Три года назад афинская полиция убила 15 летнего школьника Алексиса Григоропулоса. Это вызвало первую волну акций протеста, прокатившуюся после начала всемирного кризиса в 2008-м. Была подготовлена сцена для народных выступлений, последовавших несколькими годами позже в Северной Африке, Испании и много где ещё.  Чтобы почтить памятью жизнь Алексиса и усилия всех тех, кто мстил и мстит за его смерть, мы предлагаем отрывки из интервью, которое мы взяли в прошлом году у наших греческих товарищей. Бунты уже сошли на нет, но воодушевление ещё оставалось.Интервью является своего рода исторической фотокарточкой, в нём отражён горячий оптимизм, соседствующий с пониманием колоссальных барьеров, стоящих на пути анархической революциии. С тех дней, когда состоялся этот разговор, многое изменилось.

Греческий народ стал свидетелем новых трагедий и столкновений, а греческие анархисты смогли сделать свои тактики привлекательными для широких народных слоёв и одновременно потеряли инициативу, когда стали очевидны недостатки стратегического планирования. И всё же мы считаем, что сейчас в мире настал очень подходящий момент для публикации этого интервью, поскольку в нём ставится вопрос о том, как наше движение может получить максимум из наиболее важных и критических народных выступлений. И это оказалось важным для России быстрее, чем кто-либо ожидал.

Вернёмся в декабрь

[интервью с Void Network в 2009]

Насколько сильно восстание оказалось ограничено действиями государственного аппарата?

Правительство, погрязшее в скандалах, кризисе, внутренних разборках, не способно учиться на своих прошлых ошибках. Элита, продолжающая вести себя так, будто в стране ничего не происходит, не способна ни на что, кроме забвения.

На бунты в маленьких городах и деревнях правительство могло влиять в намного большей степени, чем на события в Афинах и Фессалониках. Например, в Патрах и Ларисе (оба города по греческим меркам достаточнно крупные), полиция не могла контролировать улицы в течение нескольких дней, пока на них находились бунтовщики. Зато небольшие организованные группы неонацистов при поддержке ОМОНа методично прочёсывали улицу за улицей в пригородах в поисках групп студентов, участвовавших в беспорядках. Они терроризировали молодых людей и их семьи.

Полицейские в штатском посещали небольшие магазинчики и распространяли дезинформацию о диких анархистах, которые едут из столицы, чтобы устроить погром и сжечь их лавочки. Аналогичной тактики придерживалось греческое телевидение, преувеличивавшее разрушение объектов малого бизнеса в Афинах. Поэтому когда местные молодые люди (кто-то анархических взглядов, кто-то нет) выходили на улицы своих городов без всякого намерения громить что-либо, кроме банков, полицейских участков и правительственных учреждений, мелкие бизнесмены были негативно предрасположены к бунтовщикам и относились к ним как к вандалам, а не как к собственным детям. И всё же в большинстве небольших городов местные жители проявляли именно такое отношение к бунтующей молодёжи: «это наши дети». Это помогло молодым товарищам добиться невероятных успехов на местах.

Также стоит отметить сильное влияние консервативных взглядов в ряде городов, традиционно поддерживающих правых. Консерватизм был самым важным фактором в поддержании нормальности до, во время и после бунтов во всей стране. Это желание «вернуть жизнь в нормальное русло», «нормализовать сознание общества», «заниматься активизмом так, как мы всегда это делали».

Многие жители страны, выступившие против восстания, имели в сельской местности больше возможностей говорить и действовать, оказывать большее влияние на процесс. В ряде городов бОльшая часть местных жителей была очевидно против анархических и левых «трендов». В таких городах небольшим изолированным колективам товарищей было очень тяжело по несколько дней подряд поддерживать повстанческую деятельность. Хотя и в этих случаях акции продолжались день за днём в течение нескольких недель, наглядно показывая, что страсть к свободе сильнее страхов перед авторитарного консервативного большинства.

Наиболее полно власть Государства проявлялась в радиоинтервью, телепередачах, в присутствии ОМОНа на улицах. Задачей Государства было предложить обществу приемлимый набор оправданий, усилить позиции консервативных защитников режима, поддерживать видимость нормальности даже посреди хаоса народных волнений, с каменным лицом говорить о том, что ничего не изменилось. А также подавить весь этот хаос так, чтобы не получить новый труп. Для них было важно добиться своего, не переполнив стадионы тысячами задержанных, чтобы не вызывать в сознании обывателя неудобных образов из прошлого.

Задачей СМИ как части режима было предложить простые и правдоподобные причины для «бунта подростков», чтобы при этом не оттолкнуть от себя их родителей. Всеми силами комментаторы избегли серьёзных рассуждений о том, почему крушат банки и поджигают офисы партии власти. При этом шла постоянная подпитка самых сильных страхов всех консерваторов и изображение анархистов как несущественных и непричастных к событиям маргиналов. Таким образом шла сознательная работа по разделению хороших детей успешных семей и плохих анархистов, иммигрантов, радикалов, экстремистов и террористов. 

В какой степени сами повстанцы ограничивали свою деятельность?

В больших городах, особенно в Афинах и Фессалониках, очень большое влияние на нашу деятельность оказывало физическое истощение после многих дней и ночей, проведённых на залитых слезоточивым газом улицах, постоянного перемещения бегом по центру, многочасовых собраний, различных акций прямого действия, возведения и защиты баррикад и освобождённых пространств, а также погромов, поджогов и драк с копами, мусорами в штатском неонацистами по всему городу… Парни и девчонки спали прямо в захваченных университетских корпусах, по много дней подряд. Все они продемонстрировали настоящие чудеса физической выносливости.

