Анализ и критика коллективом libcom анархо-примитивистов, которые выступают против технологии. Некоторые из них также выступают против массового общества, цивилизации и языка.

Предисловие[1]

Главный догмат примитивизма, анархо-примитивизма и анти-цивилизационизма ­— это ликвидация технологии. Для большинства людей приводить доводы против этого вообще нет необходимости, так как итак очевидно, что эта идея ужасна. Даже при беглом рассмотрении станет видно, что ликвидация технологии приведёт к разрушительным последствиям для человечества и планеты.

Начнём с того, что 50%[2] населения Великобритании, которым нужны очки или контактные линзы (доля таких людей достигает 97% среди тех, кто старше 65[3]) очень скоро окажутся сильно ограниченными в способностях. Десятки миллионов людей, зависящих от медикаментозного лечения, вскоре умрут. Радиоактивные ядерные отходы нуждаются в мониторинге и контроле с использованием высокотехнологичного оборудования на протяжении десятков тысяч лет. Без этого, даже если они погребены глубоко под землёй, изменение климата и движение тектонических плит со временем может привести к их утечке, которая вызовет экологическое опустошение на планете. Это, помимо всех остальных очевидных непривлекательных перспектив этой идеи—никаких больше книг, записанной музыки, медицинского оборудования, центрального отопления, канализации…—означает, что почти каждый немедленно отвергнет эту идею. Однако, в анархистских и околоанархистских кругах эти идеи имеют некоторую поддержку, поэтому данная статья рассмотрит их более подробно.

Введение

В последнее десятилетие с обобщённой критикой цивилизации выступали многочисленные авторы, большинство из которых живёт в США. Некоторые из них предпочли называть себя анархистами, хотя наиболее общим их самоназванием будет примитивисты. Их общий довод заключается в том, что «цивилизация» (т.е. массовое технологическое общество) сама по себе является проблемой, приводящей к нашей неспособности прожить стоящие жизни. Борьба за перемены, таким образом, это борьба против цивилизации и за Землю, где технология будет упразднена. Это интересный аргумент, который имеет некоторую ценность как интеллектуальное упражнение. Но проблема в том, что некоторые его сторонники используют примитивизм как позицию, с которой они совершают нападки на все остальные предложения по изменению общества. Столкнувшись с таким вызовом, анархистам следует сперва посмотреть, чтобы понять, предлагает ли примитивизм вообще осуществимую альтернативу современному миру.

Альтернатива?

Нашим отправным пунктом будет то, что на выражение «жизнь сложна» всегда можно получить ответ, что «это лучше, чем альтернатива». Это даёт нам хороший универсальный способ проверки всех направлений критики мира «как есть», включая анархизм, которая заключается в постановке вопроса: «возможна ли лучшая альтернатива».

Даже если мы не можем указать на «альтернативу лучше», критика мира «как есть» может обладать определённой интеллектуальной ценностью. Но после катастроф 20-го века, когда так называемые альтернативы вроде ленинизма породили долговечные диктатуры, которые убивали миллионы людей, вопрос «а ваша альтернатива чем-то лучше того, что есть?» должен быть задан каждому, кто выступает за перемены.

Примитивистская критика анархизма основывается на утверждении, будто выявлено противоречие между свободой и массовым обществом. Другими словами, они не видят возможным для любого общества, которое предполагает группы более крупные чем деревня, быть свободным обществом. Если бы это было верно, то это сделало бы невозможным предлагаемый анархистами мир «свободных федераций посёлков, городов и сёл». Такие федерации и центры сосредоточения населения, очевидно, являются формой массового общества.

Тем не менее, анархическое движение отвечает на это так называемое противоречие со времён своих истоков. Ещё в 19 веке либеральные заступники государства указывали на подобное «противоречие», чтобы обосновать необходимость правления одной группы людей другими. Анархо-коммунист Михаил Бакунин ответил на это в 1871 году в своём очерке «Парижская Коммуна и понятие о государственности»[4].

Говорят, что интересы отдельных лиц несовместимы и несогласуемы с интересами общества, что их гармония никогда не будет фактически осуществлена, в силу их органической противоположности. На такое возражение я отвечу, что если до настоящего времени эти интересы никогда и нигде не были во взаимной согласованности, причиной этого было государство, жертвовавшее интересами большинства в пользу привилегированного меньшинства. И вся эта пресловутая несовместность и эта мнимая борьба личных интересов с интересами общества есть не что иное, как политическое надувательство и ложь, получившая свое начало в теологической лжи, измыслившей доктрину первородного греха, чтобы обесславить, человека и уничтожить в нем сознание своей ценности.

