Статья написана турецкой секцией ICC (антиавторитарные коммунисты), очерчивает природу недавних событий в Тунисе, Египте и Ливии и на Ближнем Востоке, и пытается подойти к пониманию текущей ситуации в международном масштабе.
1. Что происходит, и почему важно понимать это
«Революция» — сегодня это слово, в связи с текущими событиями в арабском мире, кажется, у всех на устах. Первое, что необходимо понять, обсуждая эту тему, это то, что не все понимают под этим одно и тоже. Термин «революция» кажется сегодня полностью обесцененным, так что любая смена руководства считается революцией, от «революции роз» в Грузии, до называемой сегодня «революции лотоса» в Египте, где не сменились даже боссы, где семнадцать из прежних двадцати семи членов кабинета министров всё ещё в правительстве, сми обработали нас целой чередой так называемых «революций»: «Оранжевая революция» на Украине, «Революция Тюльпанов (или Роз)» в Киргизии вместе с этническими чистками, которые ей сопутствовали, «Кедровая революция» в Ливане, «Пурпурная революция в Ираке»(на самом деле это был термин Буша, который не привился вообще), и «Зелёная революция» в Иране, список продолжается и дальше.
Для нас как коммунистов, революция—это не просто смена руководства текущей системой. Она означает фундаментальную смену системы и свержение класса капиталистов, а не просто смену действующих лиц. Вот почему мы полностью отвергаем мысль, будто то, что происходит сейчас в арабском мире и Иране каким либо образом является революцией. Если это не революция, всё же, возникает вопрос о действительной природе происходящего. Не только СМИ говорят о революциях, но также и многие левые. Они все неправы? И если они неправы, то какое значение имеют эти события для рабочего класса?
2. Помещаем события в исторический контекст
Если мы хотим попытаться понять текущие события, нам необходимо иметь возможность поместить их в исторический контекст. Это позволяет нам понять баланс сил между различными классами и динамику ситуации. Определённо, можно сказать, что рабочий класс за последнее десятилетие начал медленно возвращаться к боеспособному состоянию после ужасных лет, которыми были девяностые. Однако, было бы ужасной ошибкой думать, что классовая борьба сегодня находится на том же уровне, где она была в 1980-х, не говоря уже о 1970-х.
Хотя последние десять лет продемонстрировали начало возвращения к классовой борьбе, нужно признать, что этот процесс очень медленный. Чтобы поместить это в контекст, мы должны оглянуться на несколько лет назад. Волна интернациональной борьбы, которая началась в 1968 достигла бурных темпов роста к концу 1970-х. Массовая забастовка в международном масштабе была вполне возможной. Вероятно, тремя кульминационными моментами того периода, в хронологическом порядке, были ‘Зима Недовольства’ в Великобритании в 1978-1979 гг, массовая забастовка в Иране в 1978-1979 гг и забастовки в Польше 1980-1981 гг. Разгром этих движений был катастрофой для рабочего класса и привёл к тому, что 1980-е были не годами общего классового наступления, но годами оборонительных действий. Борьба 1980-х хотя и была временами очень интенсивной, по существу, участвовавшие в ней рабочие были поражены, изолированны и потерпели крах.
Этот период также пережил подъём неоконсерватизма, представленный за рубежом Рейганом, Тэтчер и Колем, а в этой стране Тургутом Озалом. В конце десятилетия мир пережил крушение Советского Союза и целую идеологическую кампанию, которая сопровождала его, буржуазные академики и идеологи которой провозглашали как конец как классового общества, так и конец истории вообще. Как бы неправы они были, до сих пор, на некоторый очень короткий период времени, могло казаться, что именно так оно и есть, и отсутствие классовой активности в 1990-х только подчёркивало этот момент.
С началом века становилось очевидно, что дела идут не так, как предполагалось. После того, как Саддам потерпел поражение в первый раз, и эта новая эра глобального мира оборвалась, оставшаяся часть десятилетия после окончания истории принесла свыше пятидесяти войн по всему миру, и так как кризис углубился, не открыто, как в прошлые пять лет, но медленно, подкрадываясь, резко ударяя по некоторым странам, вроде нашей страны и Аргентины, мы стали видеть, что рабочий класс возвращается к борьбе.
