Наравне с защитой социальной революции, анархисты на Вольной территории стремились к непосредственному воплощению своих идеалов — созданию свободного общества, основанной на самоуправлении и справедливости. Это происходило в непростых условиях революции, экономической разрухи и военных сражениях на всех фронтах. Тем не менее, опыт общественного производства и распределения товаров является интересным, хотя и не до конца изученным, материалом.

Предлагаем вам ознакомиться с выборкой на данную тему, взятой из нескольких источников.

Одним из первых социально-экономических базисов махновского движения стал рабочий Союз металлистов и деревообделочников, возникший еще до революции. Союз объединял фактически всех рабочих Гуляй-Поля и ряда окрестных предприятий (в том числе мельниц). В июле профсоюз, в соответствии с анархистской доктриной, стал превращаться в производственно-распределительную организацию. 17 июля было решено обсудить возможность приобретения собственной пекарни, а также «поручить заводским комитетам выяснить составлением списков сколько кому из рабочих, состоящих членами профсоюза, нужно товару и топлива и обуви, и в какой сумме могут внести денег впредь до получения означенных в сем предметов».

В том же месяце были сделаны и первые шаги к социализации сельского хозяйства: Батрацкий комитет при Гуляй-польском Совете начал устанавливать рабочий контроль над помещичьими имениями, крестьяне организованно отказываются платить арендную плату землевладельцам.

Рабочий контроль означает, что владельцы предприятий не могут принимать ни одного сколько-нибудь важного решения (в т.ч. о продолжительности рабочего дня, размере оплаты труда, приеме и увольнении, трудовой дисциплине и т.д.) без ведома и согласия выборных рабочих комитетов и профсоюзов. Рабочий контроль всегда рассматривался анархистами как желательная временная мера на пути к полной социализации (обобществлению) производства.

29 августа 1917. Гуляй-польский комитет защиты революции принимает решение о ликвидации частной собственности на землю, промышленные предприятия, типографии, театры, кинематографы и другие общественные заведения. Через два дня такое же решение принимает Совет рабочих и крестьянских депутатов. В отношении промышленных предприятий это решение носило декларативный характер. Например, 10 октября правление профсоюза обязало владельцев всех предприятий увеличить зарплату рабочих на 35-70%, решения об увеличении зарплаты на отдельных предприятиях принимались также 31 октября и 13 ноября, т.е. к этому времени владельцы все еще присутствовали.

25 сентября 1917. Гуляй-польский волостной съезд Советов и крестьянских организаций выпускает Резолюция о конфискации всех помещичьих и кулацких земель, отмены частной собственности на землю и ее социализации. В бывших помещичьих усадьбах решено создавать крупные сельскохозяйственные коммуны. Конфискованный сельхозинвентарь и техника поступают в общественный фонд.

Социализация земли означает ее передачу в распоряжение всего общества. Земля распределяется поровну между всеми желающими трудиться на ней, из расчета – равный участок на каждого трудоспособного члена семьи (уравнительно-трудовая норма). Купля-продажа, аренда, передача по наследству и любые другие хозяйственные сделки с землей запрещены, между членами сельскохозяйственной общины (жителями села) периодически производится перераспределение земельных участков, — контроль за этими мерами осуществляет сама община (жители) в лице, например, Совета или общего схода. Результаты труда поступают в распоряжение непосредственного производителя. Землей не владеет никто, кроме общества, — землей пользуется любой желающий.

4 октября профсоюз металлистов и деревообделочников возглавил Махно, который своевременно оценил важность синдикалистской организации для решения сложных социальных проблем. Уже 7 октября под его руководством обсуждался конфликт на металлургическом заводе Кернера («Богатырь»). Администрация считала возможным поднять зарплату всем категориям рабочих на 50%, а сами рабочие настаивали на дифференцированном подходе, при котором зарплата поднимается на 35-70% разным категориям для сближения уровней оплаты. После переговоров с представителями профсоюза М. Кернер согласился на их условия.

31 октября принято решение об уравнении зарплаты маляров завода «Богатырь» с другими цехами.