…Мы же убеждены, что все богатство умственного, нравственного и материального развития человека, точно так же, как и достигнутая им степень незавимости, все это — продукт общественной жизни. Bне общества человек не только не сделался бы свободным, но не стал бы человеком в истинном значении этого слова, т. е. единственным сознательным существом, мыслящим и владеющим словом. Только благодаря общению умов и коллективному труду, мог человек выйти из дикого и животного состояния, составляющего его первоначальную природу или же исходный пункт его развития. Мы глубоко убеждены в той истине, что все в жизни людей: интересы, стремления, потребности, иллюзии, самые глупости, так же как и насилие, несправедливости и все поступки, кажущиеся произвольными, являются следствием взаимодействия социальных инстинктов, присущих самой природе человека. Отрицание стихийной законосообразности в отношениях людей так же нелепо, как было бы нелепо отрицание этой законосообразности в проявлениях неодушевленной природы.

Допустимый уровень технологии

Большинство примитивистов уклоняются от ответа на вопрос, к какому уровню технологии они желают вернуться, скрываясь за утверждением, будто бы они обсуждают не возвращение к чему-то, а напротив, движение вперёд. С учётом этого, подходящим изложением их позиции будет то, что определённые технологии допустимы вплоть до уровня общества небольших селений, поддерживающего себя охотой и собирательством. Проблемы для примитивистов начинаются с развитием сельского хозяйства и массового общества.

Конечно, цивилизация (редко определяемая примитивистами) скорее общий термин, как и технология. Немногие из этих примитивистов довели этот аргумент до его логического конца. Одним из тех, кто сделал это, стал Джон Зерзан (фото справа), который находит корень проблемы в эволюции языка и абстрактного мышления. Это и есть логический предел для примитивистского отрицания массового общества.

Для нужд этой статьи я беру в качестве точки отсчёта ту форму общества будущего, в пользу которой приводят доводы примитивисты, в общих чертах она будет технологически похожа на то, что было на Земле 12.000 лет назад, на заре сельскохозяйственной революции. Таким образом, я не утверждаю, что они хотят «двигаться назад», что в любом случае невозможно. Но если вы стремитесь идти вперёд, избавляясь от всех технологий сельскохозяйственной революции и более поздних, результат, скорее всего, будет выглядеть довольно похожим на досельскохозяйственное общество, существовавшее за 10.000 лет до Рождества Христова. Так как это единственный пример такого общества в действии который у нас есть, представляется подходящим использовать его, чтобы оценить утверждения примитивистов.

Вопрос о численности

Охотники-собиратели живут за счёт пищи, которую они могут добыть охотой или собирательством, что следует из их названия. Животные могут быть убиты на охоте, или пойманы в ловушку, в то время как фрукты, орехи, овощи и коренья собираются. Примерно 12.000 лет назад каждый человек на планете жил как охотник и собиратель. Сегодня так живёт лишь крошечное число людей в изолированных маргинальных регионах планеты, включая пустыни, арктические тундры и джунгли. Некоторые из этих групп, вроде Акре установили контакт с остальным миром лишь в последние десятилетия[5], другие, такие как Эскимосы[6] имели контакты продолжительное время, и таким образом заимствовали технологии помимо тех, что были развиты у них. Последние в значительной степени являются частью глобальной цивилизации и внесли вклад в развитие новых технологий в этой цивилизации.

В маргинальных экосистемах охота-собирательство зачастую является единственным возможным способом добывания пищи. В пустыне слишком сухо для устойчивого земледелия, а в Арктике слишком холодно. Разве что ещё возможно пастбищное животноводство, использование полу-домашних животных в качестве источника пищи. Например, в Скандинавской Арктике саамы[7] контролируют перемещение огромных стад северных оленей чтобы обеспечить для себя постоянный источник пищи.

Охотники-собиратели выживают за счёт пищи, добываемой охотой и собирательством. Это требует очень низкой плотности населения, так как рост популяции ограничен необходимостью избегать чрезмерной охоты. Чрезмерное собирательство съедобных растений тоже может способствовать уменьшению количества растений, доступного в будущем. Это центральная проблема идеи примитивистов о том, что вся планета может жить как охотники-собиратели, в природных экосистемах производится количество пищи, даже и близко не достаточное для того, чтобы доля сегодняшнего населения планеты могла так жить.

