Герой — он кто? Тот, кто с мамой переспал, папу посохом убил, на дуэли подрался и психом представился. Софокл и Шекспир открыли точную формулу героизма: глубокий пафос пополам с особо тяжким преступлением. У приморских партизан — все задатки героев в изначальном, античном смысле слова. Сегодня этих людей начали судить — присяжных удалось собрать только с шестой попытки.
Видеообращение приморских партизан отовсюду удалили за экстремизм, но найти его просто — например здесь:
Сидят в ряд мальчики в камуфляже. Спокойная, расслабленная речь. Один ухмыляется, другой смотрит в пустоту, третий вяло чешет щеку пистолетом:
«Нас интересуют только нападения на власть и ее представителей. Евсюковская банда, сколько бы мы с ними ни имели дел, постоянно показывает свою бесталанность и несостоятельность. Это глупые, ограниченные люди. Вот лежит удостоверение одного. Он был зарезан, будучи в отделе. В ихнем отделе не нашлось ничего интересного. Только водка у них там в сейфах. Это показывает лишний раз, что ихние интересы очень узкие и ограниченные».
Помолчал, почесал щеку. Вступает второй — опирается на винтовку, обнажен по пояс, улыбается:
«Вы напоминаете шайку безродных, б..ь, дикари какие-то на х…й. Вы кричите “помогите”, когда по вам стреляют. Это ваша бездарность и безвыходность. Вы только и можете, что пьяных людей в отделе пытать. Если вы видите это обращение, нас уже убили».
Резкий, сухой смешок.
В 2010 году эти молодые люди зарезали одного милиционера, застрелили другого, ранили еще четверых и подожгли отделение милиции. Пустяки, в Ингушетии или Дагестане милицейская смертность намного выше. Меня, помнится, куда больше поразило античное имя одного из следователей — Аврора Римская… Но людей впечатлили именно партизаны, особенно когда двое из них покончили с собой. «Слава героям Приморья!» — эту надпись я встречал даже в петербургских подворотнях. 25% жителей России поддержали нападения на милиционеров. Среди слушателей «Эха Москвы» приморским партизанам сочувствовали 70% (что вновь доказывает: не гопники возводят гопников на пьедестал).
Итак, герои Приморья. Ну, и России, очевидно. Возвращаясь к исходному вопросу: герой — он кто? Если не строго по Аристотелю, а по-простому? Во-первых, он искренне верит в свое дело и искренне заблуждается. Во-вторых, он нарушает закон, служа тем самым торжеству закона. В-третьих, он человек, который говорит за многих — царь, например.
Легко было грекам. Эпос производил героев, театр их представлял, афиняне со скорбью и состраданием следили за перипетиями и заодно усваивали нехитрую полисную мораль: не спи с мамой, не бей папу, не геройствуй. Изобилие героев на сцене предотвращало их самозарождение в обществе. Не лучшая модель, но работающая. Потому что герои обязательно нужны — либо на сцене, либо в зале. Если их не хватает, общество их лепит само. Всегда мучительно и наугад.
Московские лидеры оппозиции — они герои? Разве что герои мелодрамы. Разве они что-то преступают, что-то опровергают, проверяют миропорядок на прочность? Они, наоборот, за закон, за конституцию, они слуги этоса, а не воины пафоса. За спокойную респектабельную жизнь, без революций. Чтобы этих людей бояться и давить омоновскими броневиками, надо быть героем кинофильма «Тупой и еще тупее». В лучшем случае.
А партизаны — герои? Сто процентов. Честные убийцы, воплотившие чаяния миллионов: отомстить мелкому чиновнику (мент — тот же мелкий чиновник). И странно не то, что партизаны появились. А то, что они появились так поздно и лишь раз — и это в стране с богатейшей традицией личного террора.
Вот, например, герой моей юности — эсер Зинаида Коноплянникова, застрелившая царского генерала Георгия Мина (по его приказу в первую русскую революцию убили 150 человек). Коноплянникова выпустила обойму, бросила браунинг и осталась ждать полиции. Генерала похоронили, революционера повесили. Последнее слово Коноплянниковой, ее эффектная театральная реплика — «товарищ, верь, взойдет она, звезда пленительного счастья». Меня пленяет не праведность мести, дозированность насилия и личное благородство — это все спорные вещи. Мне нравится, что страстный человек процитировал Пушкина из петли.
Я, кстати, до сих пор верю: да, взойдет, да, на обломках напишут. Надеюсь лишь, это не будут имена Романа Савченко, Максима Кириллова, Владимира Илютикова и Александра Ковтуна. Приморские партизаны — герои не моего романа.
Но мы с Пушкиным и Коноплянниковой — в меньшинстве. Потребность в герое куда выше рационального мышления, тут не помогут прописные истины… Убивать рядовых полицейских — не выход, личный террор вызывает ответный террор, система самого честного полицейского сделает продажным, да и вообще насилие — это плохо, ах. Скукотища. Поклонник приморских партизан будет неумолим: ты треплешься, а эти взяли и сделали. Почитайте комментарии под удаленным экстремистским видео, которое так легко найти. Там, в комментариях, даже не героизация. Там — канонизация. Орфография сохранена:
«Прекрастные и савсем не глупые молодые люди с одухотворёнными лицами.Таких бы в Европе к лику святых пречислили.Эти ребята настоящие святые».
«Жаль что мало таких людей как эти ребята готовых с оружием в руках сражатся против етого беспредела который сейчас в стране»
Тысячи восторженных реплик. Приморские партизаны могут быть сколь угодно несимпатичными, но люди их выбрали. Власть это прекрасно чувствует. Официальная контрпропаганда сводится к простому тезису: это рядовые бандиты, разбойники, один даже бывший скинхед, только героев из них не делайте… Вранье, это не рядовые бандиты. Недаром присяжных не могли собрать полтора года: люди не хотят судить тех, кого сами же назначили героями.
И если кто-то хочет победить приморских партизан — недостаточно заклеймить их убийцами, фашистами или дураками. Нужно воспитать в своих рядах других героев. Только Парис поразит Ахиллеса, чиновнику из следственного комитета для этого не хватит ни меткости, ни пафоса.