Хосе Луис Гарсиа Руа. Для большей части астурийского синдикализма его имя служит источником вдохновения и примером в борьбе. Дожив до 90 лет, Гарсиа Руа сохраняет прекрасную речь и ауру аскетического мистика, открывшего внутренний свет, который освещает его реальность. Гарсиа Руа встретился с корреспондентом «Ла Вос де Астуриа» в своем доме в Хихоне, спартанском и временном обиталище. На нескольких дней синдикалист-историк CNT, мыслитель и философ, возвращается в свой холодный город с почти мифического Юга, из Гранады, где он живет. 2 февраля, в 20 часов в Старом институте он выступает с лекцией о движении 15 мая в рамках культурных мероприятий инициативы, которая носит его имя.
– Бросило ли движение 15 мая какой-то свет на рабочее движение? Удивило ли Вас это восстание молодежи?
– По сути, такого восстания молодых людей я ждал уже давно. Я всегда очень верил в молодежь – сферу, особенно попранную в период «перехода», который фактически был демократической маской. С тех пор молодежь стала главным объектом дрессировки, духовного опустошения, которое ориентировало ее исключительно на явный гедонизм и то, что называется прикладыванием к бутылке.
– Вы полагаете, оно что-то дало, или усматриваете признаки развала?
– Я думаю, что оно не разваливается, а размышляет, потому что у власти есть множество инструментов отвлечения, и она в состоянии завести движение в ничто. Желание стать властью, чтобы трансформировать систему изнутри, вводит в заблуждение, потому что государство поглощает и преобразует все.
– Вы упоминали цифру 5,3 млн. (имеется в виду число безработных в Испании, – прим.перевод.)
– Большая вина за это лежит на левых, потому что они утеряли первоначальный смысл этого слова. Они продались постфранкизму и приняли ситуацию, основанную на главных мотивах франкизма, на что наши правые пока что не осуждены. Отсюда и такие случаи, как с Гарсоном… (в настоящее время в Испании идет суд над судьей Гарсоном, который пытался расследовать некоторые из преступлений франкизма и теперь обвинен ультраправыми в нарушении закона 1977 г. об амнистии, – прим.перевод.)
– Не кажется ли Вам шизофреничным то, что Гарсон оказался на скамье подсудимых?
– Нет, это не шизофрения, а результат испанской политической ситуации, ставшей следствием ошибок, которые мы сделали, борясь за демократию и позволив установиться фальшивой демократии, которая маскирует проблемы. В пактах Монклоа уже было видно, что ждет Испанию в будущем. Рабочее движение пыталось проникнуть во власть, и это было большой ошибкой. Это, в некотором смысле, наследие великой ошибки Маркса, который стремился к буржуазной революции, рассматривая государство как объединяющий институт. За эти ошибки приходится платить.
– Из Ваших слов следует, что целью трудящегося класса не может быть приход к власти…
– Да, никогда. Власть есть Левиафан, языческое чудовище. Власть консервативна сама по себе. В нее приходят с намерением осуществить перемены, но единственное, что при этом достигается, – это ее укрепление. То, что называлось во время Французской революции «общественным договором», было не более чем иллюзией. «Свобода, Равенство, Братство» превратились в ничто. Все извратилось, и сегодня государство куда сильнее. Это извращение, и в настоящее время государство является гораздо более мощным, потому что оно проникает в самое нутро людей, которые внутренне усваивают манеру самим делать вещи, исходящие непосредственно от власти. Возвращаясь к движению 15 мая, существует опасность, что оно прислушается к этим песням сирен, которые исходят от политических партий и самого государства. Если все ограничится простыми требованиями большего участия граждан и изменения избирательного закона, то движение окажется напрасным.
– Какова, по Вашему мнению, должна быть его цель?
Борьба с существующими структурами власти, забыв об институционализации, потому что мы знаем, к чему это ведет. Нужно стремиться к самоуправлению, вступая в конфликт с обществом и государством, и добиваться самоорганизации общества.
– Поговорим об Астурии. Полагаете ли Вы, что Каскос пойдет на досрочные выборы?
– Я что-то слышал об этом, но на самом деле я полностью отделен от политики. Мне кажется, Каскос теперь задается вопросом: «Почему я победил на выборах?». Но дело в том, что политика является ошибкой как по цели, так и по методу, независимо от того, кто победит: что Народная партия, что ИСРП, что Каскос. Все останется тем же самым.
– Народная партия начала жестко…
– Народную партию, которая находится в правительстве месяц, критикуют за объявленные ею урезания, но ИСРП четыре года делала то же самое. Нужно противостоять капитализму,самым его основам, а не заниматься коллаборационизмом с ним. В том, что говорит Рахой, звучат извинения типа: «извините за эти урезания, но экономические законы ненасытны, они не могут быть иными». Он, кажется, хочет сказать, что следует просто принять эту реальность и эти урезания, видя в них единственный способ достичь будущего богатства. Это как развал мира на куски. Я убежден, что самоуправление производства может быть достигнуто без всех этих осложнений. А так все стало слишком сложным, а законы непредсказуемыми.
– Что вы предлагаете?
