Продолжение цикла статей “Против капитализма”. Первая часть.
3. Запланированное устаревание. Прогресс
Капитализм, основанный на конкуренции и потреблении порождает “запланированное устаревание”. Так компании, которые должны постоянно продавать товары, делают их пригодными для использования лишь на срок гарантии, т.е. на неоправданно короткий срок. Ведь продавая прочные и долговечные товары, компании просто потеряют прибыль: покупателю новый товар будет не нужен. Автомобили, смартфоны, принтеры, лампочки – техника работаешь лишь небольшой срок, после которого купить новую модель товара гораздо дешевле, чем починить старую. Начиная с картеля Phoebus, производители стали внедрять политику запланированного устаревания: картриджи для принтеров отключаются микросхемами и датчиками до того, как картридж израсходуется полностью. Детали машин, смартфонов тесно взаимосвязаны, и извлечение, замена сломанной детали стоит слишком дорого, а ломаются они очень быстро. Много техники вообще не предусматривает извлечения и разбора деталей, а компании со временем прекращают поддержку и починку техники. Яркий пример тому — смартфоны-моноблоки, в которых еще пару лет назад аккумуляторные батареи легко заменялись самим пользователем, теперь это требует вмешательства сервисного центра. Сюда же можно отнести проблему совместимости, когда разные компании разрабатывают уникальные комплектующие для своего товара, несовместимые с товарами конкурентов. Например, зарядные устройства ноутбуков, порты для которых каждая фирма делает под себя.
Компании также контролируют тренды и моду, постоянно изменяя их, чтобы в погоне за социальным статусом и современностью покупатели потребляли новый товар. Ярким примером является швейная промышленность, т.е. одежда, тренды которой изменяются постоянно, хоть и часто циклично. Это психологическое и эстетическое устаревание, которое делает товар непривлекательным для покупателя, и здесь важную роль играют медиа и реклама. Сюда же вписались и субкультуры, которые “противопоставляют” себя коммерции, хотя по факту все это стало очередным брендом, за счет которого зарабатывают деньги компании. Сюда можно добавить зеленую энергию, велосипеды, “фейр трейд”, веганство и другой “этичный бизнес”, различную благотворительность и волонтерство. Капитализм превращает в товар практически все, “А в круге”, Погоня, вышиванка – все это стало лишь очередным пестрым символом на товаре, чтобы выгоднее его продать. С помощью рекламы и маркетинга потребителям навязывают совершенно ненужные товары (у многие наверняка есть пара подобных вещей). Запланированное устаревание ведет к истощению ресурсов, огромному количеству отходов и тратам энергии на переработку.
Конкуренция, как считают сторонники рынка, является двигателем прогресса и роста. Якобы компании, стремясь увеличить прибыль, стремятся улучшить качественно свой товар, дабы потребители покупали его. Но на деле корпорации тормозят выпуск новых технологий, презентуя лишь часть имеющихся в наличии технологий и инноваций. Это, в условиях рыночной экономики, логично, ведь выпуская такой товар, компания имеет план на следующую модель, которая принесет ей дополнительную прибыль. А выпустив близкий к совершенству, самый инновационный товар, компании теряют прибыль, т.к. это обеспечит продажи лишь для данной модели, и новую покупатель купит нескоро. Также прогресс, развитие тормозит патентная система и интеллектуальная собственность. Патенты делают многие товары и материалы недоступными для большинства людей, а также позволяют компаниям монополизировать ту или иную сферу. Особенно это ярко выражено в фармацевтике. Патенты создают невообразимую наценку, предоставляя компаниям монополию на продажу препарата. Например препарат от гепатита C «Совальди» стоил в США 84000$, в то время как аналог в Индии стоил 500$ [1]. Также примером может служить уже названная в предыдущей части Tesla Илона Маска. Ее электромобили, проект глобального интернета являются инновационными, но опасным для провайдеров, автомобильных производителей, которые потеряют прибыль. Это и не позволяет реализовать столь революционные проекты. К слову, Илон Маск и Tesla, SolarCity Corp. и Space Exploration Technologies Corp., которую считают примером “правильного рыночного капитализма” в сумме получили порядка $4,9 млрд. поддержки от государства[2].
