Недавно в интернете рассказали историю Надежды Дударенко, у которой Светлогорское управление образования “изъяло” пятерых приемных детей, в одностороннем порядке прекратив с ней трудовые отношения. Мы даже побывали в доме Надежды Ивановны, пообщались с двумя усыновленными детьми, с соседями, школьными учителями и сотрудниками районного отдела образования. Материал привлек большое внимание общественности.

Напомним, что Надежда Дударенко категорически не согласна с решением Светлогорского исполкома о расторжении с ней трудового договора. Да и очень странно произошло это расторжение: детей забирали без предупреждения, из семьи, где их любили и окружали заботой, утверждает мама. По версии Надежды Ивановны и ее соседей, которых мы расспросили, забрали детей ни много ни мало – из мести. За то, что женщина заступилась за своих детей, обиженных в школе учительницей, и за то, что она часто спорит с сельским Советом, выбивая для окружающих блага вроде освещения на улице и асфальта, который есть только “по документам”.

Среди претензий управления образования – то, что женщина не водила детей в детский сад, и ненадлежащие жилищные условия: недостаток кроватей, высоко стоящие зубные щетки, полупустой холодильник… Действительно ли все так и достаточные ли сложились обстоятельства, чтобы забирать детей из этой приемной семьи, где некоторые из ребят прожили уже более пяти лет? Таким вопросом мы задались в предыдущем материале.

Сразу после публикации на TUT.BY к Надежде Дударенко приезжали начальник управления образования Гомельского облисполкома Сергей Порошин и зампредседателя Светлогорского райисполкома Сергей Меркулов. С тех пор в доме Надежды Дударенко и в местном райисполкоме побывала и проверка от Министерства образования. Однако получить полноценные комментарии по существу от представителей сферы образования самого разного уровня журналистам TUT.BY так и не удалось. Министерство образования в лице пресс-секретаря Юлии Ваниной раскрывать состав рабочей группы, выехавшей на место, отказывается, равно как и от каких бы то ни было комментариев на эту тему. Максимум, что предлагается журналистам – ожидать официального ответа министерства, который появится на сайте. Таким образом, возможные претензии о том, что мнение второй стороны “слабо освещено”, просим не выдвигать – мы старались, однако пока не выходит.

Так, на просьбу рассказать о своих впечатлениях от посещения семьи Надежды Дударенко, Сергей Порошин в конце прошлой недели ответил, ссылаясь на некий… внутренний голос журналиста TUT.BY: “Я думаю, что наши впечатления с вами совпадают… Я убежден, что наши с вами впечатления совпадают. Вы, как интеллигентный человек, сделали соответствующие выводы. Это я вам могу сказать. Я вам верю”. Мы постарались перевести диалог в конструктивное русло: “Это можно понять как то, что мой взгляд, который отражен в статье, совпадает с вашим?” “Нет, не в статье. В ваших глазах, в ваших внутренних чувствах. У вас два противоречия: внешнее и внутреннее. Я согласен с вашим внутренним голосом”. Чудеса да и только, особенно из уст достаточно высокопоставленного чиновника. К сожалению, во время нашей следующей попытки конкретизировать, с чем именно согласен Сергей Иванович, собеседник выслушал наш вопрос, потом связь оборвалась, а затем абонент и вовсе стал недоступен.

 

По счастью, Сергей Меркулов вчера разговаривал с нами не так образно: “С детьми все обстоит хорошо, все нормально. Все в проработке, приезжали специалисты из Минобразования, из управления образования. Пока дети находятся в больнице, но в ближайшее время их судьбы будут определены. Я ничего не могу подтвердить, идет проработка, пока еще решений конкретных нет. Специалисты были в Паричах, в школе, у Надежды Ивановны, в детской больнице, в отделе образования и все перепроверили. Их выводы и информация появятся на сайте Минобразования. Давайте я вам больше ничего не буду раскрывать, чтобы не было никаких недомолвок”. На наш вопрос о том, не было ли нарушений при расторжении трудового договора с Надеждой Ивановной, Сергей Меркулов ответил: “Ничего с ней не расторгали: трудовые книжки, записи, все остальное… То, что вы видели, просто решение, в него вносятся изменения, когда в нем есть какие-то погрешности”. Последняя цитата делает и вовсе удивительным тот факт, что детей забрали. Если “ничего не расторгали” – зачем же тогда забирать?

И второй вопрос: если “ничего не расторгали”, почему тогда заведующая педиатрическим отделением детской больницы Светлогорска Галина Сазанович считает Надежду Ивановну “чужим человеком” для детей, которые там находятся?

