Национально-освободительная борьба не ведет к свободе и социальной справедливости. Доктрина, которая утверждает, что если составить государственный аппарат из «своих», принадлежащих к этническому большинству людей, это будет способствовать освобождению народных низов от бедности, нищеты и неравенства, обречена на провал.
Государственный аппарат есть система насилия и господства человека над человеком. Это огромный собственик «заводов, газет, параходов», организованный в виде пирамиды чиновников, который эксплуатирует и подавляет массы низового населения. Он всегда служит только своим интересам, и никогда — интересам тех, кто ему подчинен. Народ не может иметь «свое государство», по той простой причине, что это он всегда — раб государства. Это оно его имеет, а не наоборот.
Сверх того, национальное государство стремится в той или иной мере унифицировать подвластных ему индивидов, сделав общество более однородным и управляемым с помощью единого языка, общих мифов об истории и политике, насаждаемых государственными системой образования и СМИ.
Ничего не меняет здесь механизм представительной демократии, даже если он функционирует. Замена одних правящих партий на другие, при том, что они имеют право принимать в промежутке между выборами любые законы и опираются на вышеизложенный аппарат, не позволяет говорить о народовластии.
Иностранный завоеватель и колонист может развернуть геноцид, хотя случаи тотального уничтожения сравнительно редки: всякий эксплуататор нуждается в рабах, кто-то должен обеспечивать своей работой его хозяйственное и военно-политическое могущество, его безбедное существование. Однако и этнически близкие правители способны на чистки нацменьшинств и террор колоссальных масштабов против собственного населения, а так же, порой, проводят политику, которая ведет к его массовому вымиранию, например от голода.
Иностранные правители могут строить заводы, для того, чтобы выкачивать из колонизированной страны прибыли для метрополии, «свои» делают сплошь и рядом то же самое ради процветания нескольких крупных городских центров или же вывозят деньги в офшоры, как в РФ. Представитель современных индийских повстанцев- наксалитов заметил: »Вы утверждаете, что Индия стала независимой, а мы назовем это иначе. Никакой независимости нет. Произошел передел власти. Индия осталась в руках феодалов и иностранных богачей. Иностранцы и богачи грабят страну. В стране действует тот же полицейский закон, что и во времена королевы Виктории, принятый в 1898 г, так о чем вы говорите? Что изменилось? Только лица сидящих в парламенте. Это как если новую пробку вставить в старую бутылку. Обычных людей притесняют все так же, и они должны подняться».
Сама по себе разница между иностранным колонизатором и национальным правительством весьма условна. Правители в Дели являются сегодня такими же колонизаторами, как англичане в прошлом, для многочисленных этносов, населяющих Индию, например для бенгальцев, маратхи, тамилов или кашмирских мусульман, которым они навязывают свой язык (хинди), политическое и административное руководство и экономический контроль. Испанское правительство распоряжается из Марида судьбой басков, каталонцев и других крупных этносов, в разное время включенных силой в состав испанского государства. Правительство в Тегеране жестко подавляет национальную культуру меньшинств (азербайджанцев, курдов и арабов), лишая их систем образования на их языках. Русское государство создано деспотичными московскими и петербургскими правителями, силой оружия подчинившими вечевые республики Новогород и Псков, разрушив их самобытную культуру, а затем оно завоевало Сибирь и Кавказ.
Разумеется, трудящиеся любого этноса имеют право на развитие своей культуры, а любое подавление по этническому признаку — зло. Однако, любое национальное государство именно этим и занимается : подавляет культуру и большинства народа, навязывая ей подчинение и служение чиновникам, и, в особенности, культуру национальных меньшинств. Люди разных этносов часто живут смешанно. Всякое национальное государство, даже самое небольшое, представляет собою ту же, в сущности, модель социального и национального угнетения, что и более крупная структура, от которой оно освободилось прежде.
Нет ничего прогрессивного в национализме. Социальное освобождение связано не с национальной, а с социальной революцией, с присвоением ассоциацией самоуправляемых многонациональных коллективов трудящихся всей собственности и власти в стране и мире.