Должно быть очевидным, что количество калорий, доступное для человека в качестве пищи в дубовом лесу будет значительно меньше, чем количество калорий, доступное для человека на акре засаженном зерном. Земледелие даёт гораздо, гораздо больше полезных калорий на акр, чем могли бы дать охота и собирательство на том же акре. Это потому, что мы потратили 12.000 лет на селекцию растений и улучшение способов земледелия, для того чтобы на акр втиснуть побольше полезных растений, которые переносят свою энергию в производство тех своих частей, которые служат нам пищей, а не тех частей, которые нам в пищу не идут. Сравните любой культурный злак с его диким родственником и вы увидите иллюстрацию этого, у культурного сорта зёрна будут значительно крупнее и отношение размера зерна к стеблю и листьям будет больше. Мы отбираем те растения, которые производят высокое количество съедобной биомассы.

Другими словами, сосна может быть столь же хороша, или даже лучше чем салат-латук в поглощении солнечной энергии, которая на неё падает. Но в случае с салатом большой процент поглощённой энергии идёт в пищу (около 75%). В случае с сосной энергия не идёт на производство пищи, которую мы можем есть. Сравните то количество пищи, которое можно найти в ближайшем лесном массиве с тем, которое вы можете вырастить на паре квадратных метров сада, даже обрабатываемого на «органический» манер с низкими затратами энергии, и вы увидите, почему населению планеты сельское хозяйство так непременно нужно. Акра(квадрат со стороной 63,6 м) засеянный картофелем с применением органических удобрений может давать урожай в 15.000 фунтов (6803,88 кг)[8]. Квадрат со стороной 70 ярдов(примерно, 64м) чуть больше акра.

Предполагаемая численность населения до возникновения земледелия (10.000 д.н.э.) колебалось, по некоторым оценкам, около отметки 250.000[9]. Другие оценки населения досельскохозяйственной эпохи более щедрые, от 6 до 10 миллионов[10]. Население земли сегодня превышает 6.000 миллионов.

Эти 6.000 миллионов почти полностью обеспечиваются сельским хозяйством. Их нельзя обеспечить охотой-собирательством, действительно, предполагается, что даже у 10 миллионов охотников-собирателей, которые могли существовать до появления земледелия, численность могла быть неустойчивой. Подтверждение этого можно увидеть в Плейстоценовом перепромысле[11], между 12.000 и 10.000 д.н.э., во время которого 200 видов крупных млекопитающих вымерло. На Американском Континенте в этот период исчезло свыше 80% популяции крупных млекопитающих[12]. То, что это произошло по причине избыточной охоты является спорной гипотезой. Если говорить корректно, то возникновение земледелия(и цивилизации) могло произойти как раз по причине недостатка крупной дичи, что вынудило охотников-собирателей «осесть» и найти другие способы получения пищи.

Несомненно, в документированной истории похожий перепромысел наблюдался с прибытием человека на изолированные Полинезийские Острова. Чрезмерный промысел вызвал исчезновение дронта в Мавритании и моа в Новой Зеландии, не говоря уже о многих менее известных видах.

Жизнь на болотах зимой

Другой способ изучения того факта, что примитивизм не может обеспечить всех людей на планете более примечателен и прибегает к примеру Ирландии[libcom — автор там живёт, хотя картина для Великобритании сопоставима, даже менее благоприятна для предполагаемых охотников-собирателей]. Не затронутая человеком сельская местность Ирландии состояла бы, главным образом, из взрослой дубравы, кое где с орешником и болотами. Сходите в дубовый лес и посмотрите, сколько пищи вы сможете собрать—если вы знакомы с предметом, там есть немного жёлудей, плодов ежевики на полянах, немного дикого чеснока, земляники, съедобных грибов, дикого мёда и мяса животных вроде оленей, белок, диких коз и голубей, на которых можно охотиться. Но лес даст намного, намного меньше калорий, чем могла бы дать та же площадь, засеянная пшеницей или картофелем. В Ирландии попросту недостаточно земли, чтобы прокормить 5 миллионов, сегодняшнее население острова, охотой и собирательством.

Как правило, плотность населения у охотников-собирателей составляет 1 человек на 10 квадратных километров.(В настоящее время плотность населения Ирландии составляет около 500 человек на 10 квадратных километров, что в 500 раз выше.[libcom—в Великобритании примерно 2.500 раз выше, 2.460 человек на 10 кв. километрах]). Экстраполировав эту плотность, известную для других мест планеты, мы приходим к выводу, что природа Ирландии могла бы прокормить менее 70.000 человек. Вероятно, гораздо меньше, так как только 20% Ирландии составляют пахотные земли. Покровное болото или Бурренский карст дают мало пищи, пригодной для людей. Зимой пищи для собирания бывает совсем мало (разве что маленькие запасы орехов, спрятанные белками и немного дикого мёда), и даже 70.000 человек, живущих за счёт охоты, истребят крупных млекопитающих (оленей, диких коз) очень быстро. Прибрежные территории и крупные реки и озёра станут главными местами для охоты и некоторых видов собирательства в форме моллюсков и съедобных водорослей.