“Если люди хороши только из-за боязни наказания и желания награды, то мы действительно жалкие создания”.
Альберт Эйнштейн.
Человечество достигало новых высот в науках, разрабатывало технологии не ради прибыли, а ради улучшения жизни и ее качества, расширения границ познания. Сколько надежд давал (да и даёт сегодня) интернет с её возможностями: любому из нас привлекательна именно безграничная возможность получения информации и её распространения, анонимность и значительное облегчение нашей жизни. Но разве капитал интересует свободный доступ, Open Source или волонтерские проекты типа Wikipedia? Корпорации и государства с их спецслужбами пытаются завладеть монополией на информацию, более того – устанавливают слежку и сбор ради контроля и поднятия своих прибылей. С помощью информации они решают, что нам показывать, что нам продать. Как отметил Эдвард Сноуден, цель слежки не в нарушении приватности, а в обеспечении управления. И сейчас корпорации активно добиваются либерализации в потоках данных, чтобы иметь возможность монополизировать цифровую инфраструктуру. В Евросоюзе приняли поправки в закон об авторском праве, которые защищают копирайтом не только исходный контент но и все, что было сделано на его основе, вроде пародий или ремиксов.
Как уже было сказано, капитализм получает прибыль из чего только возможно. Стоит упомянуть и о тюрьмах, которые также играют важную роль в капиталистической системе. Большинство заключенных – не убийцы и маньяки, а обычные люди, выходцы из бедных семей и кварталов, преступления которых, как правило, имеют экономические основания. По статистике Беларусь занимает 12-е место по количеству заключенных на 100 тысяч жителей, уступая США, Кубе, России, Туркменистану. И в Беларуси, и в других странах суды дают сроки беднякам и маргинальным группам населения, которые не могут откупиться, в то время как богатые и власть имущие избегают наказаний. Так обстоит дело практически в любой стране. Заключенные в тюрьме — фактически, рабы, которые вынуждены работать, чтобы получить минимальную плату. Деревообработка, мебель, швейное производство, металлообработка – те отрасли, в которых вынуждены работать заключенные в Беларуси[3]. Ограничения на передачи и трату денег вынуждают заключенных работать на компании, которые получают прибыль с рабского труда. Например, в Беларуси в колониях были сшиты хоккейные формы для юношеских команд [4]. И все это за мизерную плату для самих заключенных. В США также существует “тюремно-промышленный комплекс”: Bob Barker, Verizon, Prison Blues и др. компании заключают выгодные контракты, зарабатывая на труде заключенных, а также обеспечении телекоммуникации, средств гигиены. Например тюремное производство в Калифорнии ежегодно продает товаров на 150 миллионов долларов.
Не секрет, что большинство заключенных – рецидивисты. Тюрьма не исправляет человека, а лишь ограничивает его возможности: после выхода на свободу у человека не остается иного выбора, как снова пойти на преступный путь. Большинство заключенных не имеют высокого уровня образования. В США ранее существовала программа Пелла, позволяющая заключенным получить образование, однако позже программу отменили. Тюрьмы прекрасно вписываются в систему наемного труда, давая возможность для компаний и государств использовать труд, практически не оплачивая его. А тюрьмы в Беларуси к труду принуждают еще и людей, страдающих алкоголизмом, отправляя их в «в лечебно-трудовые профилактории». Очевидно, что там платят так же, как в тюрьме. На Западе же часть тюремной системы находится в руках частных компаний, что фактически делает из заключенных даже не рабов, а товар. Ведь компания старается тратить как можно меньше на заключенных, при этом выжимая из них как можно больше прибыли на производстве. Для капиталистов такие тюрьмы — отличный источник почти бесплатной рабочей силы: никаких медстраховок, социальных льгот, выплат пенсии, забастовок и профсоюзов, а рабочие трудятся за скудное питание и собственное заточение в тюрьме.
