В определенный момент любой революционер сталкивается с вопросом о тех целях, которые он может поставить в данный момент, а какие оставит на конечную реализацию. Становиться перед вопросом о стратегии движения и его тактике. Вопрос этот настолько же острый, насколько и индивидуальный в каждом отдельно взятом регионе/городе. Мы не будем затрагивать специфический характер белорусского региона, тем более, мы уже писали о перспективах анархизма в Беларуси (с которыми, по сути, и сейчас согласны). Мы попробуем привести пример некоторой системы, которую мы используем для определения своей тактики и стратегии в ближайшее время.

Перед анархистами, в конечном счете, стоит довольно глобальная цель — разрушение старого, несправедливого, классового общества и построение общества справедливого. И не где-то, а по всей планете. Мы считаем, что единственным средством к анархизму, которое бы отвечало реальности, можеть быть только социальная революция. Она как кульминация усилий всех революционеров по всему миру рвет со старыми порядками и создает новые, преобразует общество и разрушает старые основы. Очевидно, что этот момент может настать не сегодня, и, скорее всего, даже не в ближайшее десятилетие. Это предполагает существование каких-то промежуточных целей, можно сказать этапов, которые будут вести к конечной цели, но реализованы могут быть в гораздо более сжатые сроки. Тут и встает вопрос, который ставит многих анархистов в тупик, а некоторых приводит к нелогичным выводом. Что можно сделать сейчас, с нашими ресурсами и возможностями, чтобы повлиять на действительность в нужном нам направлении?

Важнейшим в деятельности политического движения, которое ставит целью какие-то социальные изменения, а не простой захват власти, является последовательность. Декларируя коммунизм как конечную цель было бы непоследовательно призывать укреплять/поддерживать государство сейчас (даже названное «рабочим» или прогрессивным), которое само по себе противоречит и принципам либертарного социализма и его возможному существованию. Декларируя социальную революцию как конечную цель было бы непоследовательно, в тот же момент, использовать репрессивные институты для достижения локальных целей. Декларируя необходимость борьбы рабочего класса за свое освобождение было бы непоследовательно в тот же момент придумывать программы по более комфортному существованию рабочего класса в рамках рабской системы. Именно согласие между методами и целями, между декларируемым и созидаемым может привнести какую-то эффективность в действия революционера по отношению к конечной цели.

Возможно, вызвав милицию или написав жалобу вы сможете разрешить какой-то локальный конфликт, но в более широком смысле это будет поражением — ведь вы своим примером показали, каким образом могут быть разрешены подобные конфликты, что есть смысл полагаться на государство и его институты. Быть может, поддержав в своей политической деятельности «более прогрессивное» государство/партию против «менее прогрессивного» государства/партии вы получите определенные временные преференции (вроде определенной легализации), однако, в итоге, вся борьба за конечную цель этим будет подорвана. Либо сам факт возможности косметических изменений в системе подтолкнет людей к мысли о возможности изменить всю систему таким образом, либо поражение деморализует революционеров и их сторонников, толкнет их к апатии и пораженчеству.

Именно последовательность, отсутствие популистских, демагогических заявлений отличает движения, для которых важен сам процесс по себе от движений, которые ставят перед собой какую-то цель и к ней движутся. К сожалению, тот факт что в анархическое движение основная масса людей приходит через эстетику, через красивые символы и образы приводит к другому факту, что большинство анархистов не ставят себе через свои действия каки-либо конечных целей. Деятельность ради деятельности, протест ради протеста, самоорганизация ради самоорганизации.

Исходя из принципа последовательности, логичности наших действий можно выдвинуть другой принцип — это принцип соответствия методов целям. Если наша цель — справедливость, равенство и всеобщую свободу — то мы не можем в своих методах попирать эти принципы. Именно существование четких принципов на пути к цели и отделила анархистов от большевиков. Именно это приводит любого последовательного анархиста к отрицании возможности парламентской борьбы, участия в координационных советах при МВД или оппозиции, отказу от использования репрессивных институтов в рамках «малых побед». Не может последовательный анархист, в одно время, призывать к революции, а в другой — поддерживать определенные законодательные инициативы. И вопрос не в том, что делать и когда. Вопрос в том, что любые реальные изменения в жизни людей могут быть достигнуты только при заинтересованности этих людей в борьбе за свои интересы — и никакая инициатива «сверху», «закон» не приблизят их к идеалам анархизма в ближайшей перспективе, уж тем более не говоря о том к чему они приведут к долгосрочной.