Когда школы снова заработали, школьникам пришлось вернуться в классы. Через три недели после начала бунтов студентов догнала мысль, что они могут лишиться кредитов на высшее образование, если оккупация университетов продолжится в следующем году. Поэтому три недели спустя количество студентов на улицах резко сократилось. Получившие колоссальное личное удовлетворение от бунтов и мести Государству, они выдохлись в ходе непрекращающихся уличных боёв. Родители постоянно подталкивали их к возвращению в нормальную жизнь. Политически неорганизованная молодёжь и студенчество потеряло чувство общности целей, которое объединяло всех в первые недели. Появились скептические замечания в адрес анархистов и их отношения к ситуации, принятых решений, предлагаемых инициатив и политического анализа. Многие продолжали участие в разных акциях, но постепенно отдалялись от самых важных акций по захватам и бунтов.

Рабочие вспомнили, что их ждёт работа. Большинство участников беспорядков вынуждены были работать днём и бунтовать по вечерам и ночам. Это требовало колоссальной выдержки. Самый худший момент, случившийся в ходе ассамблеи Всеобщей Конфедерации Греческих Рабочих, — это когда восставшие рабочие заявили, что они не могут тратить время на попытки глубокого политического анализа ситуации, потому что им надо поспать, чтобы утром быть на работе. Работа сильно ограничивала нашу деятельно накануне, во время и после восстания.

Через три дня после начала бунтов иммигранты (многие не имели никаких документов) столкнулись с тем, что общественное мнение и полиция выбрала их в качестве любимых мальчиков для битья. Полиция продолжала усиленные поиски участвовавших в восстании иммигрантов спустя многие месяцы после того, как бунты пошли на спад, и летом следующего года произошли массовые аресты тысяч так называемых «нелегальных» иммигрантов.

В сети наших собраний и ассамблей снова возникло множество старых вопросов, противоречий и взаимных упрёков, которые столь характерны для греческого анархического движения. Часто это принимало совсем неприличные формы вроде ложных противопоставлений в духе «леваки против повстанцев», «антиавторитарии против анархистов», «художники против серьёзных активистов», «журналисты индимедии против антииндимедия анархистов», «прямое действие против политической агитации», «пацифисты против экстремистов», «уличные хулиганы против антигосударственников», «антигосударственники против уголовников», «анархо-коммунисты против хаотов», «экспроприации против поджогов» и тому подобное… Многие понимали, что это всё мимо цели и твёрдо выступили против навязывания этих противоречий. Но к исходу третьей недели восстания многие из этих дебатов стали приобретать особенно удручающий характер по мере того, как спорщики понимали, что общество на самом деле не восстало. А именно на это рассчитывали многие товарищи в первые дни бунтов.

Одно из главных поражений было нанесено движению уже на раннем этапе борьбы, когда синдикалисты решили отменить запланированную на 10 декабря всеобщую национальную забастовку. О ней было объявлено задолго до гибели Алексиса, но синдикалисты решили отменить стачки по всей стране, чтобы не помогать восстанию. В очередной раз отменено историческое свидание с революционным рабочим классом. Никогда не доверяйте рабочим. «Рабочий класс» послушно пошёл за руководством, политическими партиями, синдикалистскими профсоюзами и организациями — за собственными идолами и мелкими богами. Рабочие, фермеры, средний класс сделали всё возможное, чтобы спасти режим и вернуть всё в прежнее русло.

Так что, видите ли, нормальность сочилась из самого движения, а не только из действий консервативных контрреволюционеров.

Подчинение большинства статус-кво и циклический характер жизни «работа-потребление», который ведут миллионы, удержал их от выхода на улицы. Неспособность участников восстания политически грамотно сформулировать причины для своих выступлений и расширить это понимание до той степени, чтобы включить в анализ проблемы и чаяния простых людей, стала той каплей, которая затушила фитиль общественного недовольства. Народ не восстал, не сделал следующий шаг в направлении осознания собственных желаний и попытки воплотить их в жизнь.

Конечно, люди оказались не готовы к социальным переменам, не готовы даже к тому, чтобы критически пересмотреть собственный взгляд на окружающую действительность. Смерть Алексиса поразила всех как раскат грома, но большинство жителей страны так и не смогло понять, что заставило их детей, друзей, близких, соседей выйти на улицы и принять участие в восстании. Общество могло почуствовать нашу боль, могло даже в определённой степени сострадать, но оказалось совершенно не готово к переносу этих эмоций на рельсы политического противостояния режиму.

С повстанческой точки зрения, по прошествии определённого времени, мы можем с уверенностью сказать, что сознание миллионов людей в значительной степени сдвинулось в сторону принятия социальной революции — и это является главным достижением бунтов. Восстание открыло новые горизонты. Многое из того, что произошло после декабря 2008, никогда бы не могло произойти до.

Тот факт, что в восстании участвовали тысячи людей, стал приглашением для многих других тысяч, для «молчаливого большинства». Но когда улицы погрузились в молчание, когда тишина патокой влилась в уши каждого участника протестов, когда густонаселённый город всеми силами стал возвращаться в нормальность после четырёх недель беспрерывных бунтов и всякого рода акций, внутренний голос многих активистов предложил им спрятать подальше в сердце всё вдохновение и опыт, полученные в ходе боёв, вернуться в лоно коллектива и уже оттуда продолжать борьбу.

Хотя к рождеству большая часть рынков была полностью уничтожена, греческое общество всё равно сгенерировало странную нужду в фарсе рождественнских торжеств. На всех стенах города были написаны девизы вроде «Рождество откладывается — у нас Восстание», а ветер до сих пор носил запах слезоточивого газа, пепел от сгоревших банков и дорогих бутиков. Смерть Алексиса всё ещё занимала умы многих, но Рождество отметили по расписанию. 25 декабря, как всегда. Ебучий мэр выступил с трибуны под рождественской ёлкой на площади Синтагма (не той, которую сожгли, а новой, взятой в полицейское оцепление), что мы все — один народ, что мы едины и счастливы! Тысячи нищих иммигрантов, стоявших перед трибуной, встретили выступление апплодисментами, хотя многие не поняли ни слова. Через день или два было объявлено о прекращении трёх центральных захватов (оккупации Политеха, Номики и ASOEE).