Уравнение заработной платы практиковалось только анархистами-коммунистами (в т.ч. синдикалистами) и рассматривалось как первый шаг на пути к полному социальному равенству (поскольку производство носит общественный характер, его результаты должны поступать в распоряжение всего общества, т.е. все имеющиеся в наличии материальные блага должны быть доступны любому человеку). Равная заработная плата в масштабах отдельного предприятия есть практический вариант для начала таких социально-экономических преобразований, поскольку независимо от занимаемой должности, уровня квалификации и т.п., каждый работник имеет равные со своими коллегами возможности для удовлетворения своих потребностей (но эти возможности, как легко увидеть, не обязательно равны возможностям работников других предприятий и других регионов, — потому уравнение зарплаты остается первым, далеко не достаточным шагом; к тому же, оно происходит при сохранении товарно-денежной системы, в то время как анархический идеал – непосредственное, безденежное удовлетворение этих самых потребностей). В 1917-1918 уравнение заработной платы вводилось по инициативе анархистов во многих регионах России, в т.ч. на Черноморском морском пароходстве, в Черемховском угольном бассейне, в цементной промышленности Кубани и Новороссийска и т.д., а также в анархических вооруженных формированиях.

Махновский профсоюз приобрел в районе большой авторитет. В октябре работники мельницы «Трищенко и компания», не состоявшие в профсоюзе, обратились к организации с просьбой «о понуждении владельцев мельницы» к прибавлению зарплаты. Вероятно, у Махно, совмещавшего руководство профсоюзом с лидерством в крупнейшей местной политической группировке (притом вооруженной), были свои методы «понуждения» предпринимателей к соблюдению прав рабочих в условиях растущей инфляции. Но использовать такие методы в пользу работников, не входящих в профсоюз, Махно не собирался. «Профбосс» помнил об интересах своей организации и демонстративно отклонил просьбу работников мельницы Трищенко на том основании, что они не вступили в профсоюз. Таким образом, Махно стимулировал рост рядов – для того, чтобы пользоваться его покровительством, рабочие должны были войти в организацию. Дело рабочих мельницы Трищенко подтолкнуло Махно к тому, чтобы сделать членство в Союзе обязательным, а сам профсоюз превратить в орган, который в cфере социальных вопросов может отдавать распоряжения администрации. 25 октября (в день большевистского переворота в Петрограде) в соответствии с решением собрания рабочих от 5 октября правление профсоюза постановило: «Обязать владельцев названных мельниц производить работы на три смены по 8 часов, приняв через профессиональный союз недостающих рабочих. Рабочим, не состоящим членами профсоюза, вменить в обязанность немедленно записаться в члены Союза, в противном случае они рискуют лишиться поддержки Союза». Эта синдикалистская реформа почти ликвидировала безработицу в районе и усилила организационную опору махновского режима. Был взят курс на всеобщее введение восьмичасового рабочего дня.

Если предприниматели вступали в конфликт с новым режимом, то Земельный комитет, подчинявшийся Совету, мог лишить их права собственности. Так, одна из мельниц была передана Земкомом в аренду частным лицам с условием «осуществления ее ремонта и ритмичной работы».

В том же месяце в Гуляй-поле организованы первые четыре сельскохозяйственные коммуны (в т.ч. в бывших имениях Нейфельда и Классена) и промышленная коммуна (в механических мастерских). Общее число коммунаров в октябре 1917 составляет до 700 человек (около 5% населения), к февралю 1918 их численность выросла до 1000.

В декабре 1917 г. Махно, занятый другими делами, передал председательство в профсоюзе своему заместителю А. Мищенко. Иногда мнения Махно серьезно расходились с позицией других лидеров профсоюза. Уже 31 октября, когда стали сказываться первые результаты синдикалистской реформы, Махно предложил отправить часть рабочих во временные отпуска из-за нехватки работы. Но правление Союза отклонило это предложение, высказавшись за сокращение рабочего дня и категорически постановив: «До конца войны никаких расчетов (то есть увольнений – А.Ш.) не допускать». Вообще ситуация в рабочем движении Гуляй-Поля была относительно демократической. Часть рабочих критиковала правление Союза за порядок расходования средств (большинство поддержало Махно), важнейшие решения отдавались на рассмотрение рабочих, хотя Махно и правление предварительно высказывали свое мнение. Так было, например, при обсуждении вопроса о предложении Александровского союза металлистов войти в его состав. Махно не хотел терять самостоятельности своего союза: «Относясь к этому предложению отрицательно, так как это убьет самостоятельность союза, правление находит необходимым отстаивать этот вопрос на обсуждении объединенного собрания рабочих». Махно в соответствии с его представлением об анархизме обычно игнорировал указания «вышестоящих» организаций. 10 октября при рассмотрения спора с администрацией Махно отказался учитывать решение арбитражного суда в Екатеринославе.

