Однако после проведённых проверок осталось множество вопросов и по прошествии почти года после случившегося, так и нельзя однозначно сказать, была ли смерти Андрея Касперовича действительно суицидом или она носила насильственный характер.

Судите сами.

Последнее длительное свидание с Андреем состоялось в начале апреля 2012 года. На свидание Андрей просит привезти и там же подписывает интересный документ, предупреждая жену о том, что всё очень плохо и варианты развития событий могут быть разными.

Надо сказать, что в жизни семьи Касперовичей последние полгода перед смертью Андрея действительно происходили довольно странные события. Андрей Касперович, получивший за предыдущие 5,5 лет отбывания наказания 25 поощрений, вдруг становится злостным нарушителем режима содержания. Затем следует перевод в другую исправительную колонию, а потом и смерть Андрея.

Первым настораживающим фактом стали слова следователя о том, что изначально было принято решение не выдавать родственникам тело Андрея для погребения. Следующим совершенно не понятным моментом стал запрет на фотографирование тела Андрея в морге.

26 апреля 2012 года в морге Борисовского отделения ГСМСЭ по Минску и Минской области (г. Борисов, ул. 1812 года, 9), на просьбу о проведении фотосъёмки тела Андрея Касперовича санитар морга Белоусов А.В. указал на отсутствие разрешения на фотосъёмку от следователя Борисовского РОСК Чернова С.Н., ведущего проверку по факту смерти.

Жена Андрея Касперовича сразу же отправилась в Борисовский РОСК, где побеседовала на тему фотосъёмки со следователем Черновым С.Н.

Как следует из разговора следователя Чернова С.Н. с санитаром Белоусовым А.В., существует некая инструкция (распоряжение начальника, ведомственные ограничения и т.д.), запрещающая фотографирование тел в помещениях моргов.

Однако, санитар Белоусов А.В., буквально через 20 минут ссылается уже только на указание начальника морга, который, крайне удачно, в этот момент находится в Минске.

Начальник же Борисовского отделения ГСМСЭ Масловский С.Е., опрошенный в рамках проведения проверки по факту смерти Андрея Касперовича, излагает третий вариант причины отказа в фотографировании.

Трудно предположить, что 26 апреля 2012 года Масловский, который давал указания санитару Белоусову, не знал о необходимости присутствия при фотографировании в морге следователя, ведущего проверку по факту смерти.

Почему же так принципиально было предотвратить фотографирование тела Андрея Касперовича в морге? Вот ответ на этот вопрос.

Сотрудники организации «Платформа» уверены, что это далеко не все повреждения, которые так старательно пытались спрятать от родственников Андрея. К сожалению, чтобы не травмировать родственников покойного, пришлось ограничиться съёмкой наиболее доступных участков тела. Но и этих фотографий достаточно для того, чтобы понять — в последние дни перед смертью Андрей Касперович, находившийся в одиночной камере № 01 ШИЗО ИК-14, подвергался избиениям.

Примечательно, что прижизненных побоев на теле Андрея Касперовича совершенно «не заметила» судмедэксперт того же морга Борисовского отделения МСЭ Базылева О.П.

Незначительная деталь в виде начала вскрытия 24 апреля 2012 года в 12 часов 30 минут, когда Андрей, если верить акту о смерти, был ещё жив, очевидно, вообще не играет никакой роли в установлении причин смерти.

Как следует из пояснений самой Базылевой О.П. такая ошибка возникла по техническим причинам. Судя по всему те же «технические причины» не позволили эксперту описать побои и повреждения на теле покойного.

Кроме побоев, Базылевой даже не были замечены и описаны повреждения, присутствовавшие на теле Андрея Касперовича несколько лет (обширные повреждения наружных поверхностей ног и рук, многочисленные рубцы на кистях рук и голове).

Следователю Чернову С.Н. отсутствие фотографий тела Андрея Касперовича в помещении морга дало основание предположить, что побои были нанесены ему … женой, после получения тела мужа из морга.

***

Согласно материалам проверки, 20 апреля 2012 года в помещении 3-го отряда ИК-14 Андрей Касперович начал вести себя неадекватно и забаррикадировался в помещении для хранения личных вещей осуждённых. В связи с этим, в 11 часов 30 минут войсковым нарядом контролёров он был доставлен в медицинскую часть ИК-14, где был осмотрен начальником терапевтического отделения, майором внутренней службы Заец Л.В. Согласно выписок из амбулаторной карты Андрея Касперовича, приобщённых к материалам проверки и подписанных начальником медицинской части ИК-14, майором внутренней службы Короленок И.М., в 11 часов 30 минут 20 апреля 2012 года ему был выставлен диагноз: острое психическое расстройство. В 11 часов 50 минут, при повторной доставке Андрея Касперовича в медицинскую часть ИК-14, он был госпитализирован в палату под наблюдение, там же ему был сделан укол психотропного препарата «Аминазин». Однако в палате Андрей находиться отказывался и написал заявление о помещении в безопасное место, которое передал ДПНК (дежурному помощнику начальника колонии). В 15 часов 15 минут 20 апреля 2012 года начальником терапевтического отделения, майором внутренней службы Заец Л.В. было дано медицинское заключение о том, что осуждённый Касперович А.Н. по состоянию здоровья может содержаться в ШИЗО.