Конечно, это наступило медленно, десять лет без классовой борьбы, после десяти лет поражения рабочий класс понёс тяжёлые потери. Потеря поколения, помните, как говорили люди в Турции «Не говори о политике, это опасно», означало утрату классом жизненно важного опыта.
Хотя в последнее десятилетие было видно медленное нарастание борьбы, она всё ещё оставалась до недавнего момента борьбой изолированных групп рабочих. В предыдущие пять лет, однако, стало видно растущее понимание того, что рабочие должны бороться сообща, чтобы победить. Доказательством тому служит движение TEKEL здесь, или даже в Америке, где такой долгий застой классовой борьбы, общие атаки приводят к общему ответу рабочих масс, поддерживающих учителей Висконсина, и много призывов ко всеобщей забастовке. Именно в этой системе координат мы и попытаемся постичь происходящие сегодня события, и чтобы сделать это, нам потребуется посмотреть на пару недавних крупномасштабных забастовок.
3. Помещаем события в контекст недавней борьбы
Происходящая в арабском мире борьба, на наш взгляд, определённо не та борьба, в которой рабочий класс является ведущей силой. Это не означает, что рабочие массы не участвуют в ней, но то, что рабочий класс не мог утвердить себя как класс и оказался втянутым в повестку дня, установленную другими, сегодня в Ливии мы видим пагубные последствия этого, рабочие с обеих сторон с энтузиазмом вступают в, фактически, гражданскую войну на стороне различных боссов. Мы думаем, что было бы полезным в этом вопросе попробовать расположить события в отношении к недавнему движению в Греции и Иране.
4. Греция
Движение декабря 2008 года в Греции развернулось после того, как субботним вечером пятнадцатилетнего анархиста застрелил насмерть полицейский. Не прошло и часа после убийства, как начались насильственные столкновения с полицией на территории вокруг площади Эксархия в Афинах, территории, которая является традиционной цитаделью анархического движения. К концу вечера столкновения происходили почти в 30 разных местах по всей Греции. На следующий день демонстрации продолжились, а в понедельник утром вышли тысячи студентов вузов и протестовали у стен полицейских участков.
В первую среду после убийства прошла всеобщая забастовка, в которой участвовало свыше миллиона рабочих. Однако, эта забастовка не была ответом на убийство или демонстрации, она была организованна до этих событий. По сути, страна в то время также переживала период масштабных волнений трудящихся, связанных с экономической политикой правительства. Именно в этом контексте нам и следует попытаться понять слабость греческого движения.
Вопреки их широко распространённому раздражению политикой правительства и массовым протестам в связи с убийством ребёнка, те и другие так и не объединились. Единственной забастовкой в поддержку протестного движения была забастовка учителей начальных школ длительностью в пол дня. Хотя в протестах и участвовало много рабочих, рабочие приходили как рабочие, но на индивидуальном уровне. Не стоит и говорить о том, что не было попыток связать борьбу с рабочим классом. Активисты захватили штаб-квартиру Общей Конфедерации Греческих Рабочих в Афинах и призвали ко всеобщей забастовке. И даже тогда рабочий класс не выступил как класс, и, в конечном счёте, протесты затихли.
Мы видим это как повторяющуюся характерную черту сегодняшней борьбы, масштабные протестные движения, лишённые реального участия стороны рабочего класса. Если вернуться к борьбе, которую мы упоминали ранее, в Великобритании, Иране и Польше, станет ясно, что рабочий класс играл центральную роль. Сегодняшняя борьба не тот случай. Почему это не тот случай, и что означает борьба в текущий период является ключевым вопросом. Прежде чем мы попытаемся проанализировать это, мы сперва взглянем на ещё один пример, борьбу в Иране, последовавшую за выборами летом 2009-го.
5. Иран
В июне 2009, вслед за заявлением о фальсификации выборов, массовые демонстрации вышли на улицы Тегерана, и быстро распространились по всей стране. Государство отреагировало угрожающе и дало волю своим репрессивным силам, что привело к сотням смертей. В то время как первоначальные протесты были явно вызваны гневом на очевидную фальсификацию выборов, быстро стали появляться более радикальные лозунги.