Но будучи щедрыми и умножив типичную плотность населения охотников-собирателей на 10 и предположив, что Ирландия как-нибудь сможет поддерживать существование 70.000 охотников-собирателей, мы обнаружим, что нужно «сократить» население приблизительно на 4.930.000 человек. Или на 98,6%[примечание libcom —для Великобритании данные будут ещё хуже—щедрый максимум­ составит 240.000 человек из 60 миллионов, требуя, таким образом сокращения населения на 99,6%]. Современные оценки археологов для населения Ирландии до появления сельского хозяйства составляют приблизительно 7.000 человек.

Идея того, что определённое количество земли может обеспечить определённое количество людей в соответствии с тем как она обработана(или, в нашем случае, не обработана), называется «ёмкостью экосистемы». Её можно оценить и для всей Земли. Один современный подсчёт для охоты и собирательства даёт приблизительный результат в 100 миллионов, при оценке этим же методом получается максимум в 30 миллиардов(!!!) в случае использования сельского хозяйства[13]. Это значение в пять раз превышает текущую численность населения Земли!

Но давайте примем это значение в 100 миллионов в качестве максимума, а не исторический максимум в 10 миллионов. Эта щедрая оценка значительно выше, той, которую приводят примитивисты, которые решили обратиться к этой проблеме. Например, Miss Ann Throphy (Псевдоним читается как «мизантропия», прим. переводчика) в своей статье в американском журнале Earth First! приводит оценку, «Экотопия будет планетой, населённой примерно 50 миллионами человек, которые будут жить охотой и собирательством.»[14]

Сегодня население планеты составляет около 6.000 миллионов человек. Возвращение к «примитивной» земле, следовательно, потребует, чтобы другие 5.900 миллионов человек исчезли. Что-то должно случиться с 98% мирового населения, дабы у 100 миллионов выживших появилась даже слабая надежда на жизнеспособную примитивную утопию.

Грязные приёмы?

Здесь то некоторые примитивистские писатели вроде Джона Мура протестуют, отклоняя утверждение «что уровня популяции, предусмотренные анархо-примитивистами, нужно будет достигать массовыми вымираниями или лагерями смерти вроде нацистских. Это просто обливание грязью. Обязательство анархо-примитивистов по отмене всех властных отношений и военного аппарата, и каких-либо партийных организаций означает, что такая организованная бойня становится столь же невозможной, сколь и попросту ужасающей.»[15]

Проблема для Джона в том, что эти «обливания грязью» основаны не только на логичных требованиях примитивистского мира, но также явно признаются другими примитивистами. Мы уже процитировали Miss Ann Throphy про 50 миллионов. В другом примитивистском FAQ утверждается «Радикальное уменьшение населения произойдут вне зависимости от того, сделаем ли мы это умышленно или нет. По очевидным причинам, будет лучше делать это постепенно и добровольно, но если мы этого не сделаем, население, как бы то ни было, сократится.»[16]

Коалиция Против Цивилизации (Coalition Against Civilization) пишет: «Нам следует трезво смотреть на то, что произойдёт, когда мы перейдём к пост-цивилизованному миру. Основная ликвидация произойдёт тогда, когда многие люди будут умирать в ходе коллапса цивилизации. Хотя сложно разубедить моралиста, мы не должны делать вид, что этого не будет происходить.»[17]

Позднее Деррик Дженсен в интервью для журнала The ‘A’Word Magazine[18] заявил: «против [цивилизации] нужно активно бороться, но я не думаю, что мы можем свергнуть её. Что мы можем делать, так это помогать миру природы свергнуть её… Я хочу, чтобы цивилизация была низложена, и я хочу, чтобы она была низложена сейчас.» Выше мы видели, каковы будут последствия «низвержения» цивилизации.

В двух словах, среди примитивистов не мало таких, кто признаёт, что для примитивного мира, которого они желают, потребуется «массовое вымирание». Я не встречал тех, кто бы оправдывал «лагеря смерти вроде нацистских», но, может быть, Джон попросту мутит воду. Примитивисты вроде Джона Мура могут поэтому увиливать от этого вопроса о вымирании, поднимая эмоциональную ставку и обвиняя тех, кто указывает на необходимость вымирания в «обливании грязью». Оставим на его усмотрение объяснить, как прокормить 6 миллиардов, или согласиться с тем, что примитивизм — это не более чем игра разума для интеллектуалов.