В условиях, когда буржуазия выводила капиталы из страны, когда конфликты хозяев с рабочими парализовывали производство, рабочее самоуправление давало последний шанс стабилизировать экономику. Представители фабзавкомов ездили за материалами в Александровск. Но первый опыт был неудачен – получить необходимые материалы не удалось. Экономический хаос был естественным результатом распада единой социально-политической системы. Восстановить утраченное единство можно было двумя путями – насильственным восстановлением государственного контроля за обществом либо усилением прямых, не опосредованных государством связей между трудящимися. Махновцы пытались идти вторым путем, действуя в духе синдикализма.

К началу 1918, в условиях бегства из Гуляй-поля большинства владельцев предприятий, промышленные предприятия волей-неволей оказались под полным контролем рабочих, которые были вынуждены самостоятельно налаживать производства и провести его социализацию. Одним из результатов этого стала практически полная ликвидация безработицы. Для решения проблемы безработицы применялся классический для анархизма метод: вместо увольнения «лишних» работников предприятия сокращали продолжительность рабочего дня. Предпринимаются первые попытки налаживания прямого продуктообмена: Совет крестьянских и рабочих депутатов отправляет вагоны с продуктами в города для их обмена на промышленные товары; полученные товары (мануфактура) распределяются между всеми жителями Гуляй-поля. Для дальнейшего развития такого обмена организован общественный склад.

Ранней весной оживилась аграрная реформа – нужно было успеть провести передел к началу сева. Преобразования проходили мирно – их принципы были определены еще осенью, вооруженный перевес был на стороне реформаторов. Получив землю, некоторые бедняки и батраки не могли или не хотели наладить самостоятельное хозяйство. Им анархо-коммунисты предлагали объединиться в коммуны, под которые к тому же отводились помещичьи усадьбы. Несмотря на общность имущества в коммуне, ее члены имели отдельные квартиры, где могли уединиться.

Домашнее хозяйство можно было вести как отдельно, так и коллективно. Если человек желал готовить себе отдельно от коллективной трапезы, он имел на это право, но должен был предупредить заранее. Все важнейшие вопросы в коммуне решались общим собранием. Планировались педагогические эксперименты по методике испанского анархиста Ф. Ферера. В 4-х ближайших к Гуляй-Полю коммунах (кооперативах) состояло от 50 до 200 человек. В одну из них записался и сам Махно и работал там по два дня в неделю.

О структуре коллективных форм сельского хозяйства в этом районе можно судить также по уставу кооператива хутора Очереватого, который был принят весной 1918 г. Численность кооператива была ограничена 40 рабочими руками, приоритет при вступлении принадлежал семейным людям. Устанавливалось, что «вступившие лица в кооператив обязаны добросовестно выполнять работы, каковые на них возложены». До урожая члены кооператива должны были работать бесплатно, но от Совета они получили ссуду. Работники выбирали президиум кооператива из трех человек, который был ответственен перед членами кооператива и перед Советом. «Если президиум или отдельные члены его будут в чем замечены, то члены ко-ва вправе переизбрать во всякое время». Президиум был коллективной администрацией кооператива с широкими полномочиями: «Лица, вступившие в ко-в должны всецело подчиняться старшему товарищу, который будет избран членами ко-ва в президиум». «Если окажутся такие лица, которые не пожелают подчиняться старшему, то президиум вправе рассмотреть это дело и уладить конфликт”, или передать его на рассмотрение Совета. Таким образом, участники страховали себя от произвола администратора и даже коллектива, предусматривая систему третейского разбирательства. В случае выхода члена из кооператива он получал расчет как работник по усмотрению президиума и Совета. Предусматривалось также содержание по болезни семьи больного до трех месяцев в размере, определяемом собранием. Инвентарь, скот и продукты поступали в коллективное распоряжение кооператива, но под контролем Совета. Кооператив нес ответственность за сохранность инвентаря. В случае ликвидации кооператива он должен был вернуть Совету весь полученный от него инвентарь. Первоначально авторы проекта устава считали, что скот должен находиться в распоряжении семей, но затем от этого положения отказались – кооператив почти ничем не отличался от коммуны. Провозглашалось, что «все члены кооператива не имеют никаких особых прав и прислугу».