Подобно движению в Греции, мы видели массовые насильственные столкновения с силами государства, в этот раз даже в большем масштабе, но снова мы видели, что рабочие участвовали как отдельные лица, а не как рабочие. Хотя получить информацию было тяжело, похоже, что была только одна забастовка на автозаводе Khodro, который является крупнейшим заводом в Иране, все три смены ушли на один час каждая в знак протеста против репрессий государства. Как и в Греции, уличные выступления длились несколько недель и затем стихли.
В марте 2007 происходила массовая рабочая борьба, которая началась со значительно 100.000 забастовки учителей и распространилась на другие сектора, где длилась месяцами. Два года назад рабочий класс ещё не шевелился, несмотря на массовые репрессии, которые государство обрушило на демонстрантов, большинство участников которых были представителями рабочего класса.
Лишённые поддержки рабочего класса, движения вроде этого имеют тенденцию к истощению. Если мы вспомним период конца 1970-х в Тегеране, к осени 1978 казалось, что движение себя исчерпало. Народное движение, подобное тому, что мы видим сейчас, включая все уничтоженные, кажется, утратили свою энергию. Это было в октябре, когда рабочий класс вступил в борьбу используя массовые забастовки, в частности, в жизненно важном нефтяном секторе, тогда ситуация изменилась, и революция казалась реальной возможностью, были сформированы рабочие советы и правительство пало. После того, как власть захватил Хомени, государство потратило следующие несколько лет на борьбу против рабочих комитетов на фабриках.
Конечно, мы могли бы рассказать о других народных восстаниях, движение «краснорубашечников» в Тайланде было бы лучшим примером, вновь ещё одно массовое движение, мобилизовало десятки и даже тысячи людей, многие из которых рабочие, против государства, ещё одно движение, которое длилось несколько недель и затем выдохлось, и ещё один пример движения, в котором рабочие не участвовали как класс.
6. Какие у нас были перспективы до движения в арабском мире?
Как бы мы охарактеризовали период перед недавней чередой восстаний, которые распространились по арабскому миру, и до какой степени мы были правы? В основном, мы понимали текущий период как один из тех, в которые рабочий класс медленно восстанавливал свою волю к борьбе. Возобновление открытого экономического кризиса в мире в 2007 году определённо изменило эту динамику отчасти, но не по-существу. Вполне очевидно, что он привёл к кратковременному спаду самоуверенности рабочего класса, когда рабочие боялись сражаться ввиду возможности потерять работу. Однако, это может быть скомпенсировано огромным количеством рабочих, которые были вынужденны бороться вследствие жестокости экономических атак со стороны хозяев. Также важна была нехватка опыта у самого рабочего класса, и недостаточность осознания рабочими своей силы как класса.
Массовая вспышка борьбы в таких странах, как Греция и Иран(но не только в них) виделась в этом контексте. Массовые программы строгой экономии, имевшие место во всём мире, рассматривались как вероятная причина, которая вынудит рабочий класс бороться, и не только рабочий класс, но также и другие отчуждённые классы, о чём свидетельствуют массовые продовольственные бунты в различных странах мира в 2007-2008. Однако, мы полагали, что рабочий класс был ещё недостаточно силён, чтобы играть определяющую роль в этой борьбе. Конечно, всегда было вероятным, что что-то может произойти, и рабочий класс вступит в борьбу. «За день до революции ничто не кажется более невероятным. Через день после революции ничто не кажется менее вероятным» говорила Роза Люксембург. Однако, мы чувствовали, что развитие сознательности рабочего класса и его силы будет медленным процессом, прерывающимся массовыми восстаниями, в которых рабочий класс будет неспособен играть центральную роль.
Тогда, 17 декабря прошлого года, молодой человек сжёг себя в Иди Бузиде в Тунисе, и показалось, что мир меняется.
7. Тунис
Вслед за самопожертвованием Мохамеда Буазиза у стен муниципалитета, сотни молодых людей собрались протестовать и были встречены слезоточивым газом и насилием. Вспыхнули беспорядки. Когда масштаб протестов возрос, город был оцеплен государством. Всё же, было уже слишком поздно, пламя уже начало распространяться. Через четыре дня волнения прокатились по городу Мензел Бузаиен, а в течении недели и по столице, Тунису. Спустя 28 дней президент Бен Али бежал на Мальту на пути к своему новому прибежищу в Саудовской Аравии.
