Мисрата – западно-ливийский город с 600 тыс населением, стал, пожалуй, самым серьезным центром сопротивления режиму Каддафи. Хотя российские конспирологи распространяли слухи о том, что якобы ливийское восстание охватило только Восток страны (Киренаику), а не Запад (Триполитанию), именно западно-ливийские (триполитанские) бойцы сыграли наиболее значительную роль в боях на земле.
На протяжении многих недель жители Мисраты, находясь в окружении, отбивали атаки ливийской армии, затем они перешли в контр-наступление и сыграли важную роль в захвате Триполи. Повстанцы Мисраты зарекомендовали себя как, пожалуй, самые упорные и непримиримые бойцы. Они не скрывают презрения к марионеткам НАТО из ПНС – нового правительства Ливии.
Но что стоит за этой группировкой, как организована жизнь в Мисрате теперь? Реальность такова, что можно говорить о ситуации. напоминающей ВФР – Великую Французскую Революцию, или европейские революции (Весну Народов) 1848 г. Как и они, восстание в Мисрате (и, вероятно, в других ливийских городах, ибо у нас нет оснований считать, что положение в Мисрате уникально) направленно против военно-полицейской неоабсолютистской диктатуры и нищеты, как и они, оно добивалось народовластие. Как и они, движение было многоклассовым. Представители социальных низов, возмущенных своим положением, взяли в руки оружие, составив основную массу бойцов. «…Сколько я с ними общался, больше это все-таки люди совершенно неустроенные – там не было врачей, ученых, людей, у которых есть свои магазины, какой-то свой небольшой бизнес» – пишет о повстанцах российский журналист А.Коц (1). Местная провинциальная буржуазия (чем-то напоминающая группы, стоявшие за Жирондой) обеспечила финансирование и снабжение вооруженных народных низов – продовольствием, топливом и т.д. (об этом ниже). Как и в ходе ВФР или Весны Народов, на смену централизованному государству пришло (на время) мощное местное (городское, коммунальное) самоуправление, ориентированное, прежде всего, на локальные интересы.
Чем дальше, тем больше видны контуры этого движения, столь не похожего на то, что описывали мифические трайбалистские теории. Впрочем, трайбализм тоже нельзя сбрасывать со счетов, он играет определенную роль в этих событиях, в особенности в сельской местности.
Как и в случае европейских революций, пока что провинциальная ливийская буржуазия использует вооруженные социальные низы в своих целях. Долго ли это продлиться? Получат ли низы ливийского общества что-либо от нового правительства, станет ли их экономическоре положение лучше, в сравнении с периодом правления Каддафи? При Каддафи, в период его дружбы с западными корпорациями, шли неолиберальные реформы, нацеленные на сокращение государственных расходов, приватизации и т.п. прелести; нет сомнения в том, что новое правительство западных марионеток постарается продолжить и усилить ту же линию. Значит, жить будут не лучше, а то и хуже. Между тем, повстанцы сдавать оружие не собираются. Породит ли ливийская революция свой «Заговор Равных», своих Бабефа и «бешенных»?
Ниже статья о положении в Мисрате, написанная очевидцем.
Перевод popular_rage
ЛИВИЙСКИЙ ГОРОД ПЕРЕНОСИТ МЕНТАЛИТЕТ ОСАЖДЕННОЙ КРЕПОСТИ НА НАЦИОНАЛЬНЫЙ УРОВЕНЬ
Месяцы бомбардировки силами Муаммара Каддафи, а также ведущая роль в войне, которая положила конец власти диктатора, превратила разрушенный ливийский город Мисрата в огромную повстанческую семью. Жизнь в этой семье основана на доверии. Но по мере того, как Мисрата, финансовый центр, знать которого спонсировала силы повстанцев, набирает мощь в новом мире ливийской политики, в котором вооруженный человек говорит также громко, как и политик, эта семья все больше склоняется не доверять никому.