Первоначально семь семей – организаторов кооператива претендовали на земельные участки общим размером в 300 десятин, но такого количества земли им получить не удалось. В их распоряжение было передано 193 десятины. Тоже неплохо. Сначала члены кооператива требовали выселения с хутора крестьян, которые отказались вступить в кооператив, но и от этого требования пришлось отказаться. Махновский режим отрицал любые привилегии, в том числе и для общественных форм, близких ему идеологически. Кооператив принял на себя обязательство платить налоги обществу. Общинное крестьянство отнеслось к коммунам и кооперативам спокойно – выступления против этого опыта на сходах успеха не имели.

Середина апреля 1918. Гуляй-польский район занят германо-австрийскими войсками. Анархический социальный эксперимент прерван до начала 1919.

12-16 февраля 1919 состоялся Второй Гуляй-польский районный съезд фронтовиков (повстанцев), Советов и подотделов. При обсуждении докладов с мест выясняется, что повсеместно организация социально-хозяйственной жизни находится в руках Советов, которые проводят, по сути, те же мероприятия, что и осенью 1917, например, Покровский Совет взял в свое ведение (социализировал) местный кожевенный завод, организовал оружейную и сапожную мастерские и «взял на учет весь хлеб». По земельному вопросу съезд принимает резолюцию, провозглашающую принцип «земля – ничья», уравнительно-трудовую норму ее распределения и запрет наемного труда; предписано местным земельным комитетам взять на учет все земли, распределить их между мало- и безземельными крестьянами и обеспечить всех желающих посевным материалом. Выражен протест против отказа советского правительства провести социализацию земли и «содействовать свободному распространению коллективной обработки земли». Сельхозинвентарь распределяется между крестьянами уездным Советом. Сельхозпредприятия «высоких технологий» (опытные и показательные поля, пасеки, фруктовые сады, питомники), а также леса объявлены достояние «всего трудового народа», — т.е., очевидно, подлежали социализации.

Особо отметим, что все эти мероприятия рассматривались съездом как недостаточные и временные, но проведение более последовательных социалистических преобразований откладывалось до победы над белой контрреволюцией. Об этом рассказывает и П.А. Аршинов: «По изгнании из района помещиков земля оказалась в руках крестьянства. Однако многие из крестьян сознавали, что на этом дело еще не кончается, что недостаточно захватить клок земли и успокоиться на нем. (…) В ряде мест стали проявляться попытки организовать общественную жизнь коммунально».

О том, что хозяйственное развитие Гуляй-польского района предполагалось в последовательно социалистическом направлении, свидетельствуют также материалы Третьего районного съезда.

10 апреля 1919 Третий районный съезд фронтовиков-повстанцев, рабочих и крестьянских Советов в резолюции «По текущему моменту» выдвинул, в частности, требования к украинскому советскому правительству о проведении выборов на все гражданские посты, проведении социализации земли, заводов и фабрик, о налаживании систематического товарообмена между городом и деревней, о полном упразднении частной торговли и развития вместо нее «широкой сети обществ потребителей и кооперативов». Можно считать вполне вероятным, что на подконтрольной махновцам территории соответствующие мероприятия реально проводились в части социализации производства и организации потребительской кооперации (конечно, при сохранении свободной частной торговли избыточной продукции крестьян-единоличников).

Потребительская кооперация в России начала 20 века имела мало общего с современным явлением, которое носит то же самое название. Если говорить максимально простым языком, то потребительские кооперативы занимались закупкой разнообразных товаров и затем передавали их своим членам без всякой «накрутки», по цене приобретения (плюс транспортные расходы). Система потребкооперации была чрезвычайно популярна и временами охватывала сотни тысяч человек. Поскольку она оказывалась конкурентом для частной и государственной торговли, — царское, а затем и большевистское правительство ее давили и притесняли, вплоть до арестов и отдаче под суд руководителей кооперативов. Анархисты принимали в кооперативном движении самое активное участие, некоторые (напр., А.М. Атабекян, В.А. Поссе) видели в развитии кооперации прямой путь к безгосударственному коммунизму.