И вот ты идёшь по центральной улице с друзьями в 4 часа утра в новый год — а бунтующих нет. И хочется выковырять булыжник, кинуть его в витрину и начать всё сначала. И внутренний голос говорит, что предстоит ещё очень много всего сделать, прежде чем этот мир наконец взорвётся. Грядущее восстание продолжает путешествовать в пространстве и времени, а ты понимаешь, что чего-то не хватает, что слишком много проблем осталось не решёнными. 

В какой степени восстание оказалось ограничено факторами, сложившимися в предшествующий период? Я говорю об инфраструктуре антиавторитарных групп и проектов и греческой культуре сопротивления?

Уже много лет бескомпромиссная анархическая борьба против Государства и Капитала проявляется прежде всего в нападениях на различные офисы и отделы банков и полицейских сил по всей планете. В том числе, в ходе массовых акций протеста подобно тем, которые происходили в Праге, Сиэттле, Генуе, Фессалониках, Маастрихте, Ницце, Ростоке, Гамбурге, Сэнт-Поле, Турине, Йоганнесбурге, Берлине, Копенгагене, Париже, Канкуне, Сантьяго, Буэнос-Айресе, Сан-Франциско, Мехико-сити, Майами, Сеуле и многих других городах. И, конечно же, Государство — это не замок, который можно взять штурмом. А полиция — это не главный страж Государства. Намного лучше Государство защищают социальная апатия, привычка, статусность, страх перемен. Эти вещи эффективнее всякой армии и полиции. И греческие товарищи поняли это очень хорошо. Но в «Дни Алексиса» атаки были сосредоточены прежде всего именно на полиции. В те дни причины для нападений на копов были ясны всем, даже консерваторам. Эти цели были легитимными в глазах реформистов. На одно-единственное мгновение анархическое мироощущение совпало с общественным мнением. К сожалению, общественное мнение — это серьёзное препятствие на пути к обретению мудрости.

Выбор полиции в качестве цели для анархического наступления оказался самым главным сдерживающим фактором, который не дал расширится восстанию и охватить все слои общества. Для большинства обывателей всё выглядело как реакция анархистов на полицейскую жестокость. И часто получалось так, что анархисты, много лет сражающиеся с полицией, прежде всего искали союзников среди тех, кто также решил выразить свою ненависть к полиции. Мы сражались бок о бок с этими людьми и в отдельных случаях даже следовали за ними.

Но в общем и целом эти группы не смогли увлечь простой народ своей борьбой. Не поднимался вопрос тотального отказа от общественных отношений, которые лежат в основе этого режима и являются истинной причиной этого и всех других убийств, совершаемых Государством и капитализмом. Большинство людей оказались не готовы взглянуть на причины своего рабского положения. Общество оказалось не готово изучить собственные недостатки в ярком свете огней восстания.

А те, кто отдавал все силы борьбе, не потрудились расширить диалог, чтобы включить в него все аспекты наших ежедневных жизней. Из тысяч опубликованных в тот период коммюнике, только единицы могли похвастать вдохновляющим политическим анализом или вменяемым предложением по анархической организации. Аффинити-группы и инициативы могли предложить высококачественный анализ сложившейся ситуации и свою критику режима, но им не хватило опыта в распространении энтузиазма от собственных побед. Они не смогли донести до простых людей истории о том мире, черты которого стали появляться на пепле старого. Не было предложено практически реализуемых вариантов выхода из неолиберальных тупиков, не было видно попыток заразить общество видениями иного будущего, о котором все мы мечтаем. Реализуемых на практике планов по продолжению нашей борьбы после того, как мы всё догромим и дожжём также не предлагалось.

Поэтому когда гнев стал спадать, оказалось, что мы не знаем, что делать дальше. Даже в самых безумных мечтах мы не осмеливались надеяться, что нам удастся зайти так далеко. День за днём мы перемещались по городу как тени собственной борьбы, задающиеся вопросами о том, каков может быть наш следующий шаг.

У кого есть правильные ответы, кто может связно рассказать всё это, кто может предложить решения и ответы, которые помогут обобщить восстание? Никто не хотел тащить общество в светлое завтра. Анархисты всегда стараются избегать этой роли. Через четыре недели после убийства Алексиса всем стало понятно, что восстание не переросло в революцию, поэтому никто больше не заморачивался поисками ответов на сложные вопросы. Как сделать так, чтобы бунты не прекращались? Могут ли эти бунты вообще привести к всеобщему восстанию?

Многие из тех, кто принял участие в восстании, говорят, что оно не закончилось. И в значительной степени это так, потому что многие тысячи анархистов продолжают работать над большим количеством проектов, участвуют в социальой борьбе и работе ассамблей, созданных после того декабря в ряде городов и пригородов. Для многих из нас Алексис всё ещё жив и продолжает борьбу рядом с нами. Его улыбка видна в коммюнике о ночных нападениях, в призывах к демонстрациям, в творческих задумках и деструктивном творчестве.

Какие конфликты развились после совместного участия в восстание различных групп и коллективов? Разрушились ли связи, сформировавшиеся между инициативами в ходе бунтов? 