Я предполагаю, что почти каждый, как только он столкнётся с этим требованием массовых смертей придёт к выводу, что «примитивизм» не предлагает чего-то стоящего борьбы за него. Лишь немногие, вроде участников движения за выживание, столкнувшиеся с угрозой ядерной войны в 80-х, могут прийти к выводу, что всё это неизбежно, и начать планировать, как они это любят, как они будут выживать, когда другие умрут. Но эта последняя группа ушла далеко за рамки представления об анархизме, каким я его понимаю. Так что приставка «анархо», на которую претендуют такие примитивисты, должна быть убрана.

Большинство примитивистов избегают требования массового вымирания одним из двух способов. Те, что более приятны, решают, что примитивизм это не программа для другого способа мироустройства. Скорее он существует как критика цивилизации, а не альтернатива ей. Это достаточно справедливо, есть некоторая ценность в переоценке основных предположений цивилизации. Но, в таком случае, он не является заменой анархистской борьбы за освобождение, которая затрагивает и приспособление технологии к нашим нуждам, а не отказ от неё. Проблема в том, что эти примитивисты любят делать нападки на сами методы организации масс, которые необходимы для свержения капитализма. Это было бы довольно разумно, если бы вы считали, что у вас есть альтернатива анархизму, но это довольно вредно, если всё, что у вас есть — это интересная критика.

Другие примитивисты, однако, идут по пути Кассандры, говоря нам, что они всего лишь пророки неминуемого рокового конца. Они не желают смерти 5.900 миллионов, они только указывают на то, что этого нельзя предотвратить. Это стоит проверить довольно подробно и строго, поскольку это вселяет неуверенность. Какой, в конце концов, толк от сегодняшней борьбы за справедливое общество, если завтра или послезавтра 98% из нас погибнут, а всё что мы построили рассыплется в прах?

Мы все обречены?

Примитивисты не единственные, кто прибегает к риторике о катастрофе, чтобы создать среди людей панику, чтобы те приняли их политические предложения. Реформисты вроде Джорджа Монбьёта (George Monbiot), используют похожие аргументы «мы все обречены», чтобы попытать счастье и как пастухи повести людей к поддержке реформизма и мирового правительства. За последнее десятилетие теория того, что мир почему-то обречён, стала частью массовой культуры, сперва это была Холодная Война, а потом и угрожающая экологическая катастрофа. Джордж Буш и Тони Блэр создали панику вокруг «Оружия Массового Поражения» для прикрытия своего вторжения в Ирак. Потребность в проверке и ликвидации такой паники очевидна.

Наиболее убедительной формой, которую принимает паника о «конце цивилизации» является идея об нависшем кризисе ресурсов, который сделает такую жизнь, какую мы знаем, невозможной. И лучшим ресурсом, на котором зацикливается этот аргумент, является нефть. Всё, что мы производим, включая пищу, зависит от крупных затрат энергии, и 40% энергии, используемой во всём мире, вырабатывается за счёт нефти.

Примитивистская версия этого довода звучит примерно так: «все мы знаем, что через X лет нефть кончится, это значит, что цивилизация застопорится, и это значит, что множество людей умрёт. Так что мы можем воспользоваться неизбежным». Довод об иссякании нефти является примитивистским эквивалентом довода ортодоксальных марксистов об «окончательном экономическом кризисе, который приведёт к поражению капитализма». И, прямо как ортодоксальные марксисты, примитивисты всегда утверждают, что окончательный кризис совсем близок.

Когда этот довод подвергается детальному рассмотрению, он исчезает, и становится ясно, что ни капитализм, ни цивилизация не столкнутся с окончательным кризисом из за исчерпания нефти. Это не потому, что источники нефти неисчерпаемы, в самом деле, мы возможно достигаем или достигли пика добычи нефти уже сегодня. Но это далеко не конец капитализма и цивилизации, это возможность для получения прибылей и реструктуризации. Капитал, тем не менее, с неохотой приспосабливается к извлечению прибылей из развития альтернативных источников энергии с одной стороны, а с другой к организации доступа к богатым, но более деструктивным способам поставки ископаемого топлива. Второй путь, конечно, делает глобальное потепление и другие формы загрязнения ещё хуже, но они не в состоянии остановить класс глобальных капиталистов.

Примитивисты не единственные, кого зачаровал нефтяной кризис, но, в общих словах, хотя нефть и станет дороже через десятилетия, процесс разработки её замены уже в стадии реализации. Дания, например, намеревается производить 50% своей потребности в энергии с помощью ветряных ферм к 2030 году, и датские компании уже делают огромные деньги, потому что они ведущие производители ветряных турбин. Переход от нефти скорее даст капитализму возможность получать прибыли, а не представляет какую-то форму окончательного кризиса.

