Белорусские рабочие в России получают в 3 — 4 раза больше, чем их соотечественники на родине.
Во многих белорусских семьях дети не видят отцов неделями, а то и месяцами — кто-то должен зарабатывать деньги, пишет агентство «Регнум».
В последнее время именно на «семейном факторе» делают акцент чиновники Беларуси, стремясь убедить потенциальных «гастарбайтеров» отказаться от идеи уехать на заработки из республики. Пропагандистами используются различные приемы. В частности, в начале 2013 года государственные СМИ Беларуси проинформировали о двух случаях «освобождения белорусов из трудового рабства в России», причём при содействии одной и той же ранее неизвестной российской организации. В первом случае вернувшийся из Дагестана в Брестскую область Андрей Ковш сам опроверг слухи о своём «рабстве». Во втором случае «рабовладелец» из Оренбургской области сам доказал, что никогда не являлся таковым — он не ограничивал в передвижении жившего у него белоруса Николая Шпака, не применял к нему насилие, не пытался лишить его возможности пользоваться телефоном. Впоследствии обе шумные истории внезапно перестали интересовать официальные белорусские издания. Однако намерение любой ценой удержать редеющие трудовые ресурсы в республике не покидает чиновников Беларуси. Сами же белорусы, несмотря на усилия доброжелателей, продолжают поиски хорошо оплачиваемой работы и массово мигрируют на заработки через «прозрачную» белорусско-российскую границу.
«Условия работы в России — почти такие же, как и здесь. Главное — попасть в хорошую фирму, тогда можно быть уверенным, что и работа будет, и заработок хороший», — заявил белорусский инженер-строитель Сергей, комментируя условия работы в России специалистов его профиля из Беларуси.
Сергей проживает в одном из райцентров Гродненской области и не желает, чтобы из-за его откровений у его родственников возникли проблемы. Несколько лет он трудился в разных регионах России и на следующий день после интервью намерен покинуть Беларусь, чтобы заработать денег для своей семьи.
По словам собеседника, труд строителей в Беларуси оценивается кратно ниже, чем в России, хотя работать приходится не меньше. Многих его соотечественников давно потянуло на российские стройки — задолго до кризиса 2011 года, когда зарплаты в долларовом эквиваленте снизились в три раза и многие предприятия остановились, не зная, завершать ли начатые объекты, как оценивать труд строителей, квадратный метр квартиры или офиса, по какой цене завтра будут продаваться стройматериалы. Трудившиеся в это время на российских стройках «гастарбайтеры» о ситуации в Беларуси узнавали из новостей.
За последние годы в Беларуси сформировалось целое стройотрядовское движение — без досок почета, переходящих красных знамён и прочих атрибутов моральных поощрений ударников соцтруда. Передовики строек российского капитализма предпочитают «маленький рублик вместо большого «спасибо». И главная опасность для белорусского «гастрабайтера», по словам Сергея — это не запреты местных властей, а опасность остаться без заработанных в России денег.
«Есть много фирм, которые не заплатили своим работникам. Поэтому лучше ехать в Россию по рекомендации, а не по принципу «поеду — найду работу». Лично я не сталкивался с тем, чтобы мне не заплатили, но знаю, что такие факты есть, и часто российские подрядчики «кидают» российских же субподрядчиков, — сказал собеседник. — По интернету могут обещать одно, а приедешь — на месте совсем другое. Поэтому лучше ехать по рекомендациям — когда уже кто-то поработал и может рекомендовать эту фирму».
По словам белорусского строителя, условия труда на российских стройках не хуже, чем в Беларуси, а иногда и лучше: «Нам жилье снимают — квартиру в городе или коттедж в пригороде. Я жил в коттедже в 12 километрах от города — организация-наниматель (субподрядчик) снимала. На работу в город ездили на микроавтобусе — привозили и увозили».