Вещь, которую нам как коммунистам следует проанализировать, это классовая природа восстания. Многие комментаторы центральных СМИ проводили аналогию с событиями в Восточной Европе двадцатилетней давности, когда во всей Восточной Европе сменились руководители, и с более свежими ‘цветными революциями’. Для нас же классовая природа имеет первоочерёдную важность.
Причины восстания, похоже, кроются в широко распространённом недовольстве среди рабочего класса, массовой безработицей, низкими зарплатами, а также в гневе на клептократическое правительство. Определённо, требования движения были сосредоточенны на требованиях рабочего класса, касающихся работы и зарплаты, и, конечно, гнев на последовавшие полицейские репрессии играл огромную роль. Массовая безработица среди молодёжи и преимущественно молодой состав привели к тому, что большая часть движения была сосредоточенна на восстаниях и уличных протестах, главным образом, безработной молодёжи. Однако, были и крупные забастовки рабочих, в частности, среди учителей и шахтёров, а также общая забастовка в Сфаксе. Государство также прибегло к локаутам в попытке остановить распространение забастовок, эту тактику, как мы увидим, использовали и в Египте. Как мы видели, UGTT, про-режимная конфедерация профсоюзов, перешла на сторону борьбы и похоже ‘радикализировалась’, это верный знак того, что происходила широкая борьба среди рабочего класса.
Нам кажется ясным, что в события в Тунисе, хотя и не только они, отразились на всём движении рабочего класса. В Египте это было менее заметно, хотя рабочий класс всё же играл важную роль, а в Ливии бросалось в глаза неучастие рабочего класса.
К событиям в Ливии мы вернёмся позже, после падения Бен Али, было объявлено ‘Правительство Народного Единства’ с 12 членами из RCD, партии Бен Али, плюс Президент и Премьер Министр, который просто вышел из партии в попытке получить доверие, три представителя профсоюзов и несколько индивидуальных представителей маленьких оппозиционных партий. Несмотря на уверения Премьер Министра, что руки всех членов RCD в правительстве чисты, протесты продолжились. Представители профсоюзов вышли после одного дня пребывания на посту, видимо, заинтересовавшись в сохранении ими вновь обретённого доверия, и крысы стали бежать из RCD как с тонущего корабля, центральный комитет которого распустил себя 20-го.
И протесты в Тунисе продолжились, и люди продолжили выступать, а правительство продолжило падать, искра вспыхнула.
8. Египет
Казалось, что Алжир подаёт первые признаки пламени своими масштабными бунтами, охватившими многие города в начале Января, но по-настоящему полыхнуло в Египте. Первая акция протеста прошла 25 января, в Национальный День Полиции. Протесты широко пропагандировались в социальных медиа, в частности, Асмаа Махфуз, журналисткой, чьё видео на youtube стало вирусным. СМИ принялись называть это ‘Фейсбук Революцией’, но стоит помнить, что сотни тысяч листовок были распространены различными группами.
Протесты 25-го собрали десятки тысяч человек в Каире, и тысячи в других городах по всему Египту. По мере роста движения становилось действительно возможным свержение Мубарака как это случилось с Бен Али. Правительство закрыло производственные помещения с явным намерением воспрепятствовать началу рабочих забастовок. Похоже, был раскол, так как военные, как организация, а не отдельные части, отказывались стрелять боевыми патронами. Мубарак пообещал сформировать новое правительство, затем пообещал, что уйдёт после следующих президентских выборов в сентябре. Тем временем, протесты продолжились. 2-го февраля Министерство Внутренних Дел организовало нападение сторонников Мубарака на демонстрантов. Армия вмешалась, хоть временами и нерешительно, чтобы разделить две стороны, явно прокладывая себе путь на случай вынужденного ухода Мубарака. На следующей неделе открытие производственных помещений ознаменовало возобновление рабочих стачек. Рабочие во многих отраслях промышленности в Каире и по всей дельте Нила начали забастовки. Эти забастовки и вполне реальная возможность их распространения, кажутся последним пунктом, который убедил военных в том, что Мубарак должен уйти.