Чем руководствовалась Заец Л.В., давая заключение о возможности помещения осуждённого Касперовича А.Н., которому ею же был выставлен диагноз «острое психическое расстройство», в штрафной изолятор? Если его отказом от госпитализации, то это, мягко говоря, шокирует – с каких пор в Республике Беларусь у пациента с явным психическим расстройством спрашивают о его желании либо нежелании находиться в стационаре?

К материалам проверки приобщено и заявление Андрея Касперовича о помещении его в безопасное место в связи с угрозой его жизни и здоровью, якобы написанное им в медицинской части ИК-14. Однако датировано оно 18 апреля 2012 года, а не 20-м, как следует из пояснений сотрудников ИК-14.

Согласно статье 11 Уголовно-исполнительного кодекса РБ должностное лицо, к которому обратился с заявлением об обеспечении ему безопасности осуждённый, обязано незамедлительно принять все меры по обеспечению личной безопасности обратившегося осуждённого. Чем была вызвана двухдневная задержка при помещении Андрея Касперовича в безопасное место так и осталось не известным.

Кроме того, жена Андрея Касперовича, имевшая возможность 26 апреля 2012 года ознакомиться с его амбулаторной картой в кабинете следователя Чернова С.Н. категорически утверждает, что в амбулаторной карте мужа записей о постановке ему психиатрического диагноза «острое психическое расстройство» и введении психотропного препарата 20 апреля 2012 года сделано не было. Также в амбулаторной карте Андрея Касперовича не было сделано записи о его отказе от госпитализации в стационар, что является грубейшим нарушением Закона Республики Беларусь об оказании психиатрической помощи.

Об отсутствии на момент смерти в амбулаторной карте Андрея Касперовича записи об остром психическом расстройстве свидетельствуют и акты о смерти и передаче тела.

Вполне очевидно, что «острое психическое расстройство» появилось в качестве диагноза позднее, уже после смерти Андрея Касперовича и составления данных документов, иначе этот диагноз в обязательном порядке был бы включён в акты.

***

Согласно материалам проверок, камера № 01 ШИЗО ИК-14, где находился Андрей Касперович, 24 апреля 2012 года оказалась не оборудована системой видеонаблюдения (в отличие от всех остальных камер ШИЗО ИК-14). Однако о наличии в камере № 01 ШИЗО ИК-14 системы видеонаблюдения свидетельствуют осуждённые, которые неоднократно отбывали в камере № 01 ШИЗО ИК-14 дисциплинарные наказания.

***

Согласно всё тех же материалов проверок, дежурный контролёр ШИЗО ИК-14 Лесун А.В. 24 апреля 2012 года в 16 часов 05 минут произвёл визуальный осмотр камеры № 01 ШИЗО ИК-14, в которой содержался Андрей Касперович. В момент осмотра Касперович А.Н. ходил по камере, в разговоры с контролёром не вступал, претензий, опасений и суицидальных мыслей не высказывал. В 16 часов 15 минут тем же контролёром был обнаружен труп Андрея Касперовича, повешенный на обрывке простыни, закреплённом за радиатор отопления.

Чем было вызвано служебное рвение контролёра Лесуна А.В., который проводил визуальный осмотр камеры № 01 ШИЗО ИК-14 не через 30 минут, как положено согласно правил несения службы дежурным контролёром ПКТ и ШИЗО, а через 10 минут, в течение которых Андрей Касперович успел «незаметно и неслышно» для дежурного контролёра разорвать простыню, смастерить удавку, закрепить её на радиаторе отопления и совершить суицид? А если вспомнить, что время смерти Касперовича А.Н. 16 часов 10 минут, то на совершение всех вышеперечисленных действий у него было всего 5 минут.

***

Возможно, мы никогда не узнаем о том, что же на самом деле произошло 24 апреля 2012 года с Андреем Касперовичем, добровольно ли он ушёл из жизни,  доведён до самоубийства или был убит. Но хотелось бы обратить внимание прокуратуры, Следственного комитета и МВД на то, что смерть в наших колониях, к сожалению, отнюдь не редкость, а проводимые проверки позволяют сделать лишь один вывод – в местах лишения свободы жизнь заключенных находится под угрозой.

При этом, ни один сотрудник администрации ИК-14 так и не понес наказания, в том числе и за должностные преступления. Совершенно очевидно, что смерть человека в местах лишения свободы трагическое проишествие, за что должны нести ответственность те, кто оказался неспособен оградить жизнь человека от опасности.

В деле Андрея Касперовича остается много неясного. В частности очевидные факты профнепригодности сотрудников администрации ИК-14, допустившие грубейшие нарушения условий содержания заключенных, не оказавшие своевременную медицинскую помощь и не предпринявшие мер защиты заключенных.