В хаосе восстания многие старые друзья навсегда потеряли друг друга из виду. В то же время, множество коллективов и индивидов, которые годами ненавидели друг друга, нашли возможным объединить усилия в совместных проектах и акциях. Какие-то устоявшиеся коллективы переродились во что-то совершенно новое. Образовалась плеяда новых аффинити-групп. В большинстве своём греческие анархисты недолюбливают друг друга (пиздец знакомо, да?), между многими коллективами и отдельными анархистами пролегает тень непримиримой вражды. Часто люди не очень хорошо понимают вопрос, по поводу которого они дают интервью или пишут заметку в блоге, случается, что нельзя быть точно уверенным, кто что сделал и кто что подготовил. Подобная тотальная фрагментация крайне полезна в периоды «общественного затишья», поскольку в такой среде рождается много разных мнений, она богата на различные попытки анализа и инициативы. Полиция не может внедриться в движение, потому что такой штуки на самом деле не существует. Многие сотни отдельных групп и незнакомых между собой индивидуальных анархистов, которые годами не обмениваются ни словом, вдруг появляются из ниоткуда с общим пониманием того, что надо сделать, с единым пониманием солидарности и сопереживания. И также исчезают, когда момент прошёл.

В каком-то смысле в результате этой фрагментации сложилась очень необычная ситуация: все эти люди, которые знакомы многие годы, но способны только поливать друг друга говном в интернете, вдруг нашли возможным начать общаться, проводить совместно время, бок о бок атаковать врагов. Декабрь вызвал к жизни очень сильное чувство анархической солидарности и общности нашей борьбы.

В первые месяцы 2009 года проходили гигантские ассамблеи, в основном в университетских амфитеатрах. Практически каждый день после обеда. Часто случалось так, что люди, пришедшие на одно заседание, принимали участие заодно и в предыдущем, которое затягивалось из-за попыток прийти к общему решению. Многие ассамблеи собирали из недели в неделю от 100 до 400 активных участников. Вот некоторые из них:

• Ассамблея солидарности с иммигрантами
• Ассамблея солидарности с арестованными в ходе декабрьских бунтов
• Борьба за рабочую Константину Куневу
• Ассамблея школьников и студентов
• Ассамблея восставших врачей и медсестёр
• Ассамблея восставших художников, Ассамблея неизвестных художников
• Ассамблея тех, кто здесь и сейчас, за всех нас
• Ассамблея рабочих и безработных
• Инициативный комитет района Экзархия

…добавьте к этому большое количество районных комитетов и городских ассамблей, собиравшихся по всей стране. Помимо всех этих общих повстанческих ассамблей, быле ещё и отдельные собрания множества коллективов и групп, которые принимали участие в деятельности общих ассамблей.

Все эти месяцы на многих стенах в Афинах висел достаточно милый дадаистский монстр с наивным девизом: «Конец послушанию! Жизнь волшебна!» И для большинства из нас эта волшебная жизнь заключалась в перемещении от одного заседания к другому, в подготовке совершенно невероятных вещей и последюущем воплощении задуманного со всеми этими людьми. В результате деятельности этих собраний в жизнь было претворено множество акций, проектов и идей, от безумных, которые, быть может, посещали вас в 15-летнем возрасте, до тайных желаний, которые вы давно обсудили с возлюбленным, но только сейчас осмелились воплотить.

Большинство инициатив и ассамблей, организованных художниками, романтиками, аполитами и всякими творческими личностями, вскоре сдулись: энтузиазм от первых недель бунтов прошёл, и эти проекты превратились в более малочисленные, но и более спаянные творческие коллективы. Те, кто покинул эти проекты, сделали это по совершенно разным причинам, но множество из этих групп до сих пор действуют.

Прошли недели и, по мере того как люди сходились всё больше, стали всплывать все застарелые конфликты, ньюансы в анархических взглядах, ожиданиях, стратегиях и тактиках. Забытые было споры вспыхнули с новой силой. Оказалось, что проблемы намного более серьёзны, чем личное недопонимание или неприязнь: непримиримые товарищи-анархисты исходили из совершенно разных взглядов на социальные и политические процессы и черпали силы в противоположных школах анархической мысли.

Интересно тут то, что по мере исчезновения всеобщих ассамблей и падения к ним интереса стали появляться новые формы организации. После месяцев постоянных заседаний, наше политическое пространство обрело новое измерение. Нужда в общих собраниях отпала, потому что в результате их деятельности образовались новые коалиции, межличностные связи и товарищеские отношения. Процесс исчезновения ассамблей шёл на фоне подъёма сквоттерских проектов, образования социальных центров и тому подобного. Те, кого свели декабрьские бунты , период открытой творческой деятельности и общегородские собрания, теперь могли общаться между собой напрямую: они уже знали, по каким вопросам их взгляды сходятся, а по каким — разнятся, знали область интересов и взгляд на стратегию разных групп. И закипела работа по разработке и воплощению новых идей. Свободные ассоциации стали тем инструментом, который позволил повстанческим анархистам и радикальным активистам избежать конфликтов в своей среде. Общая сборная солянка городских ассамблей развалилась на множество более мелких и более эффективных собраний, лабораторий творческого беспорядка, сквотов и групп прямого действия

Насколько эффективными оказались государственные репрессии против групп, игравших активную роль в первый период восстания? Какой способ противодействия репрессиям ты бы назвал наиболее эффективным?

Самое главное в греческом анархическом движении — это то, что, находясь под сильным влиянием повстанческих идей и практик, оно отказывается от гомогенности, «юнити», прежде всего отказывается считать само себя единым «движением сопротивления» или «прямого действия». Намного важнее сама идея атаки. А динамика атаки на капиталистические объекты не подвержена влиянию централизованного процесса принятия решений, потому что полностью зависит от воли и желания осуществляющей атаку группы.

Конечно, когда происходят крупные мобилизации, вроде демонстраций протеста против приватизации в сфере образования или отмены льгот в здравоохранении, или заметные события типа саммита ЕС / G8, аффинити-группы организовывают связь и координацию. Но даже в этих случаях каждая автономная группа или индивид сохраняют свободу принять некое решение и осуществить его на практике. Для государства это всё только запутывает ещё больше. Как и для всех нас. Мы не можем с уверенностью сказать, что будет происходить, никто не знает, что на самом деле произойдёт, до того момента, пока это не случится.