Даже борьба капитала и государства против несогласных в условиях рыночного капитализма превращается в бизнес. Пожалуй, самым легендарным на этом поприще было Детективное агентство Пинкертона — частное детективное агентство Алана Пинкертона, активно привлекаемое компаниями в США в 19-20 вв. для подавления забастовок, защиты штрейхбрейкеров, внедрения в профсоюзы и рабочие организации и убийства рабочих активистов. К тому же, именно Алан Пинкертон изобрел метод поиска преступников по распространяемым фотороботам — знаменитые листовки с фотографией и надписью «Разыскивается». Сейчас фирма Пинкертона уже не специализируется на расследованиях против рабочего движения, но их дело живет. Частное разведагентство Welund, позиционирующее себя как “лидера в борьбе с активистской угрозой”, предлагает услуги по слежке за радикальными активистами, протестующими против строительства нефтепроводов, добычи сланцевого газа, а также других противоречивых крупных промышленных проектов. Клиентами агентства Welund уже стали крупнейшие нефтяные и энергетические компании Royal Dutch Shell, Kinder Morgan, Duke Energy, Dominion, и Chevron, а также канадское правительство. В прошлом Welund уже следили за активистами Occupy Wall Street, Greenpeace и группами зоозащитников. Что примечательно, основатель компании – Травис Моран, бывший спецагент Министерства Юстиции США, ранее работал старшим следователем в отделе по борьбе с терроризмом компании Dominion Energy, одного из крупнейших американских поставщиков газа[5]. Так что приход рынка не избавляет от вездесущего ока КГБ, просто КГБ станет частной компанией.
Капитализм с его запланированным устареванием, конкуренцией, стремлением к максимизации прибыли лишь тормозит прогресс. Технологии действительно могут спасти человечество от голода, рутины, экологической катастрофы, но в нынешней системе появление новых технологий повышает спрос на образованную рабочую силу и увеличивает заработки людей с дипломом колледжа (высшее образование) по отношению к заработкам выпускников средней школы (среднее, среднее специальное). Если предложение образованных работников растет опережающими темпами, то уровень неравенства будет сокращаться, но если предложение отстает от спроса, то неравенство в оплате труда будет увеличиваться. Т.е. технологии сейчас влияют и на неравенство возможностей[6]. Социолог Манхейм предупреждал еще в 40-е годы, что современные технологии содержат тенденцию к централизации, укрепляя власть меньшинства и неравенство. Технологии сами по себе не являются хорошими или плохими, дело лишь в том, как их использовать. Мы можем использовать технологии для сокращения бедности, облегчения жизни и повышения его качества, сохранения окружающей среды, лечения болезней. А можем позволить меньшинству, очень богатому меньшинству, монополизировать технологии и использовать их для тотального контроля, слежки, увеличения прибыли, эксплуатации и воин.
4. Миграция. “Производители, поставщики и потребители”.
Как европейские правые, так и пропагандисты “Русского мира” твердят об опасности мигрантов из Азии и Африки, которые “угрожают” белой расе и рабочим Европы. Такую риторику можно было наблюдать и у членов партии БНФ и других консерваторов. Объяснять глупость расизма и подобных идей здесь не имеет смысла в рамках данного материала, но рассмотрим экономический и социальный аспект миграции. Миграция происходила всегда, и уже 100 лет количество мигрантов в мире сохраняется на цифре 3%. Ученые подчеркивают, что не только экономическая составляющая является причиной миграции, но и исторические отношения (метрополия-колония и т.д.), демография (старение и изменение возрастной структуры населения в развитых странах). Люди, бегущие от войны и нищеты, гонений, работают за низкую плату в тяжелых условиях, зачастую на нелегальном положении. Мигрантов обвиняют в создании “гетто” и собственных кварталов, однако государства и компании сами заинтересованы в том, чтобы мигранты были изолированы и не приспосабливались. Хотя наука говорит, что высокий уровень доверия, проявляемого коренным населением (не только к мигрантам, но и друг к другу) позволяет мигрантам быстрее интегрироваться в общество, неравномерное распределение в рамках города, культурный сепаратизм изолируют мигрантов и создают нездоровую обстановку между ними и коренными жителями. Например, в Великобритании бангладешские женщины все шире практикуют ношение паранджи, в то время как в самом Бангладеш это не принято. Интересно, что во Франции паранджа не была разрешена по причине ее несовместимостью с принципом братства. Напрямую культурный сепаратизм связан с политикой местных властей, расизмом и трудовой дискриминацией, которая неминуемо ведет к повышению консолидации мигрантов в изолированных сообществах. Без знания языка они не могут получить юридическую, медицинскую и другие виды помощи, а среди местного населения создается негативное отношение к мигрантам. Бесправные мигранты не могут ждать помощи от властей или местных исполнительных органов, они становятся жертвами постоянного обмана, либо включаются в преступность [7][8]. Но в то же время, высокая преступность мигрантов – раздуваемый миф. В той же России лишь 2% преступлений совершаются мигрантами. Еще один миф связан с “конкуренцией” за рабочие места приезжих и местных. Мигранты в большинстве занимают низкооплачиваемые рабочие места, на которые не хотят (не “не берут”, а именно не хотят) идти местные жители [9]. Также немного об “утечке мозгов”: ограничения на миграцию ведет к тому, что люди не вкладывают в саморазвитие. Часто возможность эмигрировать является причиной по которой люди повышают квалификацию. А попытка остановить утечку путем ограничение миграции приводит к снижению мотивации для инвестиции в собственное образование [10]. Хотя случайное рождение в какой-то стране в принципе не создаёт долгового обязательства перед ней.
