Не так давно рупор печатной пропаганды белорусского режима — Беларусь Сегодня — выпустила крайне занимательную статью, «срывающую покровы» со всей уличной политики страны. Антифашисты, красные фашисты, ветераны, анархисты, гопники и Путин — все смешалось в этом шедевре политической публицистики.
Не вдаваясь в качество этой откровенно желтой, в духе конспирологических теорий, статьи, стоит только отметить, что белорусские силовики, уже в который раз, пытаясь очернить анархистов, делают им неплохую рекламу:
«Сейчас наибольшую активность проявляют так называемые милитант–анархисты. Они склонны к акциям прямого действия, призывают людей к активной борьбе с властью и всеобщей революции. Основное средство общения и контактов этой наиболее опасной категории радикалов левой направленности — закрытые группы в соцсетях с применением мер конспирации. 10 — 15 дерзких активистов действуют в Бресте (к примеру, в конце февраля они шествовали по улицам города с красно–черными флагами и провокационным баннером).
Примерно столько же одиозных анархистов насчитывается в Минске — именно столичные «милитанты» осуществляют руководство автономными группами на территории всей страны. К примеру, один из минских активистов курирует небольшую жлобинскую ячейку.Анализ ситуации дает основание полагать, что активисты анарходвижения стали не только организаторами и активными участниками протестных акций во всех регионах, но и благоприятной средой для пополнения радикально настроенных политических групп и их поддержки в силовой борьбе.»
Но гораздо важнее другой вопрос, затронутый в статье — нашумевшие поправки в Уголовный Кодекс.
Палата представителей 4 апреля в двух чтениях приняла, а Лукашенко 22 апреля подписал, проект закона, который предусматривает введение в Уголовный кодекс (УК) ответственности за экстремизм и за использование и изготовление (а вернее, любой оборот) коктейлей Молотова. По старой, а точнее почти уже древней, как и действующий президент, белорусской традиции, как только власти чувствуют какую-то угрозу своему положению, они начинают ужесточать законы. Показательно, что представлял поправки Валерий Вакульчик, председатель КГБ, — главного органа, осуществляющего контроль и преследование несогласных в Беларуси.
Самой бесполезной, пожалуй, является статья, касающаяся коктейлей Молотова. На примере 2010 года было показано, как вполне себе «бытовые» статьи можно грамотно использовать в политических делах и сажать людей на сроки до 7 лет за акции, в которых даже никто не пострадал. На этом фоне санкции в виде «штрафа или исправительных работ (или лишением свободы) на срок до 2 лет» выглядят не особо устрашающе. Как правило, человек, использующий Молотовы, готовится к гораздо более серьезным последствиям, чем эти. Очевидно, белорусские бумагомаратели были так впечатлены действием Молотовых (а впечатляться есть чем) на Майдане, что до сих пор их боятся.
Уже более прикладной и необходимой для властей выглядит статья «за возбуждение расовой, национальной, религиозной либо иной социальной вражды». Область применения подобных законов можно видеть на примере России, где людей пытаются посадить за возбуждение ненависти к социальной группе «мусора» и «нацисты». Фактически, констатация факта бесполезности чиновников, их паразитизма на обществе, раздутости штата, простите, мусоров, убивающих людей в ИВС, становятся вне закона. Вполне логично, а то вдруг рабочие, массово уволенные с предприятия, начнут публично говорить правду о виновниках нынешнего положения дел в стране. Теперь сказать, что бездельник из правоохранительных органов проедает наши налоги, — уголовное преступление.
Пакет «экстремистских» поправок, фактически, можно назвать антианархистским. Да данный момент анархистское движение попадает полностью под определение «экстремистского», как и организация Революционное Действие. Как верно заметил Валерий Вакульчик в своем выступлении о нововведениях:
«Действующим Законом «О противодействии экстремизму» установлен порядок признания организации экстремистской только в случае, если она официально зарегистрирована. В то же время, как показывает практика и зарубежный опыт, наибольшую угрозу представляют именно незарегистрированные формирования»
Вполне логично