Эту статью мы переводили не случайно. Она не приурочена ни к каким значимым датам или событиям; всё, что описывается ниже – происходит давно, ежедневно и неумолимо. Разговор затронет крепко сшитые тенденции — ярко выраженный консьюмеризм, демонстративность и общий спектр помыслов, потребностей и грёз в среде т.н. анархистов.
Как идеалист и анархист я выступаю категорически против использования рекреационных наркотиков, лекарственных средств, против всех форм зависимости и вредоносных дистракций. Я порицаю использование данных веществ из-за их ущербного, регрессионного влияние на развитие и рост человека и общества. Будь то опиаты или телевизионный ящик, пристрастия формируются, чтобы облегчить дискомфорт от навязанной работы, нивелировать бремя принудительного образования, забыть о своей отчуждённости и изоляции, но лишь на мгновение. Пристрастия, таким образом, формируются, чтобы притупить боль от порабощения — в рабстве семейном, общественном, в рабстве у правительства и капитала. Зависимость, следовательно, злокачественно растёт и размножается, дабы предотвратить суицидальные импульсы, рождающиеся пугающе, бессознательно — в поле, на заводе, в классе. Действительно, нелегко принять решение: добровольно отдать на растерзание душу или пожертвовать своим телом.
Наркомания, безусловно, негативно влияет на здоровье, ещё хуже она влияет на отдельно взятую индивидуальность и общество в целом. Когда человек вводит в оцепенение свой ум дымом или проецируемыми изображениями, он отвергает возможность самообразования себя во время отдыха. Когда общество умерщвляет свою общность, каким бы метод не был, когда общество коллективно размывает внимание, оно не даёт себе возможность распространять идеи, обучать друг друга и направлять молодых. Когда человек или община препятствует активизации своих же функций, они препятствуют и уничтожению и созиданию, и тем самым позволяя государственной власти консолидироваться с разрастающейся зависимостью масс и снижением самореализации.
Зависимость является прямыми барьером на революционном пути, потому что она затрудняет процесс самоформирования, и, следовательно, препятствует общественному прогрессу. Она также препятствует свободному строительству общин, что позволяет сохранить в долгосрочной перспективе определённый тип общества и, соответственно, повысить его стагнацию. Само по себе — это основа государственной власти и воздействия капитала на отношения между отдельными лицами и общинами, и именно поэтому анархисты должны выступать против всех форм зависимости, потому что наркомания сама по себе является сферой, которая стимулирует отсрочку существования власти.
Использование государством институтов, таких как полицейский, военный, образовательный, институты брака, семьи и т.д. как средств угнетения и сохранения своих полномочий всегда строилось на зависимости. Институты эти призваны увековечить зависимость от государства, которое само по себе является одной из форм зависимости, а зависимые собраны из различных подзависящих демографических групп. Пристрастие к деньгам порождает капиталистов и создаёт необходимость в банковской сфере. Пристрастие к сексу плодит проституцию и публичные дома. Пристрастие к жестокому обращению и насилию генерирует полицейских и солдат, войны внутри страны и за её пределами. Пристрастие к арбитражу, контролю и наказанию притаскивает за собой судей, чиновников, законодателей, суды, тюрьмы, правительства. Вынужденная зависимость быть под контролем прививает безвольность, апатичность, заставляет прозябать в крысиных бегах, институтах зависимости, и, в конечном итоге, в отведенных могилах. Порочный круг пристрастий и зависимостей должен быть разорван, чтобы покончить с репрессивным институтами, капиталом, государством. Пристрастие к комфорту, легкости и удобству, естественно, приводит к постоянству общества, что требует роста капитала и управления в целях обеспечения бесперебойного функционирования социальных взаимодействий. Устоявшееся общество, создание капитала и функционирование государства вкупе позволяют меньшинству угнетать большинство. В конечном счете, угнетение и сопровождающие его лишения ведут к зависимостям, которые, в свою очередь, цементируют общество и все формы власти, более того, требуют поддержания таких условий. Это связано с тем, что чем больше человек становится зависимым от вещества (пусть даже марихуаны), мобильного телефона или полиции, тем менее способным он становится к самостоятельности, независимости от государства и власти, ибо он рассчитывает на постоянное наличие определённых веществ. Это подпитывает власть правительства, ибо наркоману не легко вырваться из лап своего дилера, это поощряет капитализм, так как наркоман заплатит любую цену за своё пристрастие. Государство также зависит от наркомании, поскольку делает массы зависимыми. Изначально это было переплетено с так называемыми «естественными пристрастиями»: пища, вода, некоторый отдых, которые скорее очевидные желания, нежели зависимости. Но сейчас, в эпоху пост-модерна, такие вещи, как скорость, технологичность, защита, даже приятные чувства — вещи, которые обычно не считаются расходными материалами – стали коммерциализированными и могут подвергать зависимости человека.