Анархическое движение имеет очень важную способность моментально появиться из ниоткуда, нанести серию ощутимых ударов и также быстро исчезнуть, чтобы восстановить силы в ходе непродолжительных периодов затишья. Эти периоды затишья, когда не происходит массовых уличных протестов, помогают загипнотизировать правительство и убедить его в том, что у него есть более важные проблемы, чем (призрачная) анархическая угроза. В эти периоды фокус правительственного внимания направлен куда-то ещё. А в это время группы анархистов-поджигателей продолжают регулярные нападения на разнообразные цели. В эти периоды проходят сотни собраний, культурных событий, общественных лекций, кинопоказов, фестивалей, концертов, воркшопов, тренировок, публичных ненасильственных демонстраций. Всё это необходимо для сохранения присутствия анархистов, автономов и анархо-либертариев на улицах, в реальной жизни людей. Эти же политические и культурные процессы играют жизненно важную роль по привлечению новых людей, замене выгоревших активистов и подготовке к новому циклу интенсивной конфронтации.

Это подобно волне. Когда она накатывает — вы видите нас в новостях, в интернете, на улицах. Повсюду. Когда отступает — её не видно, можно только почуствовать. Вы сталкиваетесь с волной потому, что она приближается к вам неумолимо, она накрывает вас и катится дальше, движимая инициативами тысяч различных людей. 

Как люди восстанавливались после восстания? После проблем с законом, эмоциональных травм и истощения?

После декабря не было никакой эмоциональной травмы. Коктейль молотова — лучшее средство от страха перед акабами и паники. Пара бутылочек на брата возвращает вам контроль над улицей и меняет взгляд на ментов. Используя молотовы при обороне можно достаточно долго удерживать ОМОН на почтительном расстоянии, чтобы дать возможность всем отступить и перегруппироваться или избежать задержания. При наступлении и совместно с сотнями булыжников, молотовы воодушевляют людей и возврашают им веру в собственные силы и способность творить невероятные вещи.

Одним из популярных девизов в декабре был такой: «Хочется плакать? Атакуй!»

Многие участвовали в движении солидарности с первыми 65 задержанными, которых продержали в изоляторах от 2 до 8 месяцев. Сейчас все эти люди на свободе. Это движение солидарности заполнило улицы многочисленными демонстрациями, а информационное пространство — анархической контрпропагандой. Проводились мощные бенефитные концерты, была организована помощь со стороны сочувствующих движению юристов. Благодаря всему этому греческие анархисты осознали, что солидарность должна стать одним из главных методов борьбы всякого движения, которое стремится к серьёзной конфронтации с режимом.

После декабря не было необходимости «восстанавливаться». Отдельно отметим, что анархическое восстание не закончилось в декабре, как не закончились наши неприятности с законом, эмоциональные неприятности. Товарищи продолжали выгорать, а органы продолжали репрессии. Анархисты ушли с центральных улиц и площадей, инстинктивно и благоразумно поняв, что настало время реализовать множество инициатив из репертуара партизанской войны низкой интенсивности, чтобы обогатить антигосударственную борьбу. Этот достаточно мудрый ход, который помог спасти движению силы перед лицом ответных репрессий, — стратегия городской герильи, нашедшая воплощение во множестве различных проектов, которые стартовали на исходе декабря и сейчас играют важную роль в укоренении движения в обществе и различных меньшинствах. 

Смогло ли правительство воспользоваться стратегическими преимуществами, которые предоставило ему восстание? Можно ли было этого избежать?

Нет, правительство не смогло упрочить своё положение после восстания. В любом случае это было бы крайне трудно, поскольку восстание так или иначе затронуло все классы и сообщества. Единственное меньшинство, которое оказалось в более худшем положении после декабря, чем до него, — это иммигранты, которые были выбраны главной мишенью полицейских погромов и депортационной кампании, развёрнутой в июле 2009. Анархическое движение очень ощутимо заявило о своей солидарности с иммигрантами, но не смогло их защитить. Очень много сил вкладывается в то, чтобы найти точки соприкосновения между иммигрантами и анархистами, но это очень непросто. У иммигрантов собственные интересы, свои фобии, они преследуют свои цели. Многие из них живут жизнями, сильно отличающимися от того, к чему привыкли на Западе. У многих совершенно чуждое нам культурное и политическое (или аполитичное) прошлое. 

Каким образом анархисты смогли укрепить свои позиции в ходе восстания? В каких аспектах энергия анархистов была растрачена впустую? Какие позиции движения «просели»?

За последние годы греческое анархическое движение пережило ряд методологических перемен в попытке приблизиться к обществу. Задачами были налаживание общественного диалога, попытка услышать и понять проблемы простых людей, отойти от антиобщественного отношения и при этом не свалиться в реформизм. Предпринимались попытки участия в общественных движениях и их радикализации. Все эти аспекты анархической деятельности окупились в декабре.

Социальные центры, возникшие по всей стране в годы, предшествующие восстанию, предоставили пространство для формирования новых анархических коллективов, планирования и подготовки акций, ассамблей, стали центрами анализа и пропаганды. При этом мы пользовались как засквотированными пространствами, так и теми, которые снимали за деньги.

Участие анархистов в борьбе студентов и рабочих также сыграло важную роль. Я говорю о годах, предшествовавших восстанию. Мы применяли 1 из 2 стратегий, в зависимости от обстоятельств:

1) Отдельные, визуально заметные блоки анархистов. Флаги, баннеры, расклейка плакатов, раздача листовок.

2) Радикальное прямое действие, разгромы банков и дорогих магазинов, нападения на полицию с молотовами, палками и камнями.

