Трудовая миграция – не изобретение эпохи современного глобального капитализма. Это составная и неотъемлемая часть капиталистического уклада. И речь не только о таких странах, как США, Бразилия или Аргентина, которые непосредственно сформированы волнами добровольной или принудительной (вспомним о ввозе негритянских рабов) миграции за последние несколько столетий. Нет, речь идет о крупнейших и наиболее успешных капиталистических странах Западной Европы.

Напрасно думают, что несколько миллионов арабов из Северной Африки – единственная крупная волна миграции во Францию. Существование французского капитализма в 19 и 20м веках невозможно себе представить без массовых перемещений рабочей силы из Польши, Бельгии, России, Испании и Греции; речь идет о миллионах переселенцев. Британский промышленный рабочий класс 19-20 вв в значительно степени состоял из ирландцев (как и пролетариат США). Германия принимала французских протестантов и переселенцев из Восточной Европы, а после второй мировой войны она приняла не только 2 миллиона турецких и курдских рабочих, но и 12-14 миллионов немцев, принудительно переселенных из Восточной Европы, странами, победившими во второй империалистической войне  (этот аналог немецких планов Ост, возможно, является крупнейшей этнической чисткой в истории континента).

Все волны миграции вызвали ярость националистов. Правые всегда распространялись на тему того, что эти люди, в силу “низкой расы” или же “нецивилизованного поведения” не могут быть интегрированы в такое высокоразвитое и цивилизованное общество, каким является их (правых) страна.  Аргентинские патриотические лиги и немецкие наци нападали на восточноевропейских мигрантов – славян и евреев, французские патриоты негодовали по поводу “грязных поляков”, англо-саксы раздували анти-ирландскую истерию. Но, не смотря на все это, миграции продолжались в огромных масштабах. Даже Гитлер привез на территорию рейха несколько  миллионов “расово-неполноценных” рабочих со всей Европы.

Секрет миграций при капитализме прост. С одной стороны, массы людей из особенно бедных стран и регионов ищут возможность получить работу и пропитание, или же спасаются от этнических чисток и политических преследований. С другой стороны, бизнес заинтересован в дешевой и бесправной рабочей силе, а на эту роль мигранты, зачастую, подходят идеально. Они чувствуют себя крайне неуверенно, согласны на любую низкооплачиваемую работу, не имеют своего жилья,  лишены самых элементарных гражданских прав, к тому же они боятся высылки на родину, где их ждут голод или репрессии. Вот почему миграции при капитализме не прекратятся никогда, и вот почему мигранты обычно формируют низовые социальные слои, занятые самым тяжелым наемным трудом.

Снижение рождаемости в Европе и России (это естественный и неотменимый процесс, связанный с организацией жизни в крупных капиталистических городах, хотя он, порой,  усиливается и дополняется неблагоприятной социальной политикой госудрства) – еще один стимул для бизнеса импортировать рабочую силу. И российский бизнес будет это делать, причем, чем дальше, тем больше, из-за демографического провала 90х гг. Он будет импортировать дешевую рабочую силу с Кавказа, из Средней Азии и из Китая. Зигующе правые  и профсоюзники-националисты тоже нужны капиталу: и для того, чтобы запугивать мигрантов, и для того, чтобы раскалывать пролетариат. Но вот чего эти силы сделать не способны, так это остановить миграцию.

Один из крупнейших современных исследователей капитализма, Карл-Хайнц Рот, пишет:

“За последние десятилетия сотни миллионов людей постоянно кочевали по континентам и на другие континенты, убегая от нищеты натурального хозяйства и ужасов гражданских войн, или же зарабатывая средства на поддержание семей, оставшихся дома. Массовые миграции внутри Китая, из южной и юго-восточной Азии в страны Персидского залива, из Африки в южную Европу через Средиземное море, из восточной Европы в западную, из южной и центральной Америки в северную. В странах центра и многих развивающихся странах мигранты составляют от десяти до двадцати процентов пролетариата… Со временем друг на друга накатились несколько волн миграции и сейчас формируется новая трансграничная, многоязычная и весьма разумная бытовая культура. Но стремление к интернационализму в этой культуре сочетается со стремлением к самоутверждению этнической идентичности. Этот процесс подчеркивал контуры глобальной пролетаризации в последние десятилетия, и на данный момент представляет одну из главных точек отсчета в классовой композиции“.

Всем, кто заинтересован в социально-революционном преобразовании действительности, в замене капитализма безгосудрственным обществом – федерацией самоуправляемых производственных и территориальных коллективов, всем, кто хотел бы противостоять зигующим мразям, необходимо работать с колоссальной массой рабочих-мигрантов, учитывая все ее особенности, а так же то обстоятельство, что она непрерывно растет. В современном антиавторитарном движении эти люди практически не представлены.  Между тем, как показывает опыт тех же ИРМ и ФОРА – революционных объединений, состоявших, в значительной степени, из рабочих-мигрантов, эти последние представляют собою (потенциально) могучую силу. Да, многие запуганы бизнесом и полицией, боятся репрессий и высылки. Но в то же время – это та самая часть пролетариата, которой практически нечего терять. Они находятся на самом дне жизни, не встроены в существующую систему ментально, ничем не связаны с государством и ничем ему не обязаны, они его ненавидят. И по этой самой причине оказываются, порой, способны на прямое действие.

На фото: Итальянские эмигранты. Начало 20го столетия

Источник