Методы государственного манипулирования субстанцией, будь то физическая, например кокаин, или более эфемерная, вроде компьютерного забвения, абстрагируют от реальности, что уже совсем не ново и не менялось за годы социальной борьбы. Нужно учесть и зависимости, которые менялись в соответствии с вкусами запутанной массы. Некоторые «вещества» остаются постоянным лживым инструментом ослепления и угнетения — секс, алкоголь, богатство, идеалы комфортабельности, роскоши и времяпрепровождения — в это же время новые зависимости притягиваются по пути. Технологии, особенно телевидение и интернет, заменили зрелища вроде публичных наказаний, гладиаторских игр и прочих подобных усыпляющих внимание сфер, варварских и просто непристойных, отдалили от реальности, где человек может наблюдать, читать, писать и снимать все, что заставляет плакать от радости, ёжиться от ужаса или взмокать от похоти и извращения.
Но утверждения, что человечество просто вид наркоманов, или, что из-за нашего интеллекта мы обречены искать спасение от реалий жизни, неоправданны. Существовали «дикие» племена, которые жили рядом с лесами и полями, полными психоделиков, случались и ситуации, которые могли привести к распущенности и извращенствам, но не было ни соблазна использования веществ за пределами их очевидных преимуществ, ни создания эксплуатационных институтов. Это, должно быть, связано с отсутствием угнетения, неравенства и лишений, отсутствием антагонизма среди таких народов. Так и проистекает вездесущность таких бед, как неравенство и жестокость, в современном мире, в мире, который сам создал общество зависимых. На Земле уже не найти ни человека, свободного от пристрастий к кофеину, обезболивающим или тем или иным рекреационным наркотикам, ни общества, не пристрастившегося хотя бы частично к технологиям, электричеству и машинам.
Весь мир испорчен зависимостями и веществами, необходимыми для поддержания капитала и государства, это, в частности, очень ярко выражено на Западе. Зависимость масс от идей комфортабельности, богатства и «правильного» времяпрепровождения проявляется в бессознательном понимании того, что они, несомненно, являются недостижимыми для большинства тех, кто физически зависим от наркотиков, делающих людей спокойными и апатичным, от технологии, которая позволяет нам отвлекаться и лениво бездельничать, от учреждений, держащих в узде нас.
Даже богатые классы не свободны от зависимостей. Более того, их можно расценивать как квинтэссенцию не только злоупотребления веществ, но и институтов, которые стимулируют это. Не удивительно то, что Запад является центром зависимого общества. Западный менталитет диктуется пристрастием к собственности, к земле. Мы употребляем наркотики и ощущение комфорта, богатые же осознают актуальность данных идеалов.