Вопрос о жилье в бытовках заметно поднял его настроение. «В России раньше на стройках жили в вагончиках — сейчас этого не разрешают, давно уже такого нет. Даже у таджиков такого нет, — сказал он. — Разумеется, можно и помыться, и поесть, и отдохнуть. Спецодежда, инструмент — разумеется, это все работодатель выдает, а питание — свое».
«Работаем, обычно, по 10 часов, редко когда по 8. Час — на обед. Отношение к рабочим — очень хорошее, — уточнил собеседник. — Условия могут отличаться — надо договариваться. Почасовая оплата — одни условия, по объёмам выполненных работ — другая. По отпускам — надо договариваться. Я договорился на 1,5 месяца работы — 2 недели дома. Это все зависит от того, как договоришься с работодателем».
«В Калуге на словацкую фирму я отработал не один год — очень доволен. Могу сказать: иностранная фирма — это лучше всего, а из них лучше — итальянская или словацкая. Я на них работал и никогда у меня проблем не было, а работал я много где. Был такой случай, помню: в городе Электросталь — в Подмосковье, российский генподрядчик «кинул» российского же субподрядчика — не заплатил денег. Но я работал на иностранную фирму — с нами такого не было. А вообще в России работает много иностранных строительных фирм», — поделился опытом Сергей.
Заработки в России, сказал белорусский строитель, заметно выше, чем в Беларуси: «Электрик получает $2 тысяч — получается около 60 тыс российских рублей «чистыми», но это если хороший электрик. А если такой, который только кабель может тянуть да лампочку вкрутить — больше 1,5 тысяч долларов он не получит. Разные фирмы, разные виды работ, разные квалификации строительные — все это на зарплату влияет. Но самые нормальные условия, на мой взгляд, — в иностранных фирмах».
В Беларуси, по словам собеседника, строители его специальности получают около $600 — где больше, а где меньше, но все равно намного меньше, чем в России. Учитывая реалии «союзного государства», нет смысла работать за гроши на белорусского частника или госорганизацию — имеет смысл честно заработать денег за несколько сот километров от места жительства. В России к белорусам отношение самое благожелательное, отметил собеседник.
«К белорусам самое лучшее отношение по сравнению с остальными, — сказал он. — Все фирмы предпочитают работать или с русскими, или с белорусами — им не надо разрешений на работу, а остальным надо регистрироваться. По билету белорус может работать месяц вообще без регистрации. Если больше месяца работаешь — фирма сама регистрирует, оформляет документы».
«В Калуге за 8 месяцев меня один раз «гаевый» остановил — документы проверить. Проверил — отпустил, никаких вопросов. Я был на своём автомобиле с белорусскими номерами. Последний раз был — там вся площадка около фирмы заставлена автомобилями с белорусскими номерами. Я приехал и подумал, что вся Беларусь приехала работать — лишь несколько машин было с российскими номерами. И оказалось, что да: белорусов было гораздо больше, чем таджиков, узбеков, молдаван, украинцев».
Много белорусов работает не только в Калуге и Подмосковье, но и в других регионах России. «Рабочие из Беларуси приезжают на своих автомобилях — это сразу видно. В Ярославле, помню, в 2011 году полно белорусов было. И сейчас они выполняют очень большие объёмы работ», — сказал собеседник.
Сергей доволен условиями труда и не намерен оставаться в Беларуси. Похоже, он не следит за заявлениями высокопоставленных белорусских чиновников, которые второй год подряд уверяют: белорусские «гастарбайтеры» возвращаются «домой», в Беларуси они уже получают не меньше, чем в России, белорусские строители желают работать на белорусские организации и т.д. «Завтра уеду в Россию», — сказал на прощание собеседник. Он знает, куда и зачем едет.
Еще один собеседник, врач-анестезиолог Владимир, осенью 2012 года переехал с семьей в Россию. Он пока сохраняет белорусское гражданство, но думает над перспективой российского гражданства для своих детей.