“Как мы можем посторонних людей к детям пускать, понимаете? Почему мы должны посторонних, непонятно кого, пускать к детям?” – спросила у нас медик. По словам врача, дети себя “нормально чувствуют. Их каждый день посещают сотрудники РАЙОНО, воспитатели приходят, приносят им что-то. Я же каждый день не сижу там, я же врач. Ведут дети себя нормально, чувствуют себя нормально, это адаптированные дети, никаких проблем с ними я не вижу. По крайней мере у меня с этими детьми нормальные отношения. На тему мамы я с ними не разговариваю. Зачем будоражить детей, травмировать их душу – это же чисто психологический момент. Могу сказать, что я не вижу депрессии у этих детей”. Однако вскоре медик отметила, что она занимается только медицинскими вопросами, а остальные стоит адресовать органам опеки: “Вы знаете, сколько у нас таких детей лежит? Я все это не могу запомнить и все это не могу переварить. Одних вернули маме, следующие пришли”.

Надежда Дударенко рассказывает, что несколько раз пыталась упросить персонал пустить ее к детям – принести личные вещи, фрукты, игрушки. Дело в том, что ребят забрали так стремительно, что даже сменного комплекта одежды у них  не оказалось. Возможно, государственные службы дали “государственным детям” такую одежду, однако такого комментария нам тоже никто не дал. Иногда медперсонал разрешает Надежде Ивановне делать “передачи”. Например, вчера Надежда Ивановна, которую называют недостойной воспитывать этих детей, в очередной раз проехала более восьмидесяти километров (от Паричей до Светлогорска более сорока километров), чтобы передать для дошколенка, которого забрали без верхней одежды, куртку. “Если будут куда-то увозить, как он без куртки-то?” – рассказывает нам по телефону Надежда Дударенко. В то же время она отмечает, что отношение медицинского персонала к ней хорошее: “Когда передавали куртку, спрашивали, когда уже я их заберу. Отвечаю: ну, боремся, надеюсь, все обойдется”. Иногда женщине даже удается пообщаться с детьми по телефону.

Так, во время первого сеанса общения, сразу после перевода детей в детскую больницу из инфекционного отделения, куда их поначалу направили “на карантин”, одна из старших девочек поведала Надежде Ивановне, что самый младший ребенок упал и разбил о батарею голову, так что пришлось накладывать швы. По словам Надежды Ивановны, дети жалуются на то, что их до сих пор ни разу не выпускали на свежий воздух. А ведь даже по словам заведующей отделением, дети не больны.

Напомним, что уже спустя два дня после “изъятия детей” из нынешней семьи сотрудники районного отдела образования говорили в интервью журналистам TUT.BY, что к детям уже стали приходить будущие приемные родители.

В пятницу мы показали имеющиеся у нас материалы юрисконсульту ГУ “Минский городской центр социального обслуживания семьи и детей” Елене Мазец. Разумеется, досконально разобраться в деле даже юристу можно, лишь владея всеми необходимыми документами от всех сторон, но кое-что по материалам, которые есть у нас, сказать можно.

“Согласно Положению о приемной семье, утвержденному постановлением Совета министров РБ от 28 октября 1999 года № 1678, договор об условиях воспитания и содержания детей может быть расторгнут досрочно по инициативе приемных родителей при наличии оснований, установленных в ст.167 Кодекса РБ “О браке и семье”, и по инициативе управления образования при наличии оснований, установленных в ст. 168 Кодекса РБ “О браке и семье”. Именно оснований, предусмотренных ст. 168, в данной истории нигде не было видно. Статья 168 содержит перечень таких оснований, но сам перечень основанием быть не может. Должно быть указано одно из оснований. Ведь в данной ситуации не видно, что именно нарушалось гражданкой, в чем конкретно ее вина. Если в доме была антисанитария – где акт обследования? Если жестокое обращение – где результат медицинского обследования, его подтверждающий? Если кто-то говорит, что приемная мама пьет, он должен подтвердить это справкой о том, что она состоит на учете в наркологическом диспансере… Если кто-то говорит, что приемная мама “невменяемая”, то этот кто-то должен предоставить справки о том, что она состоит на учете в психоневрологическом диспансере”, – говорит Елена Мазец.

Стоит отметить, что по словам Надежды Ивановны, ни одна из приходивших в последнее время (до и после изъятия детей) в ее дом проверок не составляла при ней и не оставляла ей никаких актов обследований. С точки зрения юрисконсульта – это неправильно.

“Акт обследования жилищно-бытовых условий составляется в двух экземплярах – первый экземпляр идет в дело, второй – непосредственно человеку. На этом акте должны быть несколько подписей специалистов, а внизу строчка “с актом ознакомлен”, где ставится подпись гражданина, жилищно-бытовые условия которого обследовали”, – рассказывает юрисконсульт.