Перейдем к актуальной проблеме сирийских мигрантов. 5% сирийских беженцев поехали в Европу, остальных беженцев приняли соседние страны. Исследования показывают, что прямой связи между миграцией и уровнем преступности нет, а рождаемость с повышением уровня образования значительно снижается. Связь терроризма и миграции является слабой, а давление на иммигрантов лишь повышает успешность вербовки террористов среди них. Как правило, связь между преступностью и миграцией переоценивается, увеличивая страх среди местного населения, на этот фактор также сильно влияет дискриминация по отношению к мигрантам в силовых структурах и судебной системе, заселение мигрантов в бедных кварталах, где преступность изначально высока. В США полиция активно ведет деятельность в кварталах, заселенных иммигрантами, “цветное” население подвержено тяжелым наказаниям за преступления и применению насилия со стороны полиции [11][12][13][14][15].
Вот пример бесправных мигрантов в Европе. Сикхи работают на фермах в Италии за минимальную плату. В Понтинии – одном из крупнейших сельскохозяйственных регионов страны, официально работают более 10 тысяч сикхов, половина из которых не говорит по-итальянски (опять же их и не пытаются обучать языку). В апреле 2017 года 2000 сикхов вышли на протест с требованиями повысить почасовую оплату до 5 евро, что на 4 меньше официально закрепленного минимума. И в примерно таких же условиях находятся мигранты в разных странах [16].
Экономическая необходимость / войны / катаклизмы порождает людей, рискующих своими жизнями ради попадания в другие страны. Более того, миграция – процесс, происходящий на всех уровнях (от внутренней миграции до глобальной): из регионов – в Минск, из Беларуси – в Польшу, из Польши в Великобританию. Какое мы имеем право осуждать чье-то спасение от войны или стремление иметь стабильный заработок за честный труд? Миграция происходила всегда, это естественно, только после формирования национальных государств и национализма мигранты стали отличной мишенью, на которую можно списать все проблемы и беды. На самом деле все просто: либо мигранты в своих странах станут свободнее, их жизнь станет качественнее и достойнее, либо они будут вынуждены искать лучшую жизнь в развитых странах.
Как уже говорилось, за последнее столетие увеличилось неравенство между различными странами. В капиталистическом мире страны мира по позиции в воспроизводстве разделяются на три основные группы: страны-производители, страны, поставляющие сырье, страны-потребители (конечно, в чистом виде их нет, но важна преобладающая составляющая). Сырье, добываемое в Африке для западных корпораций, перерабатывается в Азии, а товар потребляется уже на Западе. Но ни Африка, ни Азия, а точнее – рабочие этих стран – практически ничего с этого не имеют – часть прибыли достается компаниям-подрядчикам и правительствам этих стран, а большая – корпорациям Запада. Россия, Конго, Зимбабве – это примеры сырьевых стран. Все эти страны имеют высокий уровень неравенства, большинство жителей которых живут в нищете. И дело здесь не только в диктаторских режимах, но и в капитализме. Обладая богатым сырьевым потенциалом, прибыль с этого сырья получают лишь крупные корпорации и местная элита, в том время как народ находится за чертой крайней бедности. Положение подобных стран объясняется и экономически. Закон убывающей отдачи гласит, что если один производственный фактор имеет природное происхождение (сельское хозяйство, рыболовство или добыча полезных ископаемых), то рано или поздно увеличение вложений капитала и/или труда приведет к производству все меньшего количества продукции на единицу труда или капитала. Страна, которая, согласно международному разделению труда, специализируется на поставках сырья, неминуемо (рано или поздно) придет к тому, что чем больше она увеличивает производство, тем выше становятся издержки производства каждой новой единицы продукции. В бедных странах часто нет социальных страховок и пенсий, поэтому рождение ребенка становится своеобразной страховкой. Но в определенный момент рост населения превышает количество продукции, сырья, которое можно получить. Так случилось, например, с Монголией и Руандой [17].
