Вообще говоря — пестрота знамен на митингах и демонстрациях, десятки организаций на единицы участников — это всегда показатель слабости (движения).
Но, вместе с тем, нет и не может быть единства несоединимого, точнее — когда оно есть, оно ведет к провалу.
Все это наглядно демонстрирует история все той же Национальной конфедерации труда (НКТ).
Когда они на конгрессе 1919 г. с горяча (на фоне своего стремительного роста) заявили о том, что Всеобщий союз трудящихся (ВСТ) должен либо присоединиться к ним, либо быть признанным “желтым” профсоюзом, они были в сущности правы. Правы, т.к. пресловутое “единство пролетариата” было (и есть) возможно только на Одном идеологическом базисе.
А потом была диктатура Примо де Риверы, и, в то время как НКТ перешла на нелегальное положение, ВСТ стал вполне заурядным приводным ремнем системы. Тут интересно то, о чем писал Гомес Касас, и о чем умалчивают почти все российские исследователи той эпохи: НКТ перешла на нелегальное положение и заявила о самороспуске, т.к. от нее (как и от всех) затребовали, если она хочет оставаться легальным профобъединением, подробные данные обо всех своих членах. Власти интересовались членскими билетами всех тех, кто состоял в профсоюзах.
С 1930 г. новые веяния, очередные попытки сближения, и подставы и кидалово со стороны социалистов. А потом — 1936 г. с его вереницей ошибок. Сначала, на майском конгрессе — предложение к ВСТ о сотрудничестве при условии признания социалистами анархо-коммунистической цели НКТ, а затем, на фоне того что такого признания не произошло — сотрудничество с властями, с каталонской ВСТ, откровенно враждебной, при том что профсоюзы, бывшие под ПОУМ были проигнорированы: было решение о всеобщей синдикализации работающего населения, и признаны только 2 профобъединения — НКТ и ВСТ, и многие в НКТ считали, что т.к. и ПОУМ и ОСПК марксисты, то разницы между ними принципиальной нет, да и сотрудничество важно именно на профсоюзном уровне, и понеслась: профсоюзы ПОУМ были частью интегрированы в ВСТ, частью распались. На эту ошибку особо обращал внимание в своем двухтомнике Роберт Александер.
В итоге — ни признания со стороны ВСТ анархо-коммунистической программы действий, ни сотрудничества с профсоюзами ПОУМ, как хотя бы не-сталинистов, зато сотрудничество (попытки сотрудничества) с откровенно враждебным каталонским ВСТ. Дальше больше — приход группы Васкеса к руководству НКТ, валенсийский экономический пленум 38 г.
На этом фоне странно смотрелось как создавалось МЛЕ (Испанское либертарное движение, или ИЛД): ФАИ (Федерация анархистов Иберии), НКТ и ФИХЛ (Иберийская федерация либертарной молодежи). Странным было то, что в МЛЕ не приняли “Свободных женщин”, ссылаясь на то, что это означает разделение рабочий по половому признаку, раздробление пролетариата. Ну а наличие разделение по возрастному признаку было принято нормальным, хотя изначально именно поэтому ФИХЛ вообще не хотели создавать. Причем это то, де факто феминисткам (сами они отрицали такое определение своей организации, что впоследствии сильно удивляло американскую феминистку Марту Акельсберг), и было непонятно: почему в МЛЕ берут ФИХЛ, но не берут их. Т.е. вопрос в том, что раз уж создают (уже) одни специфические структуры (ФИХЛ), то почему этого нельзя создавать всем (“Свободные женщины”). Причем единение в рамках МЛЕ (в принципе активистки “Свободных женщин” активно сотрудничали с МЛЕ, что как раз таки вполне способно было спасти движение от излишней раздробленности, тем более что феминистки от анархизма итак были одновременно членами НКТ (как и активисты и активистки ФИХЛ).
В годы франкизма расколотая НКТ сотрудничала со многими, даже с коммунистами, по началу. Однако к концу 40-х сотрудничество с марионетками Москвы стало почти сродни сотрудничеству с диктатурой.
Ну а очередной пример того, как не надо создавать движение НКТ продемонстрировала после смерти Франко, когда выросшая до 300 тыс. организация вобрала в себя разного рода регионалистов, маоистов, троцкистов и бог знает кого еще.
На фоне раскрутки “дела “Скала”” и криминализации ФАИ (провокаторы, внедренные в Федерацию, подталкивали ее активистов к вооруженным акциям, способствовали запасанию активистами оружия, после чего происходили многочисленные аресты с этим самым оружием, на это, в частности, указывал впоследствии в своем исследовании один из фигурантов “дела “Скала”” Каньядас Гаскон) организация стала разваливаться: Гарсиа Руа отмечал, что многие испанцы, пришедшие в НКТ оказались банально не готовы к действиям в сложившихся репрессивно-демократических условиях, да еще мощнейшая травля в СМИ. Произошел раскол, последствия которого аукаются до сих пор.
И эта история, в которой было и много героического и действительно похвального, но о чем речь сейчас не идет, показательный пример для всех: союзников надо уметь тщательно выбирать. Всем и всегда. Но стремиться при этом не к единству на тактическом уровне разномастных сил, но именно что к единству в рамках узкого круга организаций, членство в которых должно стремиться к постоянному расширению при постоянном сохранении идейной выдержанности рядов. Не надо принимать всех подряд, но людей понимающих — куда и зачем они вступают.
Поэтому все эти “когда мы едины…”, “мы разные, но равные…” и прочие подобные красивые, но не более слова автоматически ставят вопросы: едины когда и в чем? Разные до какой степени, и в каких аспектах?
И речь ведь вовсе не идет о том, что все должны ходить строем под неким партийным руководством, но о том, что структуры должны иметь четкую (не размытую) идейную базу, автономию отдельных составляющих, и принцип приема для всех, разделяющих взгляды при учете социального-классового положения в обществе. В этом смысле конечно принцип (открытость для всех трудящихся, разделяющих анархо-коммунистические принципы) ФОРА (Аргентинская региональная рабочая федерация) конечно является более привлекательным, чем принцип НКТ (открытость для всех трудящихся).
Источник.