Таким образом, тактики Чёрного Блока удалось распространить за пределы анархического движения на целые демонстрации. Для того, чтобы вся многотысячная демонстрация превратилась в чёрный блок, стало достаточно небольшого ядра решительных анархистов. Использование одной из этих двух стратегий, в зависимости от уровня социального напряжения и возможностей по эскалации конфликта, породило общее пространство, где мы смогли найти новых товарищей и преодолеть старые внутренние конфликты. Участие анархистов придало сил этим движениям. Конкретными делами мы завоевали себе уважение других политических организаций, нашли точки соприкосновения со многими социальными инициативами, привлекли в движение множество новых людей.

Защита Экзархии и других автономных зон по всей Греции, в том числе захват на период какого-нибудь события перекрёстка и ежедневное анархическое присутствие в «наших» кафе и барах обеспечило нас постоянно функционирующими пространствами для встреч и общения, где мы могли укрепить межличностные связи, скоординировать свои акции или обменяться идеями. Большую роль в распространении анархических идей и практик сыграло создание анархических сквотов, социальных центров, захват лекториев в университетах, проведение концертов, культурных событий, кинопоказов и собраний.

Всё это получило новый импульс к развитию после декабря. И совсем не похоже, чтобы мы хоть что-то потеряли. До той поры, пока анархисты сохраняют способность слышать и понимать общество, государство не может нас победить.

Какие новые инструменты и стратегии появились после Декабря?

Я перечислю самое главное:

1) Целостность — попытки реагировать и отвечать на все телодвижения государства, продолжение борьбы в ходе регулярных акций и практически ежедневных событий. Сознательная попытка избегать суицидальных жертвенных акций, которые могут повлечь массовые аресты или серьёзное поражение. Участники бунтов и стычек с полицией хорошо организованы и экипированы, анархисты выбирают время и место столкновения: мы действуем в условиях, которые дают нам возможность нанести максимальный урон при минимуме рисков для участников акции. Способность проводить акции и оставаться на свободе — это то, что привлекает новых людей и побуждает товарищей переходить к прямому действию.

2) Политическая работа основана на прямой связи с насущными общественными проблемами, а не на идейно-выверенных абстракциях. Сознательные попытки прислушаться к обществу позволяют анархистам держать руку на пульсе страхов и опасений простых людей. Очень часто мы оказываемся способны дать ответы там, где, казалось бы, их нет, помогаем атаковать корень проблемы, а не симптомы. Способность движения играть серьёзную роль в политической жизни страны зависит от формирования глубокой связи с социальной борьбой и способности заразить простых людей (в том числе радикально настроенную молодёжь) анархическими идеями и практиками. Этому помогают призывы к развитию критического мышления и совместной деятельности в открытой для простых людей публичной конфронтации со всеми проявлениями власти.

3) Культурная деятельность — собрания, ассамблеи, хеппенинги на площадях, в парках. Общественные события дают возможность смелым людям, выбравшим для себя борьбу, возможность передохнуть, подумать, найти новых друзей и участвовать в творческой созидательной деятельности. Впервые за много лет у анархистов есть реальная возможность стать заметной общественной силой и привлечь новых людей не только благодаря эффективной разрушительной деятельности, но и благодаря способности освобождать и защищать автономные зоны (вроде парков, скверов, сквотов и социальных центров). Коллективная культура, которая позволяет отдельным людям пользоваться всеми преимуществами коммуны без необходимости приносить в жертву свою личность (что сплошь и рядом встречается в левацкой традиции) также крайне важна.

4) Постоянное распространение контрпропаганды. Не цифровая печать — оффсетная цветная печать 70х50 см! Тысячи копий и массовая заклейка городских стен — залог успеха. Поскольку разные группы создают различные плакаты, стены города пестрят всем спектром анархической теории. Книги по анархии можно не читать — почти всё в том или ином виде переносится прямо на стены городов! Конечно, очень важно использовать оффсетную печать для публикации и бесплатного распространения тысяч экземпляров книг, листовок и коммюнике. Эта практика совмещается с непрекращающимся ни на минуту рисованием граффити на каждой свободной стене, малеванием «А» в круге, закрашиванием каждой неонацистской мазни. Товарищи часто отправляются на центральную площадь с небольшим электрогенератором и маломощной звуковой системой, чтобы проводить мини-концерты, зачитывать коммюнике и распространять памфлеты. Этот метод контрпропаганды позволяет привлечь внимание специфических общественных слоёв, поднять вопрос о солидарности и вовлечь прохожих в диалог.

Перечислю самые важные аспекты борьбы и стратегии:

— Квартальные ассамблеи, организованные с помощью расклейки постеров у дверей каждого дома. Люди пытаются найти решения локальных проблем и связать их с общими проблемами в масштабах города и страны.

— Захват парков и зон отдыха помогает провести прямую параллель между экологическими проблемами и ежедневной жизнью в городе, освобождает пространство для встреч и общения различных людей.

— Сквотирование делает различные анархические теории доступными и практически ошутимыми для общества.

— В социальных центрах проходят семинары, бесплатные уроки, раздают бесплатную пищу, продают дешёвый алкоголь, свободно распространяют литературу. Организуются открытые лекции, кинопоказы, выступления музыкантов, концерты, социальные события для совершенно разных людей. Таким образом упрощается налаживание связей между активистами и простыми людьми или аполитичной молодёжью.

— Регулярные атаки небольших групп поджигателей. Такие группы формируются из близких людей, которые доверяют друг другу и постоянно работают в направлении улучшения качества атак на капиталистические и государственные объекты. Колоссальный список поражённых целей представляет собой своего рода карту правительственных учреждений, корпораций, банков и офисов политических партий, которые наше общество должно раз и навсегда уничтожить, если мы хотим жить как свободные и равные люди. Таким образом, в ходе своей деятельности, группы саботажников посылают всему обществу сигнал о том, что государству и его структурам угнетения нельзя доверять, что эксплуататорский и насильственный характер этих институтов требует тщательного и внимательного рассмотрения.