Взглянем на Конго – типичное сырьевое государство. В борьбе за дешевый кобальт (> 60% мирового кобальта находится в Конго) компании по производству ноутбуков, смартфонов, автомобилей эксплуатируют рабочих, в том числе и детей, которых по данным ЮНИСЕФ 2012 года более 40 тысяч. 100 тысяч рабочих используют инструменты ручного труда, о безопасности труда речи не идет вообще. Рабочие получают в лучшем случае пару долларов. Правительство Конго не в силах сделать что-либо: оно слишком бедное, и экспорт кобальта едва ли не единственный источник дохода. Спрос на кобальт растет, хотя цена на него, несмотря на повышение в последние годы, остается на уровне 2007-08 гг.. Основные компании, добывающие кобальт – китайские (например Zhejiang Huayou Cobalt, 20% кобальта для Apple поставляет эта компания) [18].
Камбоджа – страна-производитель. Женщины на фабриках Nike, Asics и Puma работают более 10 часов в день 6 дней в неделю, при высокой влажности и температуре 37° и более, на фабриках используют токсичные химикаты. Рабочих держат на фабрике за счет краткосрочного контракта, который не продлевается при невыполнении сверхурочного труда. Беременных женщин моментально увольняют, из-за чего многие скрывают беременность. Любые профсоюзные движения, протесты жестко подавляются правительством Камбоджи. Также производят свою продукцию в стране компании Adidas, Gap, Marks & Spence, Walmart и др. Фабричный ад также присутствует на фабриках, производящих линию одежды Beyonce и Дэвида Бекхема. Китай, Вьетнам, как и Беларусь, также являются странами производителями [19][20]. Примечательно, что западные компаний долгое время переносили свои производства в Китай, а теперь мы уже наблюдаем, как Китай переносит свои заводы в Беларусь, что дает понять о наличии иерархии среди стран схожего звена воспроизводства.
Миграция – естественный процесс, который протекал еще до капитализма, хотя тот сделал миграцию более глобальной и экономически мотивированной (что снова возвращает к экономическому разрыву между странами), но в то же время ограничил ее за счет границ. Поиск лучшей доли или дохода, самореализации, свободы, стабильности – причины бывают разные, и лишь немногие мигранты были теми, кто переезжает ради совершения преступлений, террора или насилия, хотя это происходит и без миграции. Часто люди применяют двойные стандарты к мигрантам. В богатых странах многие постоянно мигрируют по экономическим причинам — будь то смена места жительства в границах развитого мира или переход из одной отрасли работы в другую. Многие верят, что каждый имеет право на реализацию потенциала и свободу передвижения, однако к выходцам из бедных стран, стремящимся реализовать себя, этот стандарт не применяется и заменяется враждебностью и осуждением. Миграция часто является единственным решением экономических проблем, как например, в Гаити – 82% обеспеченных гаитян живут в США [10]. Это результат бедности и эксплуатации, неравенства и отчуждения, результат разделения мира, направленного на потребление и получение максимальной прибыли, в которой люди – всего лишь ресурс и делают все, чтобы выжить.
Дополнительно:
Народная самооборона. Рыночная экономика и конкуренция: двигатели или тормоза прогресса
Народная самооборона. Бизнес этичным не бывает
Бен Тарнов. Данные – новая кровь глобального капитализма
Народная самооборона. Шляхетская Польша как пример сырьевого государства