11 февраля, уполномоченный военными вице-президент Омар Сулейман объявил, что Мубарак ушёл в отставку, а два дня спустя военные объявили о приостановке действия конституции. Бастующим приказали вернуться на работу, а забастовки были запрещены. Некоторое время они продолжали бастовать, но затем вернулись к работе, добившись увеличения зарплат и уступок.
Классовая природа событий в Египте кажется иной, нежели в Тунисе. Если движение в Тунисе казалось состоящим в большинстве своём из людей рабочего класса, события в Египте, казалось, носили межклассовый характер, включали все классы общества. Хотя рабочий класс и играл важную роль, возможно даже решающую, он никогда не был главной силой.
Многие левые говорили, что в Египте была массовая забастовка. Что во время протестов в Египте было заметно больше рабочих стачек, чем в Тунисе. Мы можем опровергнуть это тем, что в Египте рабочий класс более опытный и воинственный. Хотя мы и верим в то, что здесь и существовала возможность всеобщей забастовки, и что возможно именно это испугало военных и заставило свергнуть Мубарака, когда они это сделали, мы не считаем, что она воплотилась. Из всех 50.000 рабочих, участвовавших в забастовках свыше 20.000 работали на одном предприятии. Хотя это и показывает существенное движение, это не было всеобщей забастовкой, это не имело даже того крупного масштаба, какой был во время волны забастовок в Египте немногими годами ранее. Скорость, с которой движение спало, показала, что оно не было настолько сильным, как о нём говорили левые.
9. Ливия
Протесты в Ливии начались 15 января, и с самого начала было ясно, что их природа была совершенно иной. Событием, с которого начался протест, был арест Фатхи Тербила, адвоката, представлявшего интересы воинствующих исламистов, убитых в ходе резни в тюрьме города Бенгази. Полиция жестоко разогнала акции протеста в Бенгази, но это не остановило их распространение на соседние города аль-Байда и Аз Зитан, что находятся на Западе близ Триполи. Пытаясь сделать уступки по мере распространения демонстраций, государство согласилось с некоторыми требованиями протестующих и выпустило из тюрьмы 110 членов группы джихадистов аль-Жамаа аль Исламия аль Мукватила би Ливия. Тем не менее, протесты продолжились.
Государство отреагировало чрезвычайно насильственным методом, используя эскадроны смерти для деморализации протестующих. Сообщалось о побоищах с обеих сторон, так главенствующие фигуры Ислама и лидеры племён издали декларацию против режима и призвали правительство уйти в отставку. К этому времени протесты распространились на Запад, где демонстранты в Триполи были жестоко подавлены государством. На Юге представители народа Туарегов призывались к восстанию по просьбе влиятельного племени Варфалла.
22-го Каддафи появился на государственном телевидении, чтобы опровергнуть сообщения о том, что он улетел в Венесуэлу, и поклялся «драться до последней капли крови». На следующий день демонстрации выросли в размерах и многие вожди племён, которые ранее молчали, начали призывать Каддафи уйти. Вилльям Хог, министр иностранных дел Великобритании, первым начал говорить о ‘гуманитарной интервенции’. К этому моменту обстановка явно превратилась в гражданскую войну.
И где был рабочий класс всё это время? В большей степени Ливия, как многие другие государства Персидского Залива, полагалась на использование иностранцев для выполнения большинства ручной работы. Подавляющее большинство рабочего класса в Ливии отчаянно пыталось бежать из страны, когда ситуация усугубилась и насилие возросло. В отличии от Туниса и Египта, рабочий класс, похоже, не сыграл какую либо существенную роль. Похоже, что в движении с самого начала преобладали исламизм и трайбализм, стремление к племенному обособлению. Там не происходило рабочих забастовок, о которых мы бы знали, а единственное сообщение о забастовке в нефтяном секторе в арабских СМИ, позже, как выяснилось, оказалось о приостановкой производства менеджментом.
Конечно, есть и ливийские рабочие. Несомненно, однако, что они были слишком слабы, чтобы играть какую-то роль в этой борьбе как класс. Это не значит, что рабочие не играли вообще никакой роли в происходящем. Демонстрации, которые происходили в Триполи, похоже, все проводились в рабочих районах. Однако, рабочий класс был слишком слаб, чтобы заявить о своих интересах, и был попросту использован как пушечное мясо в гражданской войне, в которой у него не было интереса, а теперь он гибнет под бомбардировками США и их союзников. Прежде чем мы продолжим историю о том, как развивалась война, и как в неё оказались впутаны империалистические силы, мы быстро посмотрим на то, что происходит в других арабских государствах.