Дело доходит, естественно, и до анархистов — отчаянных отщепенцев и повстанцев – и здесь мы должны говорить об уничтожении цикличной зависимости, элиминировании всех отвлекающих факторов и пристрастий, для того, чтобы уничтожить капитал и государство. Власть будет непрерывно существовать до тех пор, пока человечество подвержено влиянию внешних веществ, до тех пор, пока человечество неумолимо стремится убежать от реальности, а не противостоять угнетению, прикладывая все силы и решимость. Выход из современного общества зависимости и формирование новых общин на принципах самостоятельности, взаимопомощи, солидарности и всеобщего уважения — всё это в руках только свободных женщин и мужчин, людей, которые не признают никакой власти и не уважают доминирование в той или иной форме. Анархисты должны поддерживать пламя вечной революции, которая является постоянной борьбы против всякого угнетения. Анархисты должны не только пропагандировать и распространять идеал анархии, они должны понимать его, жить его сутью, дабы понятие либертарианского социалистического мира не стало просто еще одним «затуманиванием». Анархисты должны стремиться к разрушению существующего общества и созданию постоянного революционного духа для того, чтобы предотвратить становление анархизма ещё одной дымящейся формой зависимости.
В действительности идеал анархии — это существование свободно организованного, мирного и равноправного мира — всегда использовался государством для отвлечения масс от «дистопии» в которой они кипятятся. Что такое демократия, если не формально обещанная власть народа? Что за система оплаты труда, если не шаг от рабства к полному освобождению? Что такое республиканизм, если не уменьшение диссонанса между чрезмерным и недостающим? Вот почему анархисты должны избегать идеализации анархии, в отличие от ее реализации: вернуть себе идею, реализовать свободу от эксплуататорских классов, предотвратить превращение идеи в средство отвлечения и, следовательно, застоя.
Анархисты всегда ставили чрезвычайно трудные задачи перед собой. Гораздо легче манипулировать массами, в том числе и самим собой, в присутствии отвлекающих факторов, обещаний и веществ, нежели отказаться от наркомании во всех ее мерзких, парализующих проявлениях. В разы проще сделать свою жизнь более комфортной за счет других, или согнуть спину перед божеством власти и силы, чем отбросить весь комфорт и привилегии для того, чтобы внести вклад в развитие своих современников. Несмотря на все трудности, в этом-то и заключается сущность анархиста. Мы должны осмеивать все средства угнетения, привязанные по собственной воле или по принуждению. Мы должны вдохновить зависимые массы на социальные восстания через наш личный запрет на все отвлекающие факторы. Индивидуум в действительности не свободен, пока она или она не избавится от всех форм угнетения, как внутренних, так и внешних. И пока верхушка продолжает отрицательно влиять на массы, задача анархистов – мотивировать людей положительным, для того, чтобы привить понимание реальности, и всё, что это влечет за собой, вместо того, чтобы поощрять желание «спрятаться». Этот порочный круг – пристрастие, порождающее зависимость, что в свою очередь укрепляет государственную опору — можно разорвать только через реализацию идей анархизма на практике, а в не в маячащей утопии, которую можно лелеять выжидательно и покорно, будто это рай, или пенсия, или другие премиальные после жизнь в подчинении и рабстве.
Анархия, таким образом, противоположна пристрастию, зависимости и наркомании. Это реабилитация, свободная от докторов и тюрем. Это свобода не только от капитала, государства, общественного строя и институтов, но и от всех принуждений и ограничений. Это неограниченная свобода, которую не могут пообещать или гарантировать, но к которой должны вместо этого стремиться. Эта свобода предусмотрена и реализуется через постоянную борьбу, неумолимый революционный дух, и отмену всех отвлекающих, «подсаживающих» форм угнетения и власти. Анархия есть отрицание забвения и утверждение самоопределения и самостоятельности. Это безусловный прыжок в реальность от сюрреалистической жизни страданий и уныний, что мы ведем. Анархия наделяет силой индивидуума, стимулирует коммунальную сплочённость. Анархизм является врагом существующего деспотического общественного строя, который противостоит индивидуальности.