— Анархические группы студентов борятся с попытками буржуазии захватить контроль над высшей школой. Эти группы поддерживают постоянный контакт между собой и более широким студенческим сообществом. Они превращают университеты в общественное пространство, в котором возможно множество различных общественных мероприятий, которые организуют как сами студенты, так и товарищи из других анархических организаций и коллективов художников. Различные левацкие организации и коллективы также принимают участие в борьбе за защиту университетской автономии.

— Защита автономных зон (парков отдыха и скверов, холмов в городской черте, университетких кампусов и городских кварталов, вроде Экзархии) от полиции, мафии, наркоторговцев, неонацистов и капиталистических инвесторов. Подобная совместная деятельность очень сближает людей. Встречи в освобождённых общественных пространствах способны создать взрывоопасную смесь добрых людей с различными навыками и опытом. Ежедневная анархическая деятельность придаёт сил и уверенности группам друзей, облегчает жизнь в условиях постоянной антикапиталистчиеской деятельности. Группы безопасности находятся в состоянии постоянной боевой готовности. В подобных местах действительно ощущаешь себя совсем по-другому, нежели в окружающих «капиталистических» кварталах.

— Открытые общественные кампании солидарности со всеми заключёнными, как с уголовными так и с политическими, помогают на практике воплотить заявляемое неприятие тюремной системы. Мы обнажаем истинные причины преступности, способствуем обмену информацией между заключёнными анархистами, освещаем в обществе важные аспекты их борьбы и добиваемся того, чтобы их уважали вне тюрем и вне движения.

— Борьба за Константину Куневу и других рабочих — это наше послание боссам: «нападёте на одну из нас — будете иметь дело со всеми». Также мы пытаемся привлечь общественное внимание к важным аспектам рабочей борьбы.

— Всякая прямая синдикалистская самоорганизованная рабочая борьба помогает год за годом продвигать в сознании рабочих понимание о необходимости решительного отказа от работы.

— Индимедия — стратегический центр для организации различных видов борьбы, а также виртуальное общественное пространство для распространения текстов, объявлений, ведения дебатов, публикации приглашений и привлечения внимания к проблеме. Множество товарищей ежедневно пользуются календарём индимедии, на котором регулярно публикуются актуальные события на текущий день. Это очень упрощает анархическую деятельность в реальности.

— Пиратские радиостанции, вещающие с территории автономных зон (университеты и социальные центры) распространяют важные новости сопротивления по радиоволнам и помогают формированию культурных и политических кружков.

— Массовые акции протеста, парады, RTS, нелегальные рейвы, сквот- и DIY-концерты, социально-ориентированные хип-хоп-, панк-, инди рок-, драм-н-басс- и транс- вечеринки привлекают во временные автономные зоны тысячи молодых людей. Это даёт возможность важного культруного обмена между андеграундными культурами и радикальным движением. Связи солидарности между молодёжными музыкальными культурами и анархическим движением дают возможность молодым людям получить личный и непосредственный анархический опыт и понимание политической и социальной реальности, которые нельзя почерпнуть из книг.

— Анархические демонстрации на территории торговых комплексов, парковках дорогих автомобилей, на станциях метрополитена позволяют донести вести о восстании до приватизированных общественных пространств в самом сердце капиталистической иллюзии.

— Захват Национальной Оперы и вмешательство в телетрансляции коммерческих передач являют собой важные примеры возможного совмещения искусства, философии и повстанческой деятельности.

— Захват здания Всеобщей Конфедерации Греческих Рабочих создаёт яркий прецедент понятного обществу отказа от лидерства синдикалистской бюрократии, которая за 100 лет погубило рабочее движение.

— Захват печатных изданий при помощи сочувствующих восстанию журналистов и товарищей из подпольных медиа-коллективов создаёт неожиданное свободное пространство на месте редакции буржуйской газетки, где возможна прямая критика роли СМИ в навязывании апатии всему обществу.

— Захват Национального Телевидения группой молодых анархистов и активистов привёл к срыву прямой трансляции речи премьер-министра, продемонстрировал наше недоверие к СМИ и стал ясным посланием для каждого телезрителя: «Выключай ящик, увидимся на улицах!»

— Захваты правительственных зданий и муниципалитетов по всей стране стали нашим посланием для всего общества о том, что возможно иное понимание роли общественных институтов и оказались серией важных побед в ряде локальных кампаний.

— Антифашистские демонстрации солидарности с иммигрантами помогли даже самым недогадливым понять, на чьей мы стороне.

— Видео- и медиа материалы, попадающие в Интернет и транслирующиеся потом в СМИ, изобличают тесное сотрудничество полиции и группировок неонацистов, прежде всего против иммигрантов и низовых социальных инициатив. Также это помогает распространять информацию о том, что неонацисты — это инструмент в руках Государства против всякого народного движения сопротивления.

— Важную роль в формировании нового типа про-анархического общественного мнения сыграли многочисленные любительские видеоролики, в том числе кадры полицейского убийства Алексиса.

— Создание сотен блогов сделало возможным осветить без цензуры мотивацию и теоретические основания деятельности многих групп и проектов, привлечь к дискуссии тысячи читателей и анархистов. Блоги сломали монополию на информацию правительства и СМИ.