10. События в других странах и реакция в Бахрейне
Первой страной, которая последовала примеру Туниса, был соседний Алжир. Протесты начались здесь 3-го января, в ответ на рост цен на основные продукты питания. В то время как отдельные бунты были обычным для Алжира явлением на протяжении последних нескольких лет, эти отличались тем, что они распростёрлись по всей стране в течение недели. Протесты фактически полностью были в рамках классовых требований, и были сбиты смесью репрессий и уступок.
В январе крупномасштабные протесты начались и в Иордании и Йемене. В Иордании протесты против высоких цен, инфляции и безработицы были организованны Братьями Мусульманами. Они прекратились, когда король сменил несколько лиц в правительстве, и был вынужден пойти на обширные экономические уступки.
Протесты в Йемене всё ещё продолжаются на момент написания этой статьи. В настоящий момент кажется, что военные переходят на другую сторону, от Али Мохсена аль-Ахмара, ведущего генерала, имеющего дурную славу благодаря бойне в 1994 в ходе гражданской войны, переходя на сторону протестующих.
Вне арабского мира в Иране и Турецкой Республике Северный Кипр также наблюдаются протесты, с возрождением ‘Зелёного Движения’ в Иране и застреленными протестующими на улицах. Бахрейн также является ещё одним очагом демонстраций, которые в конечном счёте привели к тому, что Саудовская Аравия и совет по сотрудничеству стран Персидского Залива направили войска, чтобы помочь ‘стабилизировать’ ситуацию, когда государство Бахрейн бросило свои репрессивные силы на подавление демонстрантов. Движение в Бахрейне. похоже, обретает всё более и более межконфессиональное измерение, где представители шиитского большинства, являющиеся главенствующей силой в протестах против суннитской монархии, открыто призывают Иран к интервенции. Также проводились протесты в поддержку бахрейнских мятежников в северных регионах Саудовской Аравии с шиитским большинством. В Бахрейне также наблюдается начало нападения на иностранных работников, в основном, из Юго-Восточной Азии, со стороны демонстрантов. О происшествиях такого рода сообщалось и в Ливии.
Наконец, Сирийская армия недавно зверски убила 15 протестующих у стен мечети в маленьком южном городе Дараа, который был центром протестного движения, вызванного гневом из за ареста группы детей в школе за рисование про-египетского революционного граффити на школьной стене.
Почти незаметными среди всего этого оказались протесты в Ираке, где как минимум 35 человек было убито государством. Конечно, Ирак уже ‘демократия’, оккупированная военными советниками из США, поэтому, вероятно, эти убийства и получили меньшую огласку в новостях, чем другие.
11. Ливия и переход к глобальной войне
Теперь вернёмся к Ливии, где сегодня ведётся полномасштабная кампания бомбардировок силами НАТО. Конечно, Ливию силы Запада бомбят не впервые. Не первой была и бомбардировка Триполи США в 1986. Фактически, впервые в истории бомбардировка с воздуха использовалась итальянцами в 1911 году во время Итальяно-Турецкой войны. Итальянцы вскоре перешли от использования бомб к химическому оружию.
В конце февраля казалось, будто Каддафи утратил инициативу, но к середине марта он взял верх над тринадцатью из двадцати двух районов страны, и ещё два, похоже, будут отвоёваны. Казалось, что дорога к Бенгази открыта, и конец восстания уже виднеется. Именно в этот момент, 17 марта, была утверждена резолюция ООН 1973 года, санкционировавшая создание ‘бесполётной зоны’. После проведения встречи Лиги Арабских Государств, с малым числом участников, их там присутствовало около половины, для одобрения кампании по бомбардировке, ради получения своего рода ‘легитимности’, теперь проводятся военные операции под контролем НАТО, а Лига Арабских Государств критикует бомбёжки, к которым она призывала. Кажется, что они, как и большинство в мире, почему-то представляли, что ‘бесполётная зона’ подразумевает только сбивание любых самолётов, пытающихся бомбить мирное население, а не массированную кампанию бомбардировок, убивающих мирных граждан. Как будто этого не было в Ираке. Для тех, у кого плохая память, 110 ракет Томахавк и бомбовые удары Британских и Французских ВВС послужили ясным напоминанием.