По словам специалиста, Надежда Ивановна может запросить у своего бывшего работодателя основания для расторжения трудового договора, а при желании обжаловать его решение в суде”.

Здесь заметим, что один акт обследования мы все-таки можем привести в статье. Проводила его еще в январе этого года (уже тогда у приемной семьи начались конфликты с отделом образования Светлогорского района) общественная ассоциация приемных родителей “Надзея – дзецям”. Сразу скажем, что ее глава Леонид Скоробогатый очень нелюбим сотрудниками Министерства образования, и, возможно, этот акт не стоило бы приводить. Эта проверка проводилась по просьбе Надежды Ивановны, которая просто “нагуглила” “Надзею – дзецям” в интернете в поисках независимой комиссии.

Кстати, чуть позже, в марте этого года, управление образования Гомельского областного исполкома выдало на руки Надежде Ивановне документ, в котором говорится: “Установлено, что в вашем доме имеются необходимые условия для проживания и воспитания детей, они обеспечены одеждой, обувью и игрушками”.

По клику открывается в полном размере.

Как видим, это официальное заключение не содержит подробного акта обследования, но вполне соотносится с той бумагой, которую несколькими месяцами раньше подписал Леонид Скоробогатый.

Возникает вопрос: как за семь месяцев мнение органов образования об условиях в доме Надежды Ивановны изменилось настолько, что нашлись основания для того, чтобы забрать всех пятерых приемных детей?

Добавим, что Надежда Дударенко говорит, что за время, пока она работает приемным родителем, в районном отделе образования несколько раз сменилось руководство. И лишь с последним составом возник конфликт. О предыдущих Надежда Ивановна отзывается с теплотой. TUT.BY нашел женщину, которая 4 года назад работала главным специалистом Светлогорского районного отдела образования, – Аллу Ковзик. Сейчас она работает учителем в Светлогорске и выводы делать по нынешней ситуации совершенно справедливо отказывается, потому что “дело тонкое, нужно в нем очень хорошо разбираться, по нынешней ситуации я не имею права делать выводы”. Однако она отметила, что во время ее работы в отделе образования “никаких проблем с Надеждой Ивановной не было, и деток ей давали. Тогда она работала – выполняла все необходимое, и все у нее было. Я не знаю, что у них там сейчас случилось, может, какое-то недопонимание с отделом образования. Но то, что она бескорыстная, и то, что она смотрела за детьми раньше, так это я могу сказать”. Когда Алла Ковзик работала в отделе образования, у Надежды Дударенко уже были двое усыновленных детей и четверо приемных, с тех пор добавился лишь один ребенок: “Бывали у нее с проверками. Она все выполняла, всегда было все чистенько, она приезжала два раза в месяц в район, получала аванс-зарплату, нанимала водителя, приезжала с детками, закупала здесь продукты на рынке, по магазинам ездили они. Это я знаю, это было. Повторяю, теперешней ситуацией я не владею и не вправе делать выводы, говорю только за то, что было”.

Под обращением в Совмин, Администрацию президента и Гомельское областное управление образования с требованием разобраться в странном вопросе и вернуть Надежде Дударенко в семью изъятых детей подписались на вчерашний день 760 человек.

Напомним, что спустя два дня после изъятия детей сотрудники РАЙОНО уверяли, что ребята ни разу не спросили про свою приемную маму. Из сегодняшних небогатых комментариев врача детской больницы и зампредседателя Светлогорского райисполкома следует, что дети в больнице чувствуют себя спокойно. Надежда Ивановна же говорит, что у детей – большой стресс. А недавно к ней даже прорвались детские рисунки. Надежда Ивановна переслала их к нам в редакцию с просьбой сохранить для нее, “на всякий случай, на память”. Всего 25 рисунков, в некоторых есть и письма. Исходя из подписей, сделаны они двумя старшими девочками – Настей и Стасей. Поскольку это единственный способ узнать мнение самих ребят, мы решили дать им слово.

Надежда Ивановна рассказывает, что вчера двое ее усыновленных малышей, которые остались с ней, вернулись из школы, где их долго допрашивали взрослые люди. Как удалось узнать позже от учителей,  приезжали с новой проверкой сотрудники органов опеки и в довольно жесткой форме расспрашивали, почему ребята “врут, что их била учительница”. Мать снова может полагаться лишь на слова детей, потому что у нее, как у полноценного законного представителя, разрешения на такой разговор с детьми никто не взял и на встречу с детьми ее тоже не позвали.