Мы стали свидетелями того, как иммигрантов помещают в концентрационные лагеря, как возврат к нормальности подкрепляют суровым законодательством, как консерватизм выступает стражем и защитником наихудших человеческих черт. Мы видим, как жадность и эксплуатация уничтожают наиболее прекрасные наши мечты (наряду с лесами, пляжами, парками, скверами и больницами). Мы видим, как апатия охватывает наши жизни коконом торгашества и массовой тупости…

Возможно, мы приближаемся к точке невозврата. Возможно, чтобы добраться до неё, надо было бросить работу ещё в декабре 2008… возможно, безработным надо было заменить индивидуальные комплексы «личной неудачи» коллективной гордостью повстанческой деятельности. Возможно, школьникам и студентам надо было уйти в академ на годик-другой, чтобы открыть новые формы общественного образования.

Мы должны снова начать жить коллективно, должны заново открыть современную политическую философию и революционное искусство. Возможно, аффинити-группы, оккупированное городское пространство, сквоты и социальные центры могут стать отправной точкой к жизни, о которой мы мечтаем. Отдаваясь мелкому эгоизму личных иллюзий мы теряем очень многое. Нам предстоит преодолеть множество страхов, ловушек, лжи, психологических комплексов и чувство уязвимости. А потом найти способ связать ежедневные жизни с наиболее сокровенными волшебными желаниями, чтобы превратить улицы мегаполисов в дорогие всем нам пространства свободы и счастья.

Восстание не заканчивается. Восстание — это праздник, который всегда с тобой.

Возможно, мы должны начать создавать визуальные образы того нового мира, к которому стремимся. Мы могли бы использовать отдельные моменты и образы из нашего настоящего, которые нам хочется продлить и распространить на весь мир. Нам не нужен научно-фантастический детальный план на будущее. Всё, что нам нужно, есть уже здесь и сейчас. Осталось только свободить это от Государства и Рынка и разделить со всеми.

Революция — это когда всё общество берёт контроль над жизнью в свои руки, когда всё то, что сейчас продаётся за деньги, сново оказывается возможным дарить и получать в подарок. Революция — это 1000 Восстаний. Не больше, ни меньше. Восстания показывают новые пути, освобождают пространство и время, перепрограммируют Ежедневную Жизнь, изменяют характер межличностных отношений, создают новые формы коммуникации, рушат иерархии, разрушают табу, страхи и ограничения, помогают достичь более широкого общественного участия в либертарных проектах и создают инфраструктуру, которая открывает для всех возможности выйти за рамки возможного. Восстание — это борьба, у которой не будет конца. Это постоянная борьба прежде всего между отчаянием и сдержанностью, апатией и действием, страхом и решительностью, рациональной необходимостью и иррациональной страстью, обязательствами и желаниями, препятствиями и прорывами. Можно ли это хотя бы представить? Опыт греческого восстания 2008 года показал, что все те дикие мечты, в которых нам иногда стыдно признаться самим себе, вполне могут стать реальностью.

-Void Network [теория утопия, эмпатия, эфемерные искусства]

Огнеопасный Аппендикс

В качестве дружеской анархической шутки и для лучшего понимания контекста предлагаем вашему вниманию список групп, взявших на себя ответственность за радикальные акции прямого действия на территории Греции, которые проводились в 2009 году. Скорее всего, крайне aпокрифичный и уж точно неполный, он всё же даёт некоторое представление об очаровательном юморе участников городской герильи, развёрнутой после декабря 2008.

• Коммандос Летней Энтропии
• Нарушение Сна в Летнюю Ночь
• Коллектив Поджигателей
• Поджигатели с Нечистой Совестью

• Анонимные Ячейки «Ночной Укус»
• Организация «Никакой Толерантности»
• Путеводная Звезда Солидарности
• Повстанческое Сознание
• Вооружённая Солидарность

• Заговор Огненных Ячеек
• Аморальные Вандалы
• Ячейки Антифашистского Нападения
• Коммандос Память Солидарности
• Группы за Ликвидацию Нации
• Группа Огненного Пути

• Непатриотичные Саботажники — Ячейки Общественной Опасности
• Огненные Тени (взяли ответственность за серию акций саботажа на пригородных железных дорогах)
• Революционное Сознание
• “Огненная Солидарность” (оперативный район — Гания)
• Анархическая Группа «Александрос Григоропулос»

• Анонимный Контракт/ Послы Аида
• Коммандос Хуссейн Захиндул Яхангир / Революционное Разведывательное Управление
• Группа Утреннего Саботажа
• Коммандо Маурисио Моралес Дуарте, Чили 22-5-09
• Синдикат за Короткое Замыкание в Системе
• Группа Антисексисток

• Хулиганы в Балахонах за Прямое Участие
• Коалиция Поджигателей — Ночная Смена / Группы Ночных Поджигателей
• Совет по Реструктуризации Порядка / Коалиция Поджигателей
• Дикие Волки
• Ночные Поджигатели из Халкиды

• Заговорщики по Обеспечению Опасности
• Аморальные Городские Разрушители
• Альянс Революционных Ячеек — Агенство по Мгновенному Поджогу
• Заговор Огненных Ячеек / Коммандо Нигилистов
• Ночная Атака

• Разрушители Остатков Общественного Согласия
• Либертарные Манеры и Вооружённые Ячейки им. Макса Штирнера
• Сознательные Гопники
• Перамские Экстремисты
• Революционная Спичка
• Анархисты-Поджигатели на Забастовке

• Группы Ночных Поджигателей
• Сектанты Революции
• Совет по Реструктуризации Порядка
• Нарушители Спокойной Ночи
• Мысле- и Действопреступники 31/3/2009
• Группа Дельта (Нарушение Порядка и Контроля)

• Кооператив «Миллениум Поджигателей»
• Группа «Катерина Гальони» (заключённая, убитая государством)
• Анархо-Практиканты
• Революционное Действие за Свободу
• Организация Ночного Досуга

• ХАОС: ХАОты за Саботажем
• Ячейки Реструктуризации
• Коммандос им. Никола Тесла
• Циркачи в Теме
 

Источник.