящихся за пределами Рожавы, принесли бы наибольшую пользу?

Думаю, сейчас наиболее важны акции давления на турецкое государство. Курдские организации получают много поддержки, поэтому, учитывая наши небольшие ресурсы, возможно, стоит делать акцент на поддержке наших товарищей, ведущих борьбу в регионе. Или каких-либо конкретных анархистских коллективов Турции, Ирана и всего Ближнего Востока в целом.

Важно направлять своё внимание не только на курдов, — это ловушка, создаваемая масс-медиа. Социальное восстание происходит в разных государствах Ближнего Востока, и мы должны его поддерживать.

Единственное, что говорят курдские друзья по поводу того, что мы должны делать в своих странах — это создавать революционное движение, бороться и выстраивать общинные взаимоотношения. Путь прост: создать самоуправление, чтобы решать наши повседневные проблемы в духе участия, и создать самооборону, чтобы накопить силы и организованность для защиты наших пространств и территорий. Это можно осуществить на любом уровне — от маленького сообщества или коллектива и вплоть до района, города или региона.

Есть ли ещё что-то, что ты хотел бы сказать товарищам о Рожаве?

Сейчас ситуация меняется, «рожавская весна» закончилась. Осталась лишь война и политические соглашения, а я говорю больше о революционной интервенции, об интервенции действия, которая должна быть быстрой — в первые моменты. Осуществляя её, мы можем поддержать либертарные действующие силы, антиавторитарные стороны, и их идеи будут реальной силой в происходящих событиях. У свободы и освободительных идей есть много врагов, а на нас лежит ответственность защищать их.

Мы должны готовиться к следующей ситуации, чтобы поддержать наших друзей с самого начала, а не ждать годы, чтобы посмотреть, что же случится. Мы упустили возможность поддержать антиавторитарных революционеров в Сирии. Мы опоздали с поддержкой Кобани и они сражались там без поддержки. До этого мы не сделали достаточно много усилий для того, чтобы поддержать анархистов в ходе украинского и египетского восстаний. Сейчас идёт восстание в Турции. Всё говорит о том, что глобальный конфликт будет разрастаться, так что будьте готовы действовать в любой части света!

Источник.