В Киеве уже идет настояща война. «Беркут» уже не только орудует дубинками и даже не только бросает в людей бутылки с зажигательной смесью, он уже стреляет. Причем не только резиновыми пулями. Уже есть убитые. Народ с карателями тоже не церемонится. И правильно делает. Пока против людей используется только «Беркут». Армию в дело не вводят. По одной простой причине — она ненадежна.
Сообщается о поездке в Киев сотен крымских татар, решивших поддержать Майдан.
Кстати, о татарах и вообще о национальностях, этносах, племенах. Противники Майдана пытаются убедить всех, что Майдан организзован исключительно или почти исключительно выходцами с Западной Украины, прежде всего из Галиции. Так вот, первым погибшим от рук снайпера (!) стал не житель Львова, не галициец и даже вообще не этнический украинец, им стал житель Днепропетровска, украинец армянского происхождения Сергей Нигоян. Это, разумеется, само по себе не означает, что среди повстанцев нет националистов, это даже не означает само по себе, что не все они националисты — национализм не обязательно связан с «кровью и почвой». Однако это означает, по крайней мере две вещи. Во-первых, повстанцы — не нацисты или, по крайней мере, не все нацисты. Во-вторых, не все они связаны с Западной Украиной — первым человеком, отдавшим за требования Майдана свою жизнь, стал уроженец и житель Юго-Восточной Украины. Утверждение о том, что Майдан это «восстание Галиции» и происки злых бандеровцев — просто ложь. Среди повстанцев, разумеется, есть и галичане, но они составляют лишь часть повстанцев, даже не большую.
Ложь и то, что все или хотя бы большинство повстанцев придерживается правых взглядов. Большинство тех, кто приходит на Майдан, имеют взгляды неоформившиеся, буржуазно-демократические с социальным уклоном и воспринимают себя как единый «народ», противостоящий чиновникам и олигархам. При этом средние и мелкие капиталисты воспринимаются как часть народа (в свое время был случай, когда некий бизнесмен приехал на Майдан со своими охранниками, которые, кстати, хорошо наваляли «беркутам»). О размежевании между буржуазией и пролетариатом речь пока не идет (к олигархам относят только верхушку буржаузии). Однако, не стоит забывать, что в феврале 1917 речь или во Франции 1789 речь об этом тоже не шла. Не говоря уже о 1905 или 1848. Наверное, это то начало, через которое надо пройти, прежде чем пролетариат осознает свое отличие.
Кстати, и требования повстанцев напоминают требования революционеров 1848 или 1905-1907 гг. О Европе счас уже мало вспоминают. Требуют отставки Януковича, возвращения Конституции 2004, роспуска «Беркута»…
Вместе с тем среди повстанцев действительно много правых. Однако, немало и левых. В частности анархистов. Последние в декабре даже держали свою баррикаду, однако по ряду причин сейчас вынуждены временно от этого отказаться и действовать в общих рядах. Причина того, что правых изначально было все же больше, в том, что последних просто больше на постсоветском пространстве вообще и Украине в частности. К тому же левые не сразу поняли, что речь идет не просто о борьбе политиков, а о народном протесте, поэтому они подключились позднее. Отсюда и случаи их избиения — правые вовсе не «чистили» Майдан, как баркаши чистили в 1993 площадь перед БД, они просто сводили счеты с конкретными людьми, от которых когда-то получали и сами, а посторонние люди не вмешивались, потому как к правым уже привыкли, а левых еще знали плохо. Теперь ситуация меняется, теперь левые для неполитизированных повстанцев тоже свои, да и сил у них уже побольше. А потому между ними и правыми заключено временное перемирие, соглашение о ненападении. В связи с этим вспоминается давнее изречение немецких левых: «Если тебе не нравятся новости, выйди на улицу и сделай свои новости!» Перефразируя его, можно сказать: «Если тебе не нравится «Правый сектор», выйди на улицу и сделай «Левый сектор». Что левые и начали делать, хотя бы и с опозданием. Кстати говоря, на востоке Украины, где уличных боев нет, нет и соглашения, в том же Харькове 19 января правые попытались атаковать демонстрацию в память Маркелова и Бабуровой, однако получили отпор.
Революционные настроения народа вынуждают к большей радикализации и вождей оппозиции, боящихся, что повстанцы выйдут из под их контроля. Последнее, впрочем, все больше и происходит, и если властям не удастся в ближайшее время подавить революцию, у нее есть все шансы в самое ближайшее время выйти на новый уровень. И тогда уже станет особенно важным и соотношение между левыми и правыми и способность тех и других донести до других свои идеи, убедить людей в своей правоте.