Понятно, что может случиться энергетический кризис, когда нефть станет расти в цене, а альтернативные технологии ещё не будут в состоянии восполнить 40% получаемой из нефти энергии. Это приведёт ко взлёту цен на нефть и, следовательно, энергию, но это будет кризисом для мировой бедноты, а не для богатых, некоторые из которых даже получат от этого выгоду. Сильный энергетический кризис может дать начало глобальному экономическому спаду, но снова, именно рабочие мира будут страдать в это время сильнее всего. Веским доводом в пользу этого служит то, что мировая элита уже готовится к такой ситуации, многие из недавних войн США имеют значение в смысле обеспечения будущих поставок нефти для корпораций США.

Капитализм вполне способен пережить очень разрушительный кризис. После Второй Мировой многие из крупнейших городов Европы были разрушены, и большая часть промышленности Центральной Европы была раздавлена. (Бомбардировками, войной, отступающими немцами, а затем разрушена и вывезена на Восток наступающими русскими). Миллионы европейских рабочих погибли как в годы войны так и в последующие годы. Но капитализм не только выжил, он процветал, так как голод позволил снизить зарплаты и прибыли подскочили вверх.

Что если?

Тем не менее, стоит сделать маленькое интеллектуальное упражнение, исходя из идеи об иссякании нефти. Если в самом деле не было бы альтернативы, то что могло бы случиться? Возникнет ли примитивистская утопия, даже заплатив ужасную цену в 5.900 миллионов человеческих жизней?

Нет. Примитивисты, похоже, забыли, что мы живём в классовом обществе. Население Земли разделено на немногих, кто обладает громадными ресурсами и властью, и на нас с вами. На практике, у нас нет равноправного доступа к ресурсам, напротив, мы в этом весьма неравны. Те, кто падёт жертвами массового вымирания — это не Руберт Мэрдок, Билл Гейтс или Джордж Буш, потому что эти люди обладают деньгами и властью, чтобы монополизировать остающиеся запасы для своих нужд.

Вместо них первыми, кто будет умирать в огромных количествах, будут жители бедных мегаполисов планеты. Население Каира и Александрия в Египте насчитывает около 20 миллионов человек. Египет зависит как от импорта продовольствия, так и от весьма интенсивного сельского хозяйства в долине Нила и оазисах. За исключением малочисленной состоятельной элиты, этим 20 миллионам городских жителей будет некуда пойти, не будет больше земли для возделывания. Сегодняшние высокие урожаи отчасти зависят от высоких затрат дешёвой энергии.

Массовая смерть миллионов людей не уничтожит капитализм. В самом деле, в некоторые исторические периоды, она выглядела совершенно естественной и даже желанной для модернизации капитала. Картофельный голод 1840-го года, который уменьшил население Ирландии на 30% рассматривался как желанный многими сторонниками свободной торговли[19]. Таким же был и голод 1943-1944 годов в управляемой Британской Империей Бенгалии, в ходе которого умерло 4 миллиона[20]. Для класса капиталистов такие массовые смерти, особенно в колониях, предоставляют возможности для реструктуризации экономики способами, которым в других случаях жители бы воспротивились.

В результате кризиса «исчерпания энергии» в действительности мы бы увидели, как наши правители накапливают запасы оставшихся источников энергии и используют их для снабжения боевых вертолётов, которые будут применяться для надзора над теми из нас, кому выпадет счастливая участь усиленно трудиться на них на полях по выращиванию биотоплива. Большинство, которому не повезёт, будет просто удерживаться там, где оно живёт, и ему дадут вымереть. Другими словами, это больше походит на «Матрицу», чем на утопию.

Другой момент, который здесь надо отметить, это то, что разрушение может служить восстановлению капитализма. Разрушение вроде этого, или не такого крупного масштаба позволит некоторым капиталистам сделать много денег. Вспомните войну в Ираке. Разрушение инфраструктуры в Ираке было бедствием для народа Ирака, но оказалось золотым дном для Hulliburton и компании[21]. Не случайно война в Ираке помогает США, где базируются крупнейшие корпорации, заполучить контроль над частями планеты, где имеет место большая часть будущей и текущей добычи нефти.