Весной 1919 в Гуляй-польском районе снова организуются крестьянские коммуны. Вокруг самого Гуляй-поля их было не меньше трех, в селе Покровское располагалась «Первая свободная покровская коммуна имени Розы Люксембург», объединявшая 285 человек. Аршинов говорит, что коммуны возникли и в «ряде других мест». (Аршинов… С. 82-84). Наиболее известна именно Покровская коммуна, подробности жизни которой описаны в номере газеты «Путь к свободе» от 24 мая 1919.

Рабочие были привыкшими к тому, что либо предприниматель, либо государство должны платить им зарплату и организовывать производство: «Некоторые заводские комитеты пытались выяснить в штабе и в «военно-революционном совете», будет ли выплачено жалование рабочим и когда…», – вспоминает Щап. В ответ на аналогичный запрос железнодорожников Махно отвечал: «В целях скорейшего восстановления нормального железнодорожного движения в освобожденном нами районе, а также исходя из принципа устроения свободной жизни самими рабочими и крестьянскими организациями и их объединениями, предлагаю товарищам железнодорожным рабочим и служащим энергично организоваться и наладить самим движение, устанавливая в вознаграждение за свой труд достаточную плату с пассажиров и грузов, кроме военных, организуя свою кассу на товарищеских и справедливых началах и входя в самые тесные сношения с рабочими организациями, крестьянскими обществами и повстанческими частями». Итак, Махно предлагал рабочим перейти на режим полного самоуправления и самоокупаемости. При этом на них накладывалась повинность обслуживать армию за умеренную плату.

В отличие от рабочих крупных производств, которые не могли развернуть производство из-за отсутствия сырья и рынков сбыта (и то, и другое было отрезано фронтами), сапожники, пищевики, рабочие по коже и другие труженики небольших производств, ориентированных непосредственно на индивидуального потребителя, быстро встроились в предложенный махновцами “рыночный социализм” (махновские идеологи не считали возникшую экономическую модель чем-то законченным). В этих отраслях снижалась безработица (работники по коже смогли ее и вовсе ликвидировать) – постепенно расширялись масштабы обобществления производства – в начале декабря, например, пищевая промышленность полностью перешла в руки рабочих. В то же время в районе сохранялся и частный сектор в промышленности. Так, даже в Гуляй-Поле на заводе сохранялась прежняя администрация, которая вела постоянные переговоры с профсоюзом. Труд рабочих оплачивался мукой с близлежащей мельницы, отношения с которой были установлены профсоюзом.

Пока распределительные механизмы будущего еще не были налажены, необходимо было жить в условиях товарно-денежных отношений. Но каких – в городе с разной степенью легальности ходили «керенки», «совзнаки», казначейские билеты Деникина, Петлюры, Скоропадского и т.д. Это обстоятельство, однако, не смущало, а воодушевляло махновских «экономистов». «Путь к свободе» писал, например: «Разве нельзя людям разрешить финансовый вопрос, когда денежные знаки имеются в громадном числе?». Cледуя этой наивной логике, махновцы разрешили хождение любых денег. Возможно, это согласовывалось с анархо-коммунистическими планами Махно об отмирании денег посредством их обесценивания. Впрочем, рынок не был парализован, в Екатеринославе буйным цветом расцвело кооперативное движение. «Совзнаки», правда, принимал только кооператив «Продовольствие и культура».

В начале июня 1919 Гуляй-польский район разгромлен красными, а затем захвачен белыми войсками. Вновь стал свободным лишь в октябре 1919.

Как видим, в экономической политике махновцы придерживались следующей практики:

• рабочий контроль над предприятиями: изначально в форме запрета для владельцев принимать важные решения без учета мнения рабочего комитета, затем — обобществлении (передача управления в руки самих рабочих либо территориальных единиц)
• социализация земли, передача ее в распоряжение всего общества, всем желающим трудиться на ней: индивидуальным крестьянским хозяйствам и сельскохозяйственным коммунам
• конфискация помещичьих земель и сельхозинвентаря в общественный фонд
• внедрение потребительской кооперации(распределения товаров без «накрутки») и прямого товарообмена при сохранении товарно-денежных отношений и частной торговли.

Источники:

http://www.makhno.ru/forum/showthread.php?p=19750
Махно Н.И., Воспоминания.
Махно Н.И., Крестьянское движение на Украине. 1918-1921
Аршинов П.А., История махновского движения, 1918-1921.
Белаш А.В., Белаш В.Ф. Дороги Нестора Махно.
Шубин.А., Анархия — Мать порядка

Источник.