Сейчас полицейские смущенно рассказывают, что дескать, в демонстрации участвовали «агрессивные подростки» (по опыту — полиция считает любого подростка, особенно одетого по молодежной моде в черное — агрессивным). В чем выражалась их агрессивность? Они явились «с закрытыми лицами» — в Германии это, как известно, запрещено, но в чем заключалась эта «закрытость»? Оказывается, подростки надели темные очки! И еще у некоторых из них были зонтики, которые теоретически можно считать оружием.

О случившемся рассказывает Аксель Кёлер-Шнура, экономист по профессии, возраст 64 года, член ГКП.

Франкфурт, Базелерплатц, суббота 1 июня 2013:

«Около 12 часов собралось несколько тысяч человек. Как на прошлой оккупай-демонстрации в 2012 году: пестро, весело, с фантазией. Дети, подростки, пожилые люди… Транспаранты вроде: «Против власти банков и прибыли любой ценой!»
… Суд Франкфурта должен был принять решение. И оно было принято: да, конечно, в субботу у Европейского Центрального Банка может пройти большая демонстрация.

Но министерству внутренних дел и полиции это совершенно пофиг! Они открыто и нагло игнорировали решение суда.
В 12 часов процессия двинулась. Через 20 минут всего в трехстах метрах дальше ее остановили…

Что случилось? Целая армия хорошо экипированных бойцов полиции внезапно напала на идущий в голове демонстрации блок левых и зажала его в «котел». Я стоял с друзьями непосредственно рядом с «котлом». Передо мной были 5 плотных рядов черных бойцов сил репрессии. За ними — котел, где были окружены несколько сот демонстрантов и машину с громкоговорителем. Справа и слева — многоэтажные дома, впереди, перед демонстрацией — мощная устрашающая стена сотен людей в шлемах, вооруженных дубинками, спреями, пистолетами и так далее.

Так мы стояли два часа лицом к лицу с гигантской боевой машиной… Но ничего не происходило. Все были напряжены до предела, но обстановка оставалась мирной.

Шлемы, из которых видны только глаза, под глазами — мощная боевая броня. Опаснейшие по слухам дубинки-тонфа и химическое оружие под рукой. На руках — перчатки с кварцевым песком, признанные холодным оружием. На ногах — тяжелые боевые сапоги. Дополнительно на ногах, руках и туловище шины из жесткого пластика толщиной в несколько сантиметров, каждый удар такой шиной может вызвать тяжелые повреждения. Солдаты гражданской войны против неопытного населения в футболках.

Рядом со мной — подростки, но также и очень много седоволосых людей, некоторые заметно старше меня, мужчины и женщины. Мы могли бы быть родителями, дедами и бабушками стоящих перед нами боевых машин.

Демонстранты вели себя разумно. Люди, зажатые в котле, отказывались подчиняться аресту, остаток демонстрации отказывался уйти и оставить людей в руках полиции. Участники/цы протеста не позволяли разделить демонстрацию, и настаивали на том маршруте, который был заранее согласован.

Это не входило в планы нарушителей Конституции. Эскалация и прежде всего «уличный бой» были им нужны, прежде всего для того, чтобы очернить мирных демонстрантов как «антикапиталистических террористов» и для запугивания населения, чтобы оно не вышло на улицу отстаивать свои права.

И вдруг — мирное напряжение взорвалось. Однако его взорвали не горячие головы из протестующих, нет — это было государственное насилие. Сорваны бутылки с боевым газом, дубинки-тонфа обрушились на людей, без разбору — молодых и старых. Мне досталась порция перечного спрея, к счастью, небольшая. На меня обрушился пинок сапога — в этой массе невозможно было убежать или увернуться. Удар через одежду оставил след на левом бедре — 12 см в длину, 4 в ширину, меня били по носу и по туловищу.

Моих друзей и партнеров куда-то отбросило, я их не видел. Они рассказывали о том же самом, что пережил и я. Один из моих друзей видел, как молодой полицейский расплакался под шлемом, и бормотал «нельзя же так, это же пожилые люди!» Другой молодой полицейский спас Кристиане (мою жену), он рванул ее за себя и таким образом защитил от ударов и газа своих коллег (среди которых также было много женщин-полицейских).

Я еле выбрался из облака удушающего газа на обочину дороги. Вскоре я увидел моих друзей, они тоже были порядком побиты, мы пробрались дальше к краю, куда стаскивали раненых, или они сами собирались туда. Молодые и старые. Воспаленные красные лица, распухшие глаза, жуткие приступы кашля с рвотой, спазмы, вздрагивание всем телом… Моя хромота, синяки и лишь слегка раздраженные глаза показались мне пустяком в сравнении с этой картиной боли и страдания.
… Мы с друзьями при виде множества раненых, которые не получали никакой медицинской помощи, потребовали у полицейских вызвать врачей. Никакой реакции. Коллективный и к тому же происшедший во время службы отказ в помощи! (что является уголовным преступлением). Но никакой возможности написать заявление у нас не было, так как номера все эти полицейские носили на спине бронекостюмов, и мы не могли их записать.

…Раненые, которых становилось все больше, должны были справляться сами. Мы делились бутылками с питьевой водой, чтобы промыть глаза…. демонстранты отводили раненых подальше, в более-менее безопасные (хотя и под угрозой полиции) места, где им помогали врачи и медсестры из числа самих демонстрантов.
И снова атака без предупреждения. За нами — продолжающееся избиение, в начале демонстрации — облака боевого газа, направленные на беспомощных людей, находящихся в «котле». Перед нами в 5 метрах внезапно была открыта загородка, и полицейские бросились на нас, ищущих убежища, в атаку. И снова ни малейшего шанса убежать и спрятаться.

«Я тебе морду в лепешку разобью», — сообщил мне стоящий передо мной робокоп в адреналиновом угаре с поднятой тонфа. Рядом его коллеги снова увлеченно брызгали газом. Раненых все прибавлялось…

…с 14 до 20 часов избиение все продолжалось. Ничто не могло остановить полицейских боевиков. Не то, что в котле находились депутаты Бундестага, ни то, что там были дети. В течение нескольких часов применения брутального насилия были арестованы поодиночке сотни демонстрантов, находившихся в котле, они проходили процедуру определения личности, и им выдавался запрет на пребывание во Франкфурте.
…И все же тысячи оставались на улице до тех пор, пока последний демонстрант из «котла» не был арестован… Зажатые в котле люди ни минуты не оставались без поддержки снаружи. Атаки полицейских, которые продолжались целый день, не вызвали желаемого результата — никто из демонстрантов не попался на удочку и не продемонстрировал «криминального поведения».

Это был действительно черный день в новейшей истории ФРГ.

И все это происходило в тени сверкающих башен банков и концернов, перед их дверями. Господствующий класс — теперь также и в Германии — продемонстрировал, как он это уже не раз показал в Турции, Греции, Италии, Испании, Ирландии и других странах, на что он способен: прибыль и капитализм, состояния ультрабогачей они будут защищать с любой степенью насилия, и на Конституцию им при этом плевать.
.. Но и с любой степенью насилия и репрессии им не удастся уничтожить растущее сопротивление против несправедливости и угнетения».

Источник.

ВИДЕО: