Публикуем аналитическую статью нашего товарища Акихиро Ханады о перспективах и переосмыслении анархизма. Некоторые тезисы из статьи могут показаться спорными, но данный текст, на наш взгляд, крайне важен для анализа поражений анархистского движения на территории бывшего СССР. Приглашаем всех анархистов к дискуссии.

Идея написания данного текста возникла у меня в ходе “судебного” процесса, который освежил в памяти старые публикации и акции анархистов за более чем десятилетие. В данный момент значительная часть движения либо эмигрировала, либо оказалась за решеткой. Но мне кажется, что уже сейчас стоит подумать, в каком виде движение может восстановиться после свержения диктатуры в Беларуси. Написанное скорее ориентировано на внутреннее пользование от анархистов для анархистов. Мой первоначальный вариант скорректировать с учетом комментариев нескольких товарищей. Предлагаю участникам движения также присоединиться к дискусии. 

1. Лукашенко нет

Приход оппозиции к власти станет началом масштабных реформ в Беларуси. Отсутствие “опыта” демократии, соответствующих институтов, закостенелая бюрократия – эти и другие преграды встанут на пути белорусского общества. Так что процесс демократизации вряд ли будет легким. Анархистам, находящимся под постоянным контролем и реперссиями силовиков, вероятно, станут доступны публичные пространства и виды деятельности.
Чтобы закрепиться в недоступных ранее нишах, важно пересмотреть предыдущие успехи и ошибки, а также отказаться от ограничивающих догм. Нынешние тюремные сроки и эмиграция может стать хорошим поводом для рестарта. 

Выше названное отсутствие работающих институтов как раз может стать преимуществом, своеобразным эффектом “низкой базы”. Чтобы иметь практический опыт, прямую демократию и ее инструменты нужно продвигать своими силами (по примеру того же Мюррея Букчина). Кроме того стоит пользоваться и возможностью институционализации непосредственной демократии . Например, закрепление ее на конституционном уровне или на уровне местного самоуправления.

Также важно будет найти место в среде НКО, например, правозащита, имеющая доступ в к информации правоохранительной\пенитерциарной системы (по типу ОНК в России), экологическая деятельность, как более “силовая” сфера – охрана журналистов и иных общественников.Отдельно стоит вопрос перспективы создания своего СМИ. Неоднократно мы сталкивались с тем, что негосударственные медиа игнорировали яркие по меркам страны инфоповоды от анархистов. Без доступа к широкой аудитории эффект от деятельности минимален.

Конечно, любой из указанных проектов потребует консолидации материальных и людских ресурсов (гранты и проч.), могут пригодиться и связи с людьми, с которыми сложились доверительные отношения в заключении.

2. Развитие позиционирования

Одним из главных трендов анархистских ресурсов последних лет мне видится уход от левого дискурса и терминологии. Акцент сместился к продвижению прямой демократии и ее перспектив в информационный век. Слишком много времени и сил было потрачено на бессмысленную полемику с разного рода левыми. Хотя лево-правые политические координаты слабо отражают соотношение и разнообразие взглядов и идеологий, анархистов часто представляют как леворадикалов. Классики анархизма Бакунин и Кропоткин критиковали марксистов и большевиков, но с современной точки зрения их взгляды воспринимаются как типично левые. Аналогично и с символами, образами, с которыми движение себя связывает. Это Парижская Коммуна, Кронштадтское восстание, Махновщина, CNT-FAI, Парижская весна 68 г., сапатисты, антифа, антиглобалисты и т.д.

Даже без левых анархи ассоциируют с панками, беспредельщиками и гедоинстами. Для чего распыляться на то, чтобы объяснять, почему наши идеи не об этом? Тоже касается вечных споров и упреков в неканоничности и неистинности тех или иных личностей и групп. Здесь многие убедились, что старые вопросы по большей части отпали сами собой.

Важно не то, как мы себя называем, а то каких взглядов и ценностей мы придерживаемся.

“Постлукашенковский” период может стать шансом выйти за пределы привычной аудитории, сторонников к более широким массам. Поэтому стоит отказаться от сбивающей с толку анархистской  самоидентификации в принципе. А основпологающей позицией сделать прямую демократию, самоуправление и борьбу за права человека.

3. Отсечь неактуальное

Большинство участников белорусских протестов и в целом активная часть общества крайне негативно относится к СССР его режимам-наследникам. Никого не привлекают образы очередей с талонами, убыточных гос.предприятий и отсутствие качественных услуг и товаров. Глобальные левые проекты потерпели крах по всему миру, за исключением разве что авторитарных КНР и РФ, либо бедных отсталых стран по типу Кубы. Левые, коммунисты, не считая зеленых и некоторых социалистов, дискредитировали себя. Как уже было сказано, медийное разграничение себя от большевиков, КПСС, Путина лишь усложняет наше продвижение.
Борьба за права промышленных рабочих, оказавшихся (вполне предсказуемо) пассивными и консервативными, также не видится достойной больших усилий. При отсутствии профсоюзного движения, зависимости от рабочего места и кредитов, далекоидущих ставок на рабочих делать не приходится. Целесообразнее кажется оказывать помощь в восстановлении справедливости в уже вспыхнувших конфликтах.

Базовые ценности для нас, конечно, неизменны. Глобально – это солидарность, равенство и справедливость, межличностно – гуманистические “не предавать”, “не эксплуатировать” и пр. Но сковывающими и лишними кажутся личностные самоограничения, свойственные анархизму, как то: не служить в армии, не сотрудничать с государством, не иметь собственный бизнес.

