В первую очередь, всем протестным движениям придется столкнуться с ограниченностью современных демократических конституций – особенно в вопросах, касающихся условий труда, собственности и представительства. Несмотря на то, причины протестов 2011-го года были разными, их, прежде всего, объединяет общее требование – «Долой структуры неолиберализма!». Отрицание неолиберализма лежит в основе восстаний, происходивших в ходе «Арабской весны», в ходе профсоюзных протестов в Висконсине, студенческих протестов в Чили, в США и Европе, во время британских бунтов и оккупаций «возмущенных» в Испании, в Греции на площади Синтагма, от движения Occupy до локальных выступлений, происходивших по всему миру. И этот, разносящийся по миру крик, является уже не просто экономическим протестом, но также и политическим протестом против необоснованных претензий на представительство. Ни Мубарак, ни Бен Али, ни банкиры с Уолл-стрит, ни медиа-элита, ни президенты, ни губернаторы, ни депутаты, ни избранные чиновники – никто из них не представляет нас. Столь яростное отрицание системы представительства, конечно, имеет уже огромное значение.

Но среди шума массовых демонстраций и социальных конфликтов нельзя забывать о том, что стоит за всеми этими проявлениями сопротивления и протеста. Все эти движения объединяет стремление к новым формам демократии. Стремление это выражается в одних случаях еще робкими и неуверенными голосами, в других же, наоборот, звучит четко – во всю мощь голоса. И дальнейшее развитие стремления к новым формам демократии – это то, чего мы с нетерпением ждем в следующем году. В первую очередь, всем протестным движениям (даже тем, которым удалось свергнуть диктаторов), придется столкнуться с ограниченностью современных демократических конституций – особенно в вопросах, касающихся условий труда, собственности и представительства.

Во-первых, согласно нормам конституций, наемный труд является ключевым фактором для получения дохода и основных прав гражданства, которые и без того слишком долго в недостаточной степени учитывали интересы всех, кто находится вне регулируемого рынка труда: бедняков и безработных; не учитывали неоплачиваемый женский домашний труд и труд иммигрантов. Сегодня же уже происходит прекаризация всех форм труда. Теперь каждый работник все чаще сталкивается с ликвидацией социальных гарантий. Конечно, труд до сих пор остается главным источником богатств в капиталистическом обществе. Но он становится все менее связан с капиталом, все чаще осуществляется на нестабильной основе. В результате мы имеем то, что основным требованием наших социальных конституций до сих пор продолжает оставаться требование полных прав и доступа к социальным благам для официальных наемных рабочих – хотя все больше и больше рабочих не подпадают под данную категорию.

Частная собственность – это второй столп, на котором стоят наши демократические конституции. Но нынешние социальные движения бросают вызов не только национальным режимам и глобальному режиму неолиберализма – они оспаривают также и само право на собственность как таковое. Собственность не только сохраняет существующую социальную стратификацию общества и иерархические отношения, но она же и создает наиболее мощные социальные связи (преимущественно извращенного характера) как между нами, так и между нашими сообществами.

Современное социальное и экономическое производство приобретает все более общий характер, тем самым, бросая вызов самим категориям собственности и переступая через границы собственности. Способность капитала генерировать прибыль неуклонно падает с тех пор, как он стал утрачивать предпринимательские способности и способность организовывать социальную дисциплину и сотрудничество. Вместо этого капитал все более активно аккумулирует богатства, преимущественно с помощью таких форм, как рента (посредством различных финансовых институтов, помогающих капиталу присваивать стоимость, произведенную также и в других относительно независимых от него сферах). Но каждый такой пример частного накопления сокращает производительность общего (the common). Таким образом, частная собственность становится уже не просто паразитом, но и препятствием на пути социального производства и социального благополучия.

И, наконец, третий столп демократических конституций, ныне ставший тем объектом, которому бросают вызов протестные движения – это, как мы уже говорили, сама система представительства и ее необоснованные претензии на осуществление демократического правления. Положить конец власти профессиональных политических представителей – один из тех лозунгов, которые мы можем перенять из социалистической традиции и использовать в современных условиях. Профессиональные политики, также как руководство корпораций и медиа-элита, осуществляют представительские функции наименее эффективным образом. И проблема заключается не столько в том, что политики коррумпированы (в большинстве случаев так оно и есть), сколько в том, что сама конституционная структура изолирует механизмы принятия политических решений от возможности влияния и желаний множества (the multitude).

Всякий реальный процесс демократизации нашего общества должен бороться с подобным недо-представительством и ничем необоснованными претензиями на представительство, заложенные в самой основе нашей конституции. Тем не менее, признание рациональной необходимости восстания, направленного против этих трех столпов конституции (как и против многих других, инспирирующих современную борьбу) – это лишь первый шаг, отправная точка. Жар негодования и спонтанность восстаний должны быть организованы так, чтобы они могли длиться достаточно долгое время и смогли за это время сконструировать новые формы жизни и альтернативные социальные формации.

Увы, секретов, которые помогли бы сделать этот следующий шаг немного. Поэтому они и особо ценны. В области экономики нам необходимо изобретать новые социальные технологии организации свободного совместного производства и равного распределения общих богатств. Но каким образом задействовать и одновременно усилить нашу творческую энергию и наши стремления в экономике, которая будет основана уже не на частной собственности? Каким образом богатства и основные социальные ресурсы должны будут распределяться между всеми в социальной структуре, не регулируемой с помощью государственной собственности?

Мы должны сконструировать производственные отношения, принципы обмена и саму структуру распределения социальных благ специально под общее (the common) – действующее в его интересах. Не менее тернистый путь ожидает нас и в политической области. Некоторые из инновационных протестных выступлений, происходивших за последние десять лет, радикализовали демократическую теорию и практику с помощью оккупаций, различных видов организации общественного пространства (площади), на которых возникли открытые партисипативные структуры или ассамблеи, способные в течение недель и даже месяцев сохранять и поддерживать эти новые демократические формы.

Да и сама внутренняя организация движений постоянно была подвержена процессам демократизации, пытаясь создать горизонтальные партисипативные сетевые структуры. Восстание против господствующей политической системы с ее профессиональными политиками и нелегитимной структурой представительства, таким образом, не имеет целью реставрацию представительской системы прошлого. Скорее оно экспериментирует с новыми демократическими формами проявления реальной демократии: «democracia real ya». Но как же нам трансформировать общественное негодование и протест, превратив его в длительный созидательный процесс? Смогут ли все эти эксперименты с демократией стать созидательной силой, не только демократизирующей некую площадь или квартал, но и способной изобрести новое альтернативное, по-настоящему демократичное общество?

Мы (и многие другие) уже предлагали свои варианты первоначальных мер для решения всех этих проблем – в том числе и такие, как: установление гарантированного дохода, права на всемирное гражданство, демократическое ре-присвоение общего. Но мы не питаем особых иллюзий и не считаем, что у нас есть ответы на все вопросы.

Мы скорее сами задаем вопросы, и мы не одиноки в этом – что уже нас весьма радует. Поэтому-то мы уверены, что те:

– кто не доволен той жизнью, которую предлагает нам нынешнее неолиберальное общество;

– кто возмущен фактами несправедливости этого общества; – кто восстает против его права приказывать и эксплуатировать;

– кто стремится к новым альтернативным демократическим формам жизни ради общего блага — именно они, ставя перед собой эти вопросы и следуя своим желаниям, смогут найти новые варианты решений – те, что мы даже и представить себе не можем. Это и есть наши пожелания на 2012-й год.

Майкл Хардт, Антонио Негри

Источник.