В связи с распространением вируса COVID-19 по всему миру государства по-разному реагируют на новую пандемию. Одни моментально закрывают границы и объявляют карантин, другие скрывают реальные цифры зараженных и отрицают серьезность происходящего. Местом первоначальной вспышки вируса стал город Ухань в Китае, и сейчас непосредственно в Китае распространение вируса пошло на спад. И, сравнивая «демократии» Запада с диктатурой в КНР, многие указывают на эффективность последней, благодаря которой страна якобы справилась со вспышкой вируса. Сами власти Китая безусловно пытались использовать ситуацию для повышения своего имиджа в качестве эффективных менеджеров. В статье мы рассмотрим действия властей Китая и других стран, и предложим видение того, как анархическое общество прямой демократии смогло бы действовать против эпидемий.
Политические режимы
Начать стоит с КНР — страны, где началась эпидемия. В первую очередь отметим, что судить об эффективности действий китайских властей в принципе сложно ввиду тотальной цензуры в Китае. Проверить или убедиться в правдивости официальной информации не представляется возможным.
Китай часто приводят в качестве успешного примера реакции авторитаризма на угрозы, вроде эпидемии, и как пример успешности авторитарной модели в целом. Но есть некоторые обратные стороны реакции китайского государства на пандемию, которые не так часто освещаются в профильных медиа.
В Китае вирусу позволили распространяться до месяца. А борьба велась не со вспышкой вируса, а с врачами и людьми, которые сообщали о новой эпидемии: пропадали блогеры и журналисты, сообщавшие о ситуации в городах. Больницам было запрещено публиковать информацию о вирусе и зараженных. На момент 31 декабря власти Уханя по-прежнему уверяли, что случаев заражения от человека к человеку не зафиксировано. В это же время Си Цзиньпинь в новогоднем выступлении торжественно объявил о наступлении «важного года на пути достижения столетней цели». Естественно, умолчав о новой атипичной пневмонии в провинции Хубэй.
При этом китайские врачи активно работали над расшифровкой генома вируса и установлении места первоначальной вспышки. Но Китай объявил об этом официально лишь 11 января. И муниципальные власти до 16 числа отрицали возникновение новых случаев заражения, а до 19 числа никаких мер по отмене весенних фестивалей не предпринималось. Только после того, как Ухань посетил Чжун Наньшань, врач, выявивший вирус SARS в 2003 году, и публично раскрыл распространение нового вируса, власти также признали его распространение.
Также, говоря об эффективности действий китайской власти, заметим, что приказ о локдауне был издан в 2 часа ночи 23 января, но официально не был исполнен до 10 часов утра, что дало возможность до миллиону человек покинуть Ухань за это время. И фактически 11 миллионов жителей были заперты в городе без плана на обеспечение их продуктами и лекарствами. Такие меры изначально ставились под сомнение. Они привели к перегруженности системы здравоохранения, ограничению поставок медикаментов, и как следствие повысили смертность в городе. При этом некоторых заболевших буквально замуровывали в своих домах, и, иногда, забывали о том что кто-то остался в квартире. Также Китай на полную мощность запустил пропагандистскую машину, распространяя фейки о борьбе врачей и партии с вирусом, при этом замалчивая бедственное положение населения и медработников. В ответ китайские интернет-пользователи использовали разные шифры для освещения событий из Уханя и других городов.[1][2]
Более подробно о происходившем в городе можно прочитать здесь и здесь.
Несмотря на высокий охват проверки населения на вирус в Китае, произведенные в самом Китае тесты на коронавирус (к примеру, Shengzhen Bioeasy Biotechnology) показали малую эффективность, и, судя по всему, не будут в дальнейшем использоваться в мировой практике. От них уже отказались многие страны Европы и Филиппины.
Безусловно, меры Китая, особенно в остальных городах, были эффективными. Там удалось снизить кривую роста заболевших, в отличии от Италии, Ирана или США. Но здесь сыграло не только директивное управление правительства, но и самоорганизация людей, которые предприняли общие усилия для обеспечения социальной изоляции и иных мер борьбы с вирусом. При этом сами жители китайских городов неоднократно выражали недовольство мерами официальных властей, зачастую нацеленных на создание видимости работы, нежели на обеспечение условий для жизни во время карантина.
Жесткая и авторитарная власть не является каким-то гарантом сдерживания пандемии и сохранения статуса кво. Яркий тому пример — Иран. Шариатский режим в стране известен тотальным контролем за всеми сферами жизни населения. И казалось бы, была возможность сработать по китайскому сценарию. Однако именно Иран стал точкой распространения вируса по всему Ближнему Востоку. Во-первых,правительство очень неохотно шло на какие-либо меры по борьбе с вирусом. Например, оно закрыло святыни для посещения только в середине марта. Во-вторых, сильно сказывались религиозная фанатичность иранцев, игнорирующих все предписания по защите от вируса. И, несмотря на рекомендации Минздрава Ирана, люди продолжают перемещаться по стране и только больше распространяют вирус.