Исходя из этого мы видим абсурдным попытку бороться за «прогрессивные» законы. Даже в вопросе легализации оружия мы являемся сторонниками не ввода определенного закона, а устранения государства из частной жизни людей, невозможность государству контролировать оружие у населения. Во многих странах, где по факту оружие запрещено, его на практике больше, чем в странах с легализованным, но полностью подконтрольным оружием. Такая логика распространяется на все сферы общества — будь это вопрос легализации ЛГБТ браков, законодательное улучшение жизни рабочих и прочее и прочее. Мы не мыслим в юридическом поле, в поле законов и регламентов частных корпораций — нас интересует жизнь реальная, жизнь в самом низу и мы выступаем за ее устранения государственных и рыночных ограничений в жизни людей.

Также, последовательность наталкивает нас и на другой вывод. Мы, как сторонники достижения анархизма через социальную революцию, являемся сторонниками насильственного социального переворота. Сам термин социальная революция множество раз трактовался и перетрактовывался, однако, мы придаем ему определенный смысл — это резкое, насильственное изменение социальной структуры общества, произошедшее в краткий период. Мы не верим в возможность мирно, изменяя сознание людей, добиться самоустранения власть имущих и их репрессивных аппаратов из общественной жизни. Сама история учит нас обратному на примере СССР. Мы не верим в возможность долгое время сосуществовать институтов самоуправления и институтов власти — одно рано или поздно уничтожит другое. Мы не верим в мирное разрешение классового конфликта, потому что даже куда менее принципиальные конфликты приводили между обществом и властью к гражданской войне. Исходя из этого, мы ставим крайне важную подцель — это наращивание силовых возможностей анархического движения, обучение военному делу, поиск ресурсов и возможностей для ведения будущей гражданской войны. Именно в формате гражданской войны может произойти сейчас где-либо социальная революция, иные варианты отметены историей и нынешними реалиями.

Делая такой прогноз, в наших действиях сразу выстраивается некоторая взаимосвязь к более приближенным действиям — раз мы не видим возможностей для мирного разрешения классового конфликта, то и большая часть анархического движения должна быть готова к подобным результатам. Брошюра милитат-анархизм задала важную веху в развитии внутренней атмосферы анархического движения. Если единственная возможность освободится — это гражданская война и насилие, то каким должен быть человек, который стремится к освобождению? Кого он должен привлечь? На кого должно ориентироваться анархическое движение? На эти вопросы манифест МА ответил довольно емко и точно.

Мы не являемся сторонниками «элитарного анархизма», то есть анархизма просвященных одиночек, однако, в нашей агитации и пропаганде мы стараемся привлечь определенный тип людей, которых мы видим наиболее способных в деле революции. Не являясь «сектантами» и «закрытым клубом», мы, при этом, делаем все возможное, чтобы заинтересовать потенциальных радикалов в анархической философии и анархической практике. Это не значит, что мы не будем иметь контактов с другими людьми или считаем их чем-то хуже, чем потенциальных повстанцев. Даже если человек сейчас не готов брать в руки оружие и защищать свои идеалы, мы верим, что при должном рвении и самодисциплине, каждый анархист может стать таким, каким захочет. Тем самым мы расставляем акценты и призываем тех, кто еще не задумался над необходимостью изучения военного дела, силовой подготовки, самообразования и самодисциплины — задуматься и начать работать над собой.

Направление пропаганды, в свою очередь, определяет тот формат акций, действий, кампаний, которые участники РД создают здесь и сейчас. Именно исходя из общей цели мы проводим логическую нить до самых конкретных частностей, определять которые нужно сейчас: так как мы ставим цель привлечь радикалов по своему духу, то и те акции, которыми мы обращаемся к обществу мы стараемся сделать злободневными, социальными, бьющими по самому фундаменту государства и капитализма. Сюда можно отнести акции против полицейского насилия, против цензуры, против сокращения социальных гарантий, за социальную борьбу жителей или рабочих, акции прямого действия против государственных институтов и так далее. И именно поэтому участники РД не видят смысла, например, устраивать акции, например, против гомофобии или сексизма в рекламе, или жестокого обращения с животными. Сами по себе акции не способны разрешить ни одну из этих проблем, а с точки зрения агитации и пропаганды эффективность такого рода акций крайне мала, тк в данных проблемах заинтересована лишь малая часть общества и не всегда проблема связана напрямую с государством и капиталом (как в случае с широкими гомофобными настроениями в обществе).

Исходя из своих целей, мы строим тактику и стратегию их достижения, воплощая их раз за разом в каждом нашем шаге. Зная, как мы будем строить новый мир, мы понимаем, какой тип активиста нам нужен, на основе это подбираем социальную базу и выбираем те методы и средства, которые, не входя в противоречие с нашими принципами, помогут нам привлечь нужных людей.