Коллективная память страданий, которая уже выражается в недоброжелательности к остальной части Ливии во время борьбы за политическую власть после Каддафи, полнится новыми эпизодами. Даже местные патриоты сомневаются в перспективе мирной передачи власти в стране, если городская солидарность исчезнет.
«Мисрата принадлежит тем, кто за нас сражался, а не тем, кто оставил город, когда дела стали плохи», – гласит надпись на стенах по всему городу и на военных КПП вокруг него. Она относится к тем, кто сбежал, когда город попал под артобстрел после восстания против Каддафи в феврале, а теперь решил вернуться.
Некоторые утверждают, что это послание всего лишь отражает опасения за разрушения, которые может принести «пятая колонна» рассеянных по стране приверженцев Каддафи, если угаснет бдительность повстанцев, пока Мисрата и вся страна будет делать попытки вернуться к нормальной жизни.
«Это все потому что ближайший город – Сирт», говорит один из возвращенцев, стоящий на КПП на въезде в Мисрату, имея в виду родной город Каддафи, лежащий в 140 км отсюда, где бойцы из Мисраты пытаются разбить один из последних оплотов приверженцев Каддафи шквалом ракет.
«Нужна какая-то система безопасности, потому что все еще идет война», сказал человек, который отказался представиться, пока он ожидал вооруженных людей для разрешения проезда к Мисрате. Его сопровождал житель города, который мог за него поручиться. «Я не волнуюсь, они меня пропустят».
Те, кто хочет вернуться, должны найти поручителей среди соседей или членов достаточно уважаемого военного соединения. «Мы ищем людей, которые действовали против Мисраты и ее населения, включая тех, кто совершал похищения. Они в розыске», – говорит Мохаммед Абу Снейна, командующий народным ополчением города Аль-Харига, которое занимает один из КПП в Дафнии, в 20 км от Мисраты. «Этих людей отводят в сторону. Когда это происходит по обычным судебным делам, это временно».
ВАЛЮТА ДОВЕРИЯ
Эта рутинная бдительность указывает на напряжение, на преданность повстанцам, о которой говорят жители Мисраты, где бы их ни застала последняя стадия войны против Каддафи. А повстанцы, тем временем, возвращающиеся после долгого дня сражений, заправляют машины у передвижных цистерн, припаркованных вдоль дороги из Мисраты в Сирт. Часто повстанческие автомобили украшены импровизированными противотанковыми гранатометами, основными инструментами этой войны, или нагружены разными трофеями, вроде оборудования с недавно занятого аэропорта в Сирте.
Они регистрируют номерные знаки в книгах общего учета, ведущихся для бизнесменов Мисраты, которые снабжают их топливом и спонсируют импровизированные пункты придорожного сервиса, где повстанцы могут получить чай, бутерброд с тунцом и упакованные пирожки. Никакие деньги не заменяют рук.
Жители Мисраты, говоря о своем нынешнем образе жизни, повторяются три слова: ‘tarabut’ (связь друг с другом) ‘tadamon’ (солидарность) и ‘takaatuf’ («стояние» плечом к плечу). Отклонения от этих идеалов заставляют некоторых в городе, где повсюду валяются пустые снарядные гильзы, занимать почетные места в фарфоровых кабинетах роскошных домов, и с нетерпением ждать, какие формы примет военное единство.
Житель Мисраты, который связан с наиболее уважаемыми отрядами, рассказывает о случае с ребенком из семьи «вернувшихся», которого отвергли одноклассники, когда возобновились занятия в местной начальной школе. «Это постыдно, и это пугает меня, потому что это настраивает людей друг против друга», – говорит командующий. «Если бы Каддафи видел это, где бы он ни был, он наверное бы засмеялся».
Зловещие тени Мисраты видны в районе Гуши, когда-то частично населенном чернокожими ливийцами, ведущими свой род из города Тауарга, что в 40 км к югу от Мисраты. Тауарга недавно была военной позицией и поставляла Каддафи новобранцев для подавления восстания в Мисрате. Городские ополченцы вспоминают о жестокостях и насилии со стороны добровольцев из Тауарги и передают по рукам план захвата Мисраты, предположительно изъятый из штаб-квартиры военизированного отряда под командованием одного из сыновей Каддафи, который описывает роль ополченцев из Тауарги.
