Публикуем на нашем сайте небольшой аналитический артикул о приговорах белорусским анархистам взятый с сайта «Союза Революционных Социалистов». Но мы не полностью согласны с выводами автора статьи по поводу исчерпанных сил в анархистском движении, а также позиции относительно акции у российского посольства. В ближайшее время мы опубликуем собственный материал с размышлениями относительно текущих событий связанных с репрессиями против гражданских активистов и о готовности народных масс к сопротивлению этому режиму.

Приговор белорусскому анархисту Игорю Олиневичу – 8 лет усиленного режима – стал поистине брильянтом в короне белорусского правосудия.

Столько не за всякое убийство человека дают. А анархиста осудили за сожжение посольской машины. Суд был нелеп, вопиющ и полностью предсказуем. Доказательства были ничтожны, адвокатов не слушали, судья, словно лакей, лишь обслуживал и оформлял прокурорское действо. То есть, это и вовсе нельзя было назвать судом. Это было карательным спектаклем для «политического класса». Одним из огромного весеннего репертуара.

Машина дороже, чем восемь лет из жизни молодого человека. Спокойствие государственных чиновников во главе с наиглавнейшим чиновником – дороже. Ради этого спокойствия и запущена производственная линия судебных приговоров нынешней весной. Чтобы никто, когда с высших трибун раздаётся наглая ложь, не посмел вслух сказать, что это ложь. Чтобы в ответ на насилие, на обнищание, на доводящую до истерики нестабильность жизни никто не посмел потребовать предоставить гражданам естественное право решать самим за себя, как быть дальше и сейчас.

Ненамного лучше обошлись и с двумя другими фигурантами-анархистами – Николаем Дедком и Александром Францкевичем: четыре с половиной и и три года соответственно. Усиленного режима. С «раскаявшимися» людьми обошлись мягче, но тоже далеко не гуманно. Теперь всех их, и стойких бойцов, и размякших, вместе с ранее запертыми по тюрьмам активистами буржуазно-демократическического движения, вместе со случайно подхваченными волной репрессий людьми – их сможет выручить только беспрецедентное давление на чиновничью диктатуру.

Иные верят, что это давление окажут западные державы. Кто-то мрачно предсказывает вмешательство русского капитала. Мы уверены, что только народная революция способна надолго изменить ситуацию в стране. Хотя «оранжевая» революция, если случится (как смена политических элит) может в чём-то временно оздоровить ситуацию в стране (по крайней мере, не будут затыкать рот и выкручивать руки всем несогласным с царящим безобразием), в чём-то временно сохранить немногое хорошее из имеющегося (с воодушевлённым восстанием народом неолиберальные шуточки плохи; новое руководство будет вынуждено считаться с привычным уровнем социальной защиты, по сути возобновить попранный нынешним руководителем страны «социальный контракт»), но снова выродится в монстра диктатуры государства и бизнеса. Чтобы победа опять не оказалась краткосрочной и эфемерной, как в Грузии, как в Украине, нужно смотреть дальше. Социальное государство по всему миру отступает под натиском кризиса, рыночной логики. Беларусь тоже не останется оазисом «общества всеобщего благосостояния». Задача в том, чтобы помочь локальной борьбе, назревающей в своей стране, включиться в общий повстанческий процесс, где пылающий, где тлеющий – от Испании до Казахстана, от Греции – до Египта. Не зря Лукашенко так испугался, и испугавшись, смешал в кучу всех своих врагов: восставшие народы этих стран, и проникся любовью к чудовищной химере Каддафи-Саакашвили.

Пока все рычаги управления экономикой будут оставаться скрыты от трудящегося народа, надежды не будет. «Вечером деньги – утром стулья», – говорит Лукашенко о продаже белорусских предприятий, точь-в-точь как сторож-вор из известного романа. Государственного масштаба сторож-вор обещает, что приватизация не пройдёт… мимо его кармана.

Только революция может предотвратить превращение серьёзного кризиса в настоящее бедствие. И чтобы её ростки задушить, белорусские власти, по мере сил подражая прочим буржуазным правительствам, пускаются на беспрецедентно жестокие меры. Публичной политикой на Беларуси становится возможным заниматься только в краткий период судебного процесса. Именно такой процесс по печальной иронии истории стал самым заметным политическим событием, в котором участвовали белорусские анархисты. И участвовали, надо заметить, в большинстве своём, достойно. Среди части либеральных оппозиционеров проявляется сочувствие и уважение к товарищам – по несчастью, конечно, но большому несчастью, общественному.

Только массовая, радикальная и максимально заряжённая социальными требованиями революция способна уберечь белорусский народ от попадания в полную зависимость от русского капитала, от европейского капитала, от ига капитала вообще. Только власть общих собраний трудящихся с опорой на экономику, центром которой станет удовлетворение потребностей, а не прибыль, сможет положить конец политическому безумию и хозяйственной разрухе. Но кто теперь будет её, революцию, организовывать, оплодотворять идеями, стимулировать смелыми действиями на самых ответственных участках борьбы?

Да, анархисты показали себя как единственная на Беларуси левая сила, различимая невооружённым взглядом, и тем горше, что эта сила из-за чьей-то глупой и безответственной акции была так разворошена. Как бы сейчас, когда высоко социальное напряжение и высока вероятность классовых выступлений, как бы сейчас пригодилась энергия анархистских активистов!

Но акция у российского посольства – страшно бессмысленная, чудовищно неуместная и несвоевременная, а потому трижды вредная – получила некритическую поддержку в анархистской среде. Отличное, динамично развивающееся движение с формирующейся на периферии своей субкультурой, с рядом интересных проектов, с незапятнанным именем, в конце концов – теперь будет обездвижено тупым и наглым вниманием гэбни, пронизано провокаторами и осведомителями.

Надежда есть – на новые пополнения, но уже не связанные с «засвеченной» структурой. Эти люди будут просто вынуждены учесть печальный опыт предшественников и действовать с большей дисциплинированностью, культурой безопасности и, наверняка, со скепсисом в отношении инсуррекционистской спонтанности. Это не значит отречься от своих пострадавших товарищей-предшественников. Это значит, работать над их освобождением и общей свободой. От репрессий и надвигающейся бедности.

Источник.