О революционной дисциплине

Мне задали товарищи вопрос: как я понимаю революционную дисциплину?

Под революционной дисциплиной я понимаю самодисциплину лич­ностей, устанавливающую в действующем коллективе одинаковую, строго продуманную и ответственную линию поведения для членов коллектива, приводящую к точной согласованности, как действия, так и мысли их. Без дисциплины в организации, как авангарде Революции, немыс­лимо серьезное дело революции. Без дисциплины авангард револю­ции не может быть таковым; ибо, находясь в разбродном дезорганизо­ванном состоянии, он бессилен формулировать задачи дня, чего для него, как инициатора, потребуют массы.
Эти положения я основываю на наблюдении и опыте. Предпосылки их следующие: Русская революция в своем проявлении несла много положении чисто анархических. И если бы анархисты были тесным образом орга­низованы и в своих действиях придерживались определенной дисцип­лины, они не понесли бы такого глубокого поражения в ней, какое имелось в действительности.

Но потому, что анархисты всех «толков и направлений» не представ­ляли из себя, даже в своих фракционных группировках, определенного законченного в своей целости, дисциплинированного действующего коллектива, они не выдержали предъявленного революционной обста­новкой политического и стратегического экзамена.

Их дезорганизованность, приведшая к политическому бессилию, по­родила две категории анархистов: Одна категория – это те, кто бросился на систематические захваты буржуазных домов, особняков, в которых поселялись и жили во благо свое. Это с дугой стороны те «анархисты-гастролеры», которые переез­жают из города в город, в надежде всегда на своем пути найти ноч­лежку – дом безделья – и жить в нем по мере их желания.

Другая категория – это те, кто порвали всякую честную связь с анар­хизмом (хотя за границами русской революции некоторые из них и по сию пору числятся чуть не вождями русского анархизма) и бросились на должностные места большевиков даже тогда, когда анархисты, сохранившие себя на своем посту и заклеймившие позор большевиков в Революции, за этот свой честный акт революционеров, расстрелива­лись большевиками.

Из выше приведенного прискорбного факта становится совершенно понятным, почему я не могу быть равнодушным к существующему сей­час в анархических рядах разгильдяйству. Оно мешает им создать кол­лектив, перед которым бы люди, хватающиеся за анархизм ради фра­зы, люди, давно похоронившие себя для дела анархизма, или люди, лишь болтающие об анархизме, о его целости и действиях против вра­га, а когда доходит до дела, бегущие от этой целости, представились бы в ином виде, и ушли бы на подобающее им место. Вот почему я говорю об анархической организации, основанной на началах товарищеской дисциплины.
Такая организация приведет к необходимой согласованности все живые силы анархизма страны, и она же поможет анархистам занять свое должное место в великой борьбе труда с капиталом. От этого идеи анархизма в массах только выиграют, а не пострадают. Бежать от такой организованности может только безответственный, пус­той болтун, до сих пор занимавший в наших рядах по нашей же вине чуть не первое место. Ответственность и дисциплина революционера не должны пугать. Они его спутники во всех делах рабочего анархизма.

Нестор Иванович Махно

«Дело труда», No. 7-8, декабрь, январь 1925 г.