Также и действия белорусских властей не нацелены на эффективные действия против вируса. Мы можем наблюдать, как диктатура мобилизует силы для контроля в информационном поле вместо принятия необходимых мер для сдержани роста числа заболевших. Не исключено, что как и в Иране, ситуация в любой момент может выйти из-под контроля.
Экономика
Нежелание предпринимать меры по борьбе с эпидемиями зачастую связаны с экономическими причинами. В рыночной экономике, где погоня за прибылью является ключевым стимулом и целью, перевод на дистанционную работу или приостановка работ приводит к большим потерям для компаний и государств.
Развитые страны переместили со своих территорий грязные, опасные производства в развивающиеся страны. Так Китай и превратился в мастерскую мира, с удобной и «эффективной» диктатурой, позволяющей без оглядки на экологию, условия труда и политические свободы дешево нанимать рабочих. Развитому миру не нужен демократический Китай. В погоне за максимизацией прибыли страна, нещадно эксплуатирующая рабочих, была лишь на руку.
Естественно, эпидемия в промышленном центре ударила и по корпорациям, производящим продукцию в Китае. Больше всего пострадало производство электроники (смартфоны, ноутбуки, оптоволокно и пр.). В целом пострадали области, требовавшие большого количества рабочих рук. В отличие от них, автоматизированные сегменты производства (полупроводники, платы) понесли минимальные потери.
Из этого можно сделать вывод о пагубности концентрации производств на определенных территориях, а также о позитивном эффекте автоматизации, позволяющей стабилизировать производства в чрезвычайных ситуациях. Китай, несмотря на экономическую мощь, остается индустриальной страной, предоставляющей рабочие руки, что дешевле машин. Автоматизация в таких условиях привела бы к безработице, росту себестоимости, а также к появлению свободного времени у людей, что может косвенно привести к повышению политической и социальной активности. Ведь изнурительная работа, как правило, лишает людей мотивации активно участвовать в общественной жизни.
Так же сильно ударило по мировой экономике и падение покупательной способности основной части потребителей из Западной Европы и США. Пандемия спровоцировало долгую рецессию мировой экономики, от которой она вряд ли оправится ближайшее время.
Именно экономической нецелесообразностью объясняет Лукашенко отказ вводить даже частичные карантинные меры в Беларуси. Если вопрос с тотальным локдауном действительно является спорным, то закрытие школ, университетов, отмена различных парадов и перевод как можно большего количества работников на удаленную работу/оплачиваемые выходные являются адекватными мерами в условиях пандемии. Но, к сожалению, белорусские власти не готовы пойти на такие шаги, отчасти из-за позиции Лукашенко, граничащей с отрицанием болезни, отчасти из-за последствий для экономики.
Стоит отметить и тот факт, что многие рыночные агенты используют пандемию как способ неплохо заработать. Например стало известно, что производитель клапанов для ИВЛ продавал собственные клапаны за несколько тысяч долларов, а волонтеры в Италии смогли сделать точно такие же на 3D принтере за один доллар. Медицинская компания не предоставила волонтерам файлы по дизайну самих компонентов, поэтому им пришлось измерять их самим.
Участники рыночной экономики, в условиях, когда на чаше весов оказывается здоровье людей и прибыль, часто отдает предпочтение второму. Патенты, конкуренция, «оптимизация» производств вредит борьбе с эпидемией, всячески замедляя работу над поиском вакцины и обеспечению безопасных условий для людей.
Анархическая альтернатива
Так как же анархистское общество с горизонтальной организацией сможет бороться против эпидемий? Будут ли решения общества эффективными?
В первую очередь, анархическое общество все основные решения будет принимать через институты прямой демократии. Поэтому нельзя однозначно сказать, что именно сделает общество в такой ситуации. Можно лишь предполагать и иметь различные варианты для реализации. Какой из них выберет сообщество зависит от контекста и настроений внутри федерации. Мы лишь можем предложить несколько вариантов, что кажутся нам адекватными ответами на те вызовы, с которыми сейчас столкнулась цивилизация.
Подробнее об анархистской альтернативе общества:
1. Анархия в эпоху роботов
2. Анархия в действии
3. Экономика анархизма
Может возникнуть резонный вопрос: насколько принятое прямой демократией решение будет правильным в сравнении с решением меньшинства специалистов — будь это диктатор или правительство. Для этого обратимся к тому же инструменту, что используется для прогнозирования и подсчета распространения болезней — математике. С математической точки зрения, в условиях выбора с одним правильным вариантом решения, большой коллектив, общество, с большей вероятностью примет правильное решение. Это верно даже если отдельные члены общества принимают верное решение с меньшей вероятностью, чем диктатор. Причём вряд ли может существовать диктатор, принимающий правильное решение так же часто, как коллектив в десятки тысяч человек и более. То есть, чтобы правительство или условный Лукашенко принимали эффективные решения с вероятностью прямой демократии, им нужно быть гениями, которых история ранее не видала. В целом, случаи, когда меньшинство будет делать правильный выбор, а большинство ошибется, будут происходить гораздо реже. Подробнее об вероятностном обосновании прямой демократии здесь.