– В таких случаях следует поступать так же, как со знаменитым гордиевым узлом, который никак не развязывался: чтобы развязать его, нужно взять нож и перерезать веревку. Не должно быть никаких полумер. Люди должны выйти на улицы, но со светом, позволив мысли дать предоставить возможность для движения. Сейчас, когда идеологии рушатся, пришло время создать самоуправленческое и сознательное движение.
– Поговорим об одном из Ваших любимых вещей: образовании. Как Вы относитесь к отмене предмета «Гражданское воспитание»?
– Надо добиваться того, чтобы мы имели равную свободу получать образование, чего государство нам не обеспечивает. Государство все держит в своих руках: школы, институты, университеты… Оно ставит образование на свою почву и добивается того, что дети разочарованы. Власть считает, что гражданское воспитание формирует демократию, тогда как такой демократии, какую имеем мы, нет оправдания.
– Вы считаете ее настолько плохой?
– Если в ходе кризиса есть люди, которые богатеют, если у нас в Испании число безработных достигло 5 миллионов, а 8 миллионов человек живут ниже черты бедности – о какой демократии мне говорят? О каких жертвах ведут речь? С этим надо порвать раз и навсегда, но сознательно, рассчитывая свой шаг. Вот вам важный факт: во время гражданской войны производительность в Испании выросла на 60%. Почему? Потому что производил сам народ. Говорят, что когда Романонес вернулся в свой поселок, он не узнал свои земли. Он поинтересовался, кто же обрабатывал их, и соседи сказали ему, что это делал народ, объединившись в кооператив. Романонес сказал тому, кто рассказал ему об этом: «Я хочу, чтобы ты был моим управляющим». А тот ответил: «Я не управляющий никем». Вот таков был дух. Рабочий – это тот, кто умеет работать, и нужно вернуться к этому сознанию.
– Возвращаясь к образованию, Вы стали революционером с Вашим проектом рабочей школы на улице Кура Сама, пока с ней не покончили…
– Нет, я не отказался от своих идей. Сегодня я более радикален, чем тогда.
– Но чем она раздражала?
– Во-первых, потому что она была бесплатной. Затем, потому что не было никаких различий между учениками и преподавателями. Существовало подлинное братство. Я учил не уравнениям, но давал образование для жизни, и это большая проблема, потому что такое образование раздражает любую существующую власть, тем более диктатуру. Власть не глупа и знает, чему можно учить, а чему нет. У нее есть специалисты в области людской психологии. Люди действия. Я вспоминаю Рамоса, шефа политической полиции Астурии, который сажал меня в тюрьму несколько раз. Он сказал мне однажды: «Руа, вы социальный нищий», и, в конечном счете, он был прав. Я не бросал этого дела, пока c моей школой на Кура Сама не было покончено.
– Вы считаетесь вдохновителем астурийского профсоюзного движения, но суть его кардинально иная…
– Моей главной целью было объединить всех антифранкистов без различий в платформу, которая называлась Революционная коммуна социалистического действия, но увидев, что коммунисты тянут в одну сторону, социалисты в другую, и никто не может договориться друг с другом, я отказался от этого.
– Вы не склонны бросаться в политику?
– Конечно. Компартия Андалусии хотела, чтобы я стал ее генеральным секретарем. Я сказал им, что не могу, потому что я не коммунист, и они сказали: «Это не имеет значения, дружище» (смеется). Это было невозможно.
– Вы не были коммунистом, потому что были анархистом…
– Нет, сначала нет. Я стал анархистом со временем, но вначале был поклонником Маркса. Произошло так, что он серьезно ошибся, прислушавшись к Энгельсу, что привело к роспуску Интернационала трудящихся и дрейфу в сторону слияния с социализмом. Маркс и Энгельс считали, будто система уничтожит сама себя и без вмешательства рабочих. Тяжелая ошибка. Потому что капиталист продает рабочего ради прибыли, а левый предает своих от разочарования. Утратилась всякая надежда. Именно это и произошло в Испании с 70-х годов. Сейчас я вообще не верю в политику, только в волю народа, но с ясным видением, не впадая в ослепление и насилие.
– Когда дела в этой стране пошли плохо? После смерти Франко Ариаса Наварро заменили Суаресом. Почему они это сделали?
– Они сделали это после поездки короля в Соединенные Штаты. Киссинджер сказал ему, что надо сделать, и так получился «переход», и была выработана конституция, которая является сказкой, а в восьмой статье оправдано вмешательство армии, если законно избранное правительство попытается изменить территориальное устройство Испании. Это звучит, не так ли? Учитывая обстоятельства, как вы выйдите из этого положения? Я надеюсь, что движение молодежи даст урок рабочему классу, который разочаровался в профсоюзах и их пассивности, ему непонятной.
На мой взгляд, те, кто должен был защищать интересы работников и бороться с капитализмом, стали придатком правительства, дающего им деньги. Молодежное движение, если оно подлинное, если оно найдет себя, положит конец заражению рабочего класса, но – внимание – не впадая в (голое, – прим. перевод.) насилие, потому что это стало бы подарком для государства. Потому что надо учитывать, что в этой стране лишь небольшая часть населения получает выгоду от государства, а подавляющее большинство страдает от него. Это должно быть отправной точкой, чтобы взяться за работу, работать последовательно и не впадая в противоречия. В таком подлинном союзе будет наша сила.