«В Минске последняя моя зарплата была 4-5 млн белорусских рублей — здесь мне дали сразу 70 тыс российских рублей оклад. В Минске я снимал квартиру — своего жилья не было, здесь мне выделили служебное жильё, — сказал белорусский врач. — Мы недолго думали — перспектив в Беларуси ни у меня, ни у жены не было. Что мы теряли? Разве что еще дальше уехали от родителей, друзей, от коллег по работе, к которым привыкли. Ни в плане денег, ни в плане карьерного роста у нас не было перспектив, и когда поступило предложение из Подмосковья, когда вопрос по жилью так решился — мы собрались и уехали».
По словам Владимира, разговор с начальством у него был сначала жесткий: обещания сменялись угрозами, но, в конечном итоге, трудовая книжка была выдана, уход из медучреждения был без «хлопанья дверью». Бывшие коллеги с пониманием отнеслись к выбору Владимира.
«На самом деле и в России врачи не как сыр в масле катаются, и цены здесь на многое выше — на продукты питания, например. Но мы можем себе позволить то, чего не могли позволить в Минске», — сказал собеседник.
Собеседник отметил, что отток высококвалифицированных белорусских врачей, по большому счёту, никогда не прекращался: «Помните теракт в Москве, когда «Норд Ост» захватили? Тогда писали о белорусских врачах, которые были на спектакле. Прошло несколько месяцев и они, как мне рассказали, уехали на заработки в Африку — страну не помню, какая-то бывшая португальская колония, постреливают там. А тут — Россия».
Возможность заработать в России появилась еще у одной белорусской гражданки — Ольги. Как и предыдущие собеседники, она также не пожелала «привлекать внимание налоговой». Отработав 2,5 года в офисе московской фирмы, она вернулась в Минск, чтобы выйти замуж за своего молодого человека. «Можно сказать, по личным обстоятельствам уехала: будущий муж здесь — вернулась, — пояснила она. — О Москве у меня остались только хорошие впечатления».
«В первую очередь, конечно, в предложении уехать поработать в Москву привлекала зарплата: в Минске тогда платили $500-700 за работу моей квалификации, а в Москве сходу предложили $2 тыс — очень хорошие деньги по белорусским меркам. Плюс возможность подрабатывать командировками, но меня и так все устраивало — ни в одну не съездила. Пообещали и помогли с переездом — первый месяц мне снимали однокомнатную квартиру, а потом я сама нашла вариант получше».
По словам собеседницы, отношение к белорусам в Москве — самое благожелательное. «Белорусов всегда встречали благожелательно и более тепло, чем, скажем, украинцев, — сказала она. — В той фирме, на офисе которой я работала, соотношение белорусов к россиянам было примерно 60% к 40%. И таких фирм в Москве много».
В отличие от южных или азиатских народов, белорусов трудно отличить по цвету кожи или характерному акценту. Фактически белорусские предприятия в России, даже состоящие преимущественно из обладателей синих паспортов РБ, стремятся не привлекать внимание к составу своего персонала и, тем более — к хозяевам.
«Белорусам приходится уезжать на заработки в Москву для того, чтобы тебя «не трогали». Многие из тех, кто уехал в Москву, говорят, что в Белоруссии невозможно работать — чуть стал заметен твой успех — всё, тебя заметили, скоро тобой займутся, — пояснила Ольга. — Из Минска каждый день в сторону Москвы уходит несколько поездов — все они забиты, билеты купить невозможно. Многие белорусы, заработав в Москве, «развернувшись», приезжают в Беларусь, набирают белорусов — нанимают персонал, привозят их в Москву и дальше нормально работают».
«Я лично знаю несколько семей, в которых муж работает в Москве, а жена и дети — в Минске. Раз в две недели он приезжает, привозит деньги, потом опять уезжает. Возможно, это мой личный круг общения, но я предполагаю, что таких семей очень много», — добавила собеседница.