В анархистском обществе необходимости экономить на экологии и трудовых контрактах не будет. Жизненно важные производства со временем будут распределены по территориям, дабы повысить их автономность. А в условиях отсутствия рынка искусственное поддержание занятости будет бессмысленным, что даст толчок росту автоматизации. Прямая демократия и общественная экономика в принципе будет ориентирована на снижение продолжительности работы, автоматизацию, увеличении свободного времени для повышения гражданской активности и вовлеченности людей в общественные процессы.
Ведения карантина будет тем вопросом, по которому нужно будет принять решение максимально широким голосованием. А рамки же этого карантина и его масштаб логично было бы очертить различным медицинским специалистам, что будут предлагаться в формате готовых проектов, за которые могут проголосовать люди. При этом основные усилия и производство будет переориентировано на обеспечение людей самым необходимым, создание тестов на заболевание, поиска вакцины и лекарства. Естественно, анархическая федерация для принятия решений требует некоторое время для голосования, но их реализация, благодаря современным технологиям, будет происходить куда быстрее, чем реакция рыночных агентов и бюрократических цепочек (см. статью Экономика при анархизме). Кроме того, при анархизме превентивные меры по сдерживанию пандемии никак не будут зависеть от воли и заблуждений конкретных правителей или крупных капиталистов. Резонным может быть заранее определенный обществом план по действиям в чрезвычайных ситуациях, подобных вспышке вируса, а также периодические учения для отлаживания процессов на практике.
Закрытие же определенных территорий на карантин и его обеспечение может происходить по установленному количеству зараженных в регионе. Обеспечением едой и необходимым может заняться сформированная курьерская служба, которая будет заниматься доставкой продуктов адресно. Обеспечение порядка ляжет на плечи сменяющихся дружинников, их задачей будет не избиение тех, кто вышел на улицу, а недопущение насилия и вандализма в условиях кризиса. Граждан же, вышедших на улицу, рационально в первую очередь пытаться убедить переждать пик заболевания в карантине, а не насильно их запирать.
Граждан с подтвержденным заболеванием разумно изолировать в больницах со всем необходимым и под постоянным присмотром врачей. В Беларуси пока не наблюдалось примеров неадекватного поведения людей попавших под изоляцию, но даже если таковые и будут — то, к сожалению, на время заболевания изоляция является необходимой мерой, поэтому заболевшие будут ограничены в свободе перемещения пока не выздоровеют. Все подобные меры будут документироваться и транслироваться в режиме реального времени, т.е. будут под постоянным контролем общества, чтобы избежать злоупотребления.
Одной из самых успешных практик для противодействия росту заболеваний показало себя и массовое тестирование людей и поиск контактов первого и второго уровня. Например, в Южной Корее, несмотря на большое количество заболевших, смертность была низкой. Это связано как раз с широким тестированием населения. В анархистском обществе вопрос обеспечения тестами будет решен куда более успешно, чем в рыночном обществе: без патентов и конкуренции вопрос изготовления качественных тестов не будет вопросом получения прибыли, и данные технологии станут доступны сразу для всех лабораторий и производств.
Автоматизация производства, что будет планово происходить в анархическом обществе, также крайне благоприятно скажется на ситуации в случае возможной пандемии. Ведь многим производствам, по факту, не нужно будет закрываться, будь они автоматизированы. Даже в свете последних событий, в Китае автоматизация производства оказалось не такой проблемой, стоило издержкам по рабочей силе стать более существенными, что еще раз подтверждает тезис: рыночная система не способна инвестировать в будущее, если это мешает получению прибыли в данный момент.
Из примеров близких к существующим сообществам с прямой демократией можно выделить реакцию сапатистов в Мексике. Сапатисты на своих территориях приостановили работу публичных пространств, где проводились собрания и встречи, принимались гости. Они призвали не терять людских связей, но временно поменять способы коммуникации, соблюдать меры гигиены (перевод).
При прямой демократии и общественной экономике необходимость подготовки к чрезвычайным ситуациями и возможным сценариям их развития не отпадет. Но будущее общество в силу своей ориентации на потребности людей будет гораздо лучше реагировать на такие кризисы, чем система, заточенная на благополучие немногих и получение прибыли любыми способами. Прямая демократия прозрачнее и эффективнее современных политических систем, и благодаря технологиям позволит быстро и главное рационально реагировать на проблемы глобального характера.