Бойцы Мисраты захватили Тауаргу в августе. Сейчас город частично разрушен, а население разбрелось по Ливии, включая Сирт. Гуши кажется еше более пустым, чем остальная часть Мисраты, хотя меньше повреждена ракетами и артобстрелом.
«МИСРАТА ПОЛУЧИТ ТО, ЧТО ЕЙ ПОЛОЖЕНО»
Фаузи Морейвейз возглавляет местную благотворительную организацию в районе, где высок уровень поддержки местных бойцов, искалеченных во время боев с войсками Каддафи. Он поддерживает обвинения в адрес местных властей и Переходного Национального Совета (ПНС) в том, что они предали раненых и используют не по назначению фонды, предназначенные для их лечения и реабилитации.
Его возмущение спровоцировано предложениями ПНС по компенсации раненым расходов на проживание, а также призывами к примирению и самоконтролю со стороны бойцов, очевидно вызванных критикой нападений на африканцев и темнокожих ливийцев, на которых вешают ярлык «наемников Каддафи». «Они говорят, не трогайте наемников, этих нигерийцев. Да, вы стоите перед героями», – говорит он, указывая на ополченцев, которые пополнили растущую армию инвалидов города. «Деньги на обеспечение жильем должны отдаваться раненым напрямую. У нас здесь есть пустующие дома».
Один из бойцов, Мохаммед Марзук, считает унизительной борьбу за места в переходном правительстве, где представительство Мисраты уже является камнем преткновения. «Если бы не люди, которые поплатились своими конечностями, эта революция никогда и не победила бы», – говорит он. «Какое право они имеют делить места в правительстве? Кто-нибудь спросил меня?»
«Если кто-то пытается отодвинуть Мисрату в сторону, мы сами их отодвинем. Мисрата получит то, что ей полагается». Другие бойцы из города, которые открыли магазин в столице после соединения c другими отрядами со всей Ливии в августе, придерживаются того же мнения. Они, как и бойцы из Мисраты на оставшейся линии фронта, просто ухохатываются от широко распространенной записи, которая рассказыват, как уважаемый командующий из Мисраты бранит военного пресс-секретаря ПНС (пресс-сектретать сидит в отеле в Триполи) за то, что тот отсутствует на поле боя.
Как и бойцы из других регионов, особенно из западного городка Зинтан, повстанцы Мирсаты отправляют в отставку главу военного совета Триполи, Абдулхакима Белхаджа, который призвал все военные подразделения вывести оружие из столицы. “У него есть опыт и средства для поддержания безопасности всех министерств, посольств, жизненно важных институтов?”, – спрашивает Адель аль-Галлал, чья бригада занимает КПП у основного торгового центра Триполи. «Мы не знаем, что он делает. Поэтому мы здесь», – говорит он после того, как днем ранее бойцы из Зинтана прошлись по позиции Белхаджа в столице, прежде чем повернуть назад. Этот инцидент произошел после того, как нестоличные повстанцы распростанили насмешливый и издевательски формальный ордер на арест Белхаджа, который был похож на постеры с беглыми членами режима Каддафи.
У Абу Бакра Мохаммеда, который когда-то конструировал платформы для свадебных церемоний, виднеется изогнутый шрам от осколочного ранения в лоб, как свидетельство о его участии в осаде Мисраты. Он считает свое пребывание в Триполи в качестве солдата необходимым, и одновременно крайне обеспокоен. «Я вернусь как только здесь все наладится. Я хочу вернуться навсегда. Я хочу гражданской жизни, а не армейского существования», – говорит он. «Я хочу жениться, я и собирался, в апреле, до того, как все это началось». «Раньше я никогда не видел оружия, не думал, чтобы было нормально вот так носить его с собой и стрелять. Не знаю, сколько времени еще понадобиться, чтобы все перестали это делать».