Мы можем продолжить наши интеллектуальные упражнения дальше. Давайте вообразим, что некоторое количество анархистов по волшебству переместилось с Земли на некоторую другую похожую планету. И мы оказались там совсем без технологий. Немногочисленные примитивисты, оказавшиеся среди нас, могут уйти бегать за оленями, но порядочная часть осядет и приступит к попыткам построения анархической цивилизации. Многие из навыков, которые мы принесём, возможно, не окажутся полезными (от программирования мало толку без компьютеров), но среди нас будут люди с хорошими базовыми знаниями в сельском хозяйстве, технике, гидравлике и физике. В следующий раз, когда примитивисты забредут на территорию, где мы обосновались, они обнаружат пейзаж из ферм и плотин.

У нас будут, по меньшей мере, колёсные повозки, и, возможно, тягловый скот, если среди крупной дичи найдутся подходящие для одомашнивания животные. Мы будем отправлять бригады на поиски вероятных источников угля и железа, и если мы найдём их, мы будем добывать и транспортировать их. Если нет, то мы срубим много леса, чтобы получить древесный уголь для извлечения какого бы то ни было железа или меди, насколько это получится из того, что мы сможем найти. Также среди этого пейзажа можно будет встретить топку и плавильную печь. У нас будут некоторые медицинские познания, наиболее важные из них — представления о микробах и медицинской гигиене, так что у нас будет и простейшая очистка воды, и системы удаления сточных вод.

Мы будем понимать важность знания, поэтому у нас будет система образования для наших детей, и, по меньшей мере, долговременное хранение знаний (книги). Вероятно, мы сможем найти ингредиенты для изготовления пороха, которые вполне распространены, что даст нам технику взрывных работ, нужную для ведения крупной разработки месторождений ископаемых и строительства. Если поблизости будет мрамор, мы сможем изготавливать цемент, который является гораздо более лучшим строительным материалом, чем дерево или глина.

Технология берёт своё начало не от богов. Она не была сообщена человеку таинственной внешней силой. Напротив, это то, что мы развили и продолжаем развивать. Даже если вы сможете повернуть стрелки часов назад, они пойдут снова. Джон Зерзан, похоже, единственный примитивист, способный признать это, и он отступает к позиции рассмотрения языка и абстрактного мышления как проблемы. Он прав и в тоже время смешён. Его видение утопии требует не только смерти большей части мирового населения, но потребует также созданной на уровне генной инженерии лоботомии для тех, кто выживет и для их потомков! Конечно, он не пропагандирует именно это, но именно это является логически окончательным пунктом его суждений.

Зачем выступать против всего этого?

Так зачем же тратить столько бумаги, опровергая столь хрупкую идеологию примитивизма? Одной из причин этого является её досадное связывание с анархизмом, на которое пытаются претендовать некоторые примитивисты. Ещё более важно то, что примитивизм как по своему смыслу, так и в своих призывах, хочет, чтобы его последователи отказались от рационализма в пользу мистицизма и единения с природой. Это не первое иррациональное экологическое движение, которое так поступает, добрая треть немецкой нацистской партии вышла из боготворящего леса движения рода и почвы, которое возникло в Германии после Первой Мировой.

Это не пустая угроза. В рамках примитивизма развилось само-провозглашённое иррациональное крыло, которое если и не пропагандирует «лагеря смерти нацистского образца», то в открытую празднует случаи гибели и убийства большого числа людей, для начала.

В декабре 1997 американское издание Earth First писало, что «Эпидемия СПИДа, не беда, а желанное событие в неизбежном сокращении человеческой популяции.»[22] Примерно в то же время, в Британии Стив Бус (Steve Booth), один из редакторов журнала «Зелёный Анархис», писал, что

«Взорвавшие Оклахому имели верные идеи. Жаль, что в результате их деятельности не взорвалось больше правительственных контор. Всё-таки, они сделали всё, что могли, и теперь по меньшей мере 200 правительственных роботов не способны совершать угнетение. Идеи Токийского Заринового Культа были правильны. Жаль, что в ходе тестирования газа за год до атаки они раскрыли себя. Они были недостаточно скрытными. У них была технология для производства газа, но метод доставки был неэффективен. Когда-нибудь группы будут действовать более скрытно, и их методы дезинфекции будут вполне эффективными.»[23]

Вот чем заканчивается ваше превознесение духовности над рациональностью. Когда мечта о том, чтобы «бегать вместе с оленями» побеждает необходимость заниматься проблемой осуществления революции на планете с 6 миллиардами человек. Выше озвученные идеи ведут лишь к реакционным выводам. Их логика элитистская и иерархическая, чуть более чем полу-светская версия логики богоизбранного народа, разоряющего неверующих. Это определённо не имеет ничего общего с анархизмом. Нам нужно больше, а не меньше технологии.