Нам надо быть оппортунистами в позитивном смысле и выстраивать повестку с учетом преобладающего дискурса. Взять хотя бы БЧБ флаг и лозунг “Жыве Беларусь”. Они изначально принадлежали националистам, но сейчас являются общепротестными символами, и себе дороже с ними воевать. Менеджеры и коммерсанты с которыми обычно противопоставляют себя анархисты, на деле часто имеют гораздо более прогрессивные взгляды и симпатию к радикальной демократии. Думаю, что с учетом этики труда (что это?) этих людей, незачем отказываться от взаимодействия с теми, кто нам симпатизируют. 

(-) коммунизм, капитализм, угнетатели, буржуазия/пролетариат;
классы -> социальная стратификация;

4. Развивать лучшее

Возможно, выше изложенные предложения могут показаться радикальными. Однако анархизм обладает присущими исключительно ему актуальными и востребованными концепциями. Именно их нужно взять за основу будущего позиционирования.

В западных странах в последние годы широкое распространение получило “критическое гражданство” – активное общество, чье требование осознанно или нет роднит его с анархистами. Критические граждане не доверяют сложившейся политической элите, считают, что демократия функционирует хорошо, если люди непосредственно и напрямую принимают решения. Примером таких движений могу служить “Желтые жилеты” во Франции, антиковидные протесты (как реакция на нарушение прав, а не антиваксерство), Occupy Wall Street чуть ранее. Для них важно широкое участие в политике, они самоорганизуются в горизонтальные структуры, остро отвечают на ограничение прав и свобод, хотя вместе с тем редко участвуют в выборах.

В частности, и белорусские протесты отличились высоким уровнем горизонтальной организации и низовыми инициативами (дворовые / районные чаты). Кроме элементарного понимания необходимости перемен, по моему опыту, многие из участников протестов проявляют стойкий интерес и спрос на прямую демократию. Широкая информатизация и отсутствие устоявшихся демократитеческих институтов делают Беларусь перспективным местом для распространения процессов непосредственного принятия решений. Гражданское общество, сформировавшееся на низовых уровнях будет играть важную роль в случае победы оппозиции, формируя новые институты и принципы народовластия.

Отдельно  я бы отметил активистскую этику и информационную безопасность, выгодно выделяющую анархистов среди прочих политических сил. Эти элементы останутся нужными для наиболее активных участников.

(+) общество, прямая демократия, самоуправление; право, горизонтальные структуры, экология, космополитизм, прямое действие, свобода слова, децентрализация.

5. А как же рынок?

Критика рыночной экономики как неспособной обеспечить справедливость и избежать крайних форм неравенства без регулирования вполне обоснована. Собственно, поэтому анархисты испытывают к рынку, мягко говоря, скепсис. Но тем не менее, выдвинуть эффективную и реалистичную альтернативу на данном этапе не представляется возможным. Централизованная бюрократия СССР не смогла совладать с планированием в условиях растущего объема информации и с учетом тенденций и новых инициатив. Предлагаемая анархистами децентрализация и использование современнных технологий для обработки данных не способны преодолеть ассиметрию информации.

Можно предлагать некие футуристические схемы возможных альтернатив, но раз задачи построить альтернативу здесь и сейчас пока не стоит, думаю, что нам стоит изучить как можно продвигать демократические практики в существующих реалиях. А рынок, в свою очередь, не исключает такие инструменты: блокчейн, представляющий одноранговые связи и децентрализацию, краудфаудинг (Kickstarte, Ulej), краудсорсинг (совместное обсуждение и оценка стратегий и проектов), open-source, кооперативы и т.д.

При наличии должной инфраструктуры (ПО, сервисы) рядовые граждане могут без каких-либо экспертов напрямую участвовать в экономике (крауд-экономика). Как пример, история с GameStop. Акции сети магазинов игр дешевели с наступлением эры онлайн-платформ. Этим пользовались хедж-фонды, т.е. профессиональные финансисты. Фанаты сети GameStop скооперировались с помощью Reddit и без посредников стали покупать акции магазина, тем самым вогнав спекулянтов в убытки.

6. Демократизировать всё!

Политики и эксперты вызывают заслуженное недоверие. Филипп Тетлок в своем исследовании опросил 284 человека, зарабатывающих на комментариях, рекомендациях в сфере политики и экономики. Испытуемых попросили оценить вероятность событий ближайшего будущего (итог путча против Горбачева, война США в Персидском заливе, какая страна станет развивающимся рынком и т. д.) а также вероятность трех альтернатив (рост/прогресс, статус-кво или спад). Результаты более 80 тысяч подобных предсказаний показали, что в прогнозах экспертам стоило бы просто поделить вероятность на три равные части. То есть их результаты оказались хуже, чем элементарное деление 100 на 3.

Критический взгляд на статус-кво, политиков и экспертов, пытающихся монополизировать прниятие решений, игнорируя общественное благо; стремление внедрять демократию, где только возможно; не воздвигать новых идолов и шарлатанов, и включать в политическую жизнь максимально широкие слои общества – такие идеи радикальной демократии могли бы лечь в основу движения в “постлукашенковский” период. Без дрязг и догм, в широком консенсусе всех, кто хочет бороться за справедливость и прогресс. 

Гаевский-Ханада Акихиро, сентябрь 2022