Я вижу здесь огромные массы молодых людей в футболках с Че Геварой или «Анархией», которые действительно знают значение этих символов. В забастовках и уличных боях рождается новое поколение «возмущенных». Они чувствуют, что у них нет будущего в этой системе

Прибыв в Афины двенадцать часов назад, я сразу же бросился искать группы уличных бойцов. И за время поисков раз двадцать попадал в облако слезоточивого газа.

Афинская площадь Синтагма. Здесь на протяжении нескольких недель собирались Народные Ассамблеи и массовые демонстрации против планов правительства Греции. Сегодня эта площадь – самое сердце Греции, поле битвы, на котором полиция и протестующие сходятся лицом к лицу, стенка на стенку. И все время люди здесь поют, танцуют и спорят о революции.

Добро пожаловать на общенациональную забастовку

Как только я сошел с трапа самолета, всю усталость от двухдневного путешествия как рукой сняло. Я уже готов присоединиться к акциям протеста и слать вам свои репортажи с места событий, но пока есть одна проблемка. Нет автобусов. Из аэропорта не на чем выехать. Рабочие остановили всю страну — общенациональная забастовка. Люди прекратили работу, отвергая массовое сокращение бюджетных расходов и меры экономии, к которым Грецию принуждают МВФ и ЕС. И эти меры одобряются — в то время, когда каждый шестой в стране без работы и повсюду лишь растет ненависть к капитализму. Общенациональная забастовка здесь отнюдь не рутинное, символическое, пассивное или фиктивное мероприятие. Это самая настоящая битва одного класса против другого. Она стала частью серьезной борьбы за власть и подлинного восстания:

Каким путем пойдет Греция? Каким будет будущее людей? Кто будет все решать?

Я вижу здесь огромные массы молодых людей в футболках с Че Геварой или «Анархией», которые действительно знают значение этих символов. В забастовках и уличных боях рождается новое поколение «возмущенных». Они чувствуют, что у них нет будущего в этой системе, их вдохновила арабская весна и схожие протесты в Испании.

Ну а пока, поскольку транспорта нет, приходится взять такси. Ждать машину пришлось около трех часов. Таксист просит 90 долларов. Но последующий серьезный политический диспут с водителем компенсирует ожидание и помогает сбить цену за проезд.

«Дела в Греции таковы, что скоро будет революция. Мы должны перезагрузиться и выйти из ЕС».

Водитель рассказывает о вечерних массовых демонстрациях перед парламентом. Он шутит, что не пойдет на демонстрацию, так как выплачивает больничный счет за прошлую неделю. По дороге таксист объясняет мне значение постеров и граффити различных групп. Серпы и молоты, «анархии», винтовки на стенах. Чаще всего встречаются постеры ККЕ. Спрашиваю водителя, что он думает о ККЕ, тот морщится, словно я сунул ему какую-то какашку. «ККЕ ненавидит бедных и безработных, но и другим партиям нечего предложить этим людям». Спрашиваю, а что он тогда думает о других коммунистических группах, типа маоистской КОЕ или коалиции SYRIZA. Таксист не в курсе. Спрашиваю тогда, каких вообще политических взглядов он придерживается?

«Хмм….. Я за революцию».

Революция. Подлинная революция означает свержение правительства, и эта мысль витает здесь повсюду. Многие из тех, с кем я общался здесь, стали активно участвовать в политической жизни совершенно недавно. Их интересы и мышление еще не тесно связаны с какими-либо известными нам идеологическими установками. Но среди них растет, бурлит, тлеет и ширится само революционное настроение, его уже и называют так: «революционное движение».

Попрощавшись с водителем, я спускаюсь в метро, чтобы по карте определить место проходящих демонстраций. Вероятно, точкой сбора бастующих должно быть место проведения Народной Ассамблеи – массовый лагерь радикалов возле парламента. Народная Ассамблея действует в качестве некоего параллельного правительства, выдвигая радикальные демократические требования: выход Греции из ЕС и МВФ, институционализацию новых народных демократических форм правления. Иными словами, речь идет о том, чтобы ослабить капиталистическую хватку мощных международных банков и создать новые формы народной власти.

Медики в метро и Maalox

Двери вагона открываются на моей станции, и вагон тут же заполняется облаком слезоточивого газа. Глаза жжет. Кашляю. На станции метро меня тут же окружает тысячная толпа радикалов. Они оккупировали это место. Турникеты снесли — метро теперь бесплатное. Огромное помещение для персонала очистили и превратили в пункт оказания медицинской помощи тем, кто был ранен во время уличных боев, происходящих наверху.

Подхожу к медгруппе, спрашиваю, есть ли маски. Девушка-медик извиняется: «Прошу прощения, но уже закончились, хотя еще остался Maalox». Она достает баллончик смеси воды и Maalox’a (обезболивающее при желудочных расстройствах). Брызгает мне на лицо, в рот и ноздри. Поначалу сильно жжет, затем все проходит. Медики с Maalox здесь, похоже, повсюду. В толпе десятки человек помогают людям, когда полиция бросает гранаты со слезоточивым газом. А поскольку газ стали пускать теперь и прямо в метро, медики стали здесь еще более востребованы. У демонстрантов появляется дисциплина, заметен высокий уровень координации действий.

Правительство в осаде

Наверху – совершенно сюрреалистическая сцена. Станция метро выходит как раз на площадь перед парламентом. Юные радикалы уже контролируют площадь перед зданием парламента и бьются за каждую улочку, примыкающую к ней. Повсюду рвутся шумовые гранаты, повсюду слезоточивый газ. Как раз незадолго до того, как я вышел из метро, было подожжено огромное здание (как я позже узнал, это было министерство финансов). Полиция стреляет в демонстрантов. Шумовые гранаты, и еще больше газа.

Демонстранты отступают, но лишь для того, чтобы через пару минут вернуться и забросать полицию камнями. На углу улицы два юных радикала ведут горячий спор. В какой-то момент один хватает другого за плечи: «Да когда же ты поймешь, что мы по одну сторону баррикад»?

Тем временем, на сцене перед парламентом происходит уже музыкально-танцевальное party. Люди вместе поют греческие песни протеста, аплодируют, водят хоровод вокруг знаменитой собаки – символа греческого бунта (Луканикос). Этот бродячий пес присутствовал на всех битвах с полицией и крупных демонстрациях, проходивших последние годы. Этот пес — Riot dog — стал иконой греческих радикалов. Его кормят, балуют и защищают от полиции, когда пес бросается на нее.

Несмотря ни на что, меры экономии и урезания бюджета все же были приняты.

Но мы ведь только приехали. Слушаем и смотрим дальше.

Источник.