Теперь ясно, вне всякого сомнения, что события в Ливии выродились во всеохватывающую гражданскую войну, в которой рабочие с обеих сторон подвергаются зверским убийствам ради тех, кто контролирует или будет контролировать Ливию.
12. Где мы сейчас?
Сейчас, похоже, реакция уверенно наступает. События в Ливии показывают лишь худшую степень того положения, куда слабость рабочего класса и его неспособность наложить себя на ситуацию, нас привели. Нам ещё остаётся увидеть, насколько живучим будет режим Каддафи, и сможет ли он продержаться. Мы думаем, что следует помнить, что ещё в середине февраля люди давали Каддафи несколько дней, сейчас он всё ещё у власти в Триполи. Мы подозреваем, что он ещё продержится дольше, чем представляют на Западе. В настоящий момент он обращается с призывом защищать родину и народ. Племя Варфалла, обладающее силой свыше миллиона, и охватывающее 20% населения, сейчас добивается восстановления дружеских отношений, заявляя почти невероятное, будто ни одна из значимых племенных фигур не участвовала в восстании. Так как лояльность меняется туда и обратно, можно сказать, что большие суммы денег переходят из рук в руки.
В Йемене становится всё более очевидным, что кто бы не одержал верх, это будет просто перетасовкой руководства. Ещё одно восстание мы увидели в Бахрейне, оно было разбито как и восстание в 1990-х. Сирии, вероятно, удастся благополучно пережить протесты, даже если для этого потребуется несколько большая бойня. Как-никак, те, кто помнит десятки тысяч убитых в городе Хама в начале 1980-х, знают, что режиму Ассада не чуждо немного кровопролития.
Поэтому, похоже, что движение, которое началось в Тунисе, сейчас подходит к концу. Это не означает, что больше не будет убийств протестующих, или даже падений отдельных диктаторов, вроде Али Абдуллы Салеха в Йемене, на замену которым придут сильные военные. Тем не менее, движение, которое так многообещающе начиналось в конце прошлого года, кажется завершённым, или, по крайней мере, мёртвым для рабочего класса.
13. Какие выводы мы можем извлечь?
Для нас наш общий анализ промежутка времени остаётся неизменным. Рабочий класс возвращается к борьбе медленно, но уверенно, однако он ещё недостаточно силён, чтобы твёрдо оставлять свой свой след в эпохе. Мы ожидаем, что будущее покажет нам больше борьбы по типу революций в арабских странах и тех, что были ранее в Греции и Иране. Так как застой в экономике продолжается, процесс, которому не поможет рост цен на нефть, вызванный происходящей сейчас войной в Ливии и массивный отток капитала в Японию, который почти обязан произойти после землетрясения и цунами 11 марта, у государств нет иного решения, кроме как прибегнуть к усилению мер экономии и усилению репрессий.
Рабочий класс в некоторых арабских странах, наиболее это заметно в Тунисе, Египте и Алжире, сделал шаг к восстановлению своего опыта борьбы. В других странах слабость рабочего класса жестоко обнажилась, а последовавшие репрессии и рост межконфессионального напряжения, не говоря уже о том, что Ливия оказалась втянутой в гражданскую войну, почти точно будут камнем на шее рабочего класса.
Те левые, которые говорили о рабочей революции в арабском мире, оказались неправы. Рабочий класс всё ещё слишком слаб, чтобы заявить о себе. Путь восстановления утерянного опыта и классового сознания будет долгим. Всё же, есть основания надеяться. Скорость, с которой египетские военные отделались от Мубарака, после того как начались рабочие забастовки, показывает, что правящий класс, по меньшей мере, всё ещё хорошо осведомлён о потенциале, который есть у рабочего класса, а в далёкой стране, где бросалось в глаза отсутствие борьбы рабочего класса, рабочие Висконсина, которые борются против сокращений в ходе крупнейшей битвы в США за последние годы, подняли транспаранты в поддержку египетских рабочих, всецело осознавая, что классовая борьба интернациональна, и рабочие всего мира сталкиваются с похожими посягательствами.