Что возвращает нас к началу. Цивилизация включает в себя много, много проблем, но она лучше, чем альтернатива. Проблема для анархистов состоит в преобразовании цивилизации к форме, в которой нет иерархии или дисбаланса власти и материальных ценностей. Это не новая проблема, это всегда было проблемой анархизма, как показано в очень длинной цитате из Бакунина в начале данного эссе.

Чтобы сделать это, нам потребуется современная технология для очистки воды, откачки и переработки наших отходов и вакцинации или лечения людей от болезней, вызванных высокой плотностью населения. Это когда на земле только 10 миллионов человек вы можете гадить в лесу, при условии что вы будете перемещаться. При населении в 6 миллиардов человек, те кто испражняется в лесу, гадят в воду, которую им и их окружающим предстоит пить. Согласно ООН, «каждый год свыше 2,2 миллионов человек умирают из за болезней связанных с плохой водой и санитарией, многие из них дети». Почти один миллиард жителей городов не имеет доступа к постоянной канализации. Данные для «43 африканских городов …показывают, что 83 процента населения не имеет туалетов, подключенных к канализационной сети»[24].

Таким образом, проблема не в том, чтобы просто соорудить цивилизацию, которая сохраняет для всех их стандарты жизни на нынешнем уровне. Задача заключается в подъёме стандартов жизни почти каждого, но сделать это нужно будет достаточно экологически устойчивым способом. Только дальнейшее развитие технологии на пару с революцией, которая уничтожит неравенство по всей планете, может обеспечить это.

Это весьма плачевно, что некоторые анархисты, которые живут в наиболее развитых, наиболее богатых и наиболее технологических странах мира предпочитают играть в примитивизм вместо того, чтобы сесть и подумать о том, как мы действительно можем изменить мир. Требуемое глобальное преобразование заставит все революции прошлого увянуть в их незначительности.

Главная проблема не просто в том, что капитализм счастлив держать огромную часть населения в нищете. Проблема также в том, что развитие нацеленно на создание потребителей для будущих продуктов а не на удовлетворение потребностей людей.

Пока капитализм существует, он будет продолжать давать волю опустошению окружающей среды, так как он гонится за прибылью. Он только тогда даст действенный ответ энергетическому кризису, как только это станет выгодным и поэтому будет задержка на много лет прежде чем нефть можно будет заменить, это может означать усугубление нищеты и смерть многих бедняков по всему миру. Но мы не можем исправить эти проблемы мечтая о неком утраченном золотом веке, когда население Земли было достаточно низким, чтобы позволять жить за счёт охоты и собирательства. Мы можем разобраться с этим путём создания чего-то вроде массовых движений, которые не только свергнут капитализм, но и учредят либертарное общество. А на этом пути нам нужно найти способы остановить или даже обратить вспять наихудшие из угроз, связанные с загрязнением окружающей среды, которые порождает капитализм. Читайте больше о том, как мы можем предотвратить разрушение окружающей среды в нашем Ежедневном Манифесте…

Примитивизм — это пустая мечта, он не предлагает путей борьбы за свободное общество. Зачастую его сторонники находят себя в деятельности, подрывающей эту борьбу, атакуя массовую организацию, именно то, что нужно для победы в этой борьбе. Тем примитивистам, которые серьёзно относятся к изменению мира , нужно пересмотреть то, за что они борются.

Краткое изложение Libcom

1. Примитивизм настолько нелепая идея, что против неё даже спорить не нужно, хотя, к сожалению, в анархистской среде это нужно.

2. Отмена технологии повлечёт катастрофические последствия для планеты, это касается утечек радиоактивных отходов, и для людей с болезнями или ограниченными возможностями, не говоря уже об общем качестве жизни.

3. Охота-собирательство может прокормить максимум 100 миллионов человек и требует, таким образом, сокращения населения на 5.900 миллионов человек. Примитивисты не могут объяснить, как это произойдёт.

4. Даже если произойдёт экологическое бедствие или массовое вымирание людей, это не уничтожит капитализм или классовое общество, это легко может быть использовано капиталом как возможность для реструктуризации и обеспечения сохранения классового разделения.

5. По своему существу, в технологии нет ничего вредного, всё зависит от того, как её применяют — в свободном обществе люди могут использовать её для освобождения (от тяжёлой работы, или от физических недостатков и т.д.).

6. Чтобы защитить планету, нам нужно избавиться не от технологии, а только от расточительной и разрушительной системы капитализма, которая ставит прибыль выше всего остального. Чтобы сделать это, нам потребуются массовые организации рабочего класса, которые могут проводить наши требования и защищать нашу планету, и, в конечном счёте, осуществить переустройство общества, чтобы оно было основано на принципах сотрудничества, а не гонки за прибылью. Читайте больше о защите окружающей среды…

---