У рабочего класса есть не только свои герои, но и святые. Жизнь и смерть французского философа, активистки рабочего и антифашистского движения Симоны Вейль (1909-1943), пожалуй, с полным правом можно сравнить с житиями подвижников раннего христианства
Жизненный путь
Симона Вейль — французский философ и религиозный мыслитель. Изучала философию и классическую филологию в одном из самых престижных высших учебных заведений Франции — Ecole Normale. После окончания преподавала философию, была сторонницей марксизма и анархизма.
В 1934—1935 она, чтобы узнать жизнь пролетариата, стала разнорабочей на автомобильных заводах «Рено». Писала в левой прессе о тяжёлых условиях труда рабочих, участвовала в профсоюзном движении.
В 1936—1939 Симона Вейль отправляется добровольцем в Испанию, где в то время идет Гражданская война между республиканским правительством, и фашистскими путчистами под руководством Франсиско Франко. Поражение левых, антифашистских сил и вмешательство сталинского руководства СССР в дела республиканцев нанесли тяжёлый удар её мировоззрению.
В 1938 на Страстной неделе Вейль, бывшая еврейкой и атеисткой, становится сторонницей христианства, хотя не только не стала воцерковлённой прихожанкой, но даже и не крестилась, видя своё призвание в том, чтобы доказать, что можно быть христианкой вне церкви.
Во время Второй мировой войны Симона Вейль жила в доминиканском монастыре в Марселе и была участницей Сопротивления. В 1942 бежала в Англию, где примыкала к «Свободной Франции» Шарля де Голля и готовила для неё радиопередачи, хотя во многом и не разделяла консервативные убеждения будущего президента.
Во время войны в знак сочувствия к узникам нацизма ограничила потребление пищи до уровня пайка в гитлеровских концлагерях. Это привело её к преждевременной смерти от сердечной недостаточности, осложнённой туберкулёзом.
Философия Симоны Вейль
Мировоззрение Симоны Вейль можно охарактеризовать как одно из направлений «Теологии освобождения» — философского и политического течения, пытающегося найти синтез идей социализма и христианства. Отрицательно относясь к стяжательству и консерватизму официальной церкви, многие сторонники «Теологии освобождения» посвятили свою жизнь служению угнетенным, участвовали в профсоюзной борьбе, а также партизанских движениях в Латинской Америке.
Помимо христианства на убеждения Симоны Вейль повлияли иудейский и древнегреческий мистицизм, даже индуизм и буддизм. Тем не менее, Вейль отрицательно относилась к обрядовой стороне религии. Главное внимание она уделяла вопросу страдания, особенно страданию невиновных. В ранний период Вейль подходила к этому вопросу с позиций марксизма и социализма, считая необходимым социальное переустройство общества.
Позднее она считала более важным восстановление связей человека с природой и обществом, «корней», которые в современном капиталистическом обществе разлагает влияние денег, власти и идеологии. Одним из методов восстановления корней Вейль считает «одухотворение труда». В своих работах Вейль уподобляет труд смерти и причащению.
Симона Вейль о положении рабочих
«Существует социальное положение, в наибольшей степени зависимое от денег: это наемный труд, особенно сейчас, когда сдельная оплата принуждает каждого рабочего к тому, чтобы его внимание постоянно было сконцентрировано на подсчете заработанного. Именно при этом социальном состоянии болезнь утраты корней становится наиболее острой… Наши рабочие — все же не иммигранты, как у господина Форда. Но главная социальная проблема нашего времени возникла из-за того, что они тем не менее в каком-то смысле все же ими явлются. Хотя географически они и остались на своем месте, морально они лишены корней, высланы и приняты вновь, как бы из милости, в качестве рабочего мяса…»
«…Рабочие не чувствуют себя «дома» ни на заводе, ни в своих жилищах… ни в интеллектуальной сфере, если они пытаются ее освоить…«.
«…Большинство рабочих пережили по меньшей мере в этот момент своей жизни такое ощущение, будто их больше не существует, ощущение, сопровождаемое как бы внутренним головокружением, которое интеллигенция или буржуа даже в самых больших своих страданиях редко имеют возможность испытать. Этот первый шок, полученный столь рано, часто налагает неизгладимую печать. Он может сделать любовь к труду окончательно невозможной…».
«…До сих пор нельзя было представить, чтобы инженер в своих технических изысканиях, касающихся новых типов механизмов, мог руководствоваться чем-либо, кроме двойной цели: во-первых, увеличить прибыль предприятия, заказавшего ему эти исследования, и, во-вторых, служить интересам потребителей. Потому что когда в подобных случаях говорят об интересах производства, речь идет о том, чтобы производить больше и дешевле, то есть эти интересы являются в действительности интересами потребления. Эти два слова непрестанно употребляются одно вместо другого. Что же касается рабочих, отдающих свои силы этой машине — о них никто не думает.
Никто даже не думает, что о них можно было бы подумать. Самое большее, время от времени предусматриваются некоторые средства для безопасности производства, хотя в действительности отрезанные пальцы и орошенные свежей кровью лестницы заводов весьма часты…
Никто не думает не только о моральном удовлетворении рабочих, что потребовало бы чрезмерного усилия воображения, но даже о безопасности их физического тела. Иначе уже изобрели бы, наверное, что-нибудь для шахтеров вместо этого ужасного отбойного молотка на сжатом воздухе, заставляющего приставленного к нему человека непрестанно содрогаться на протяжении восьми часов...»
Подробнее: Симона Вейль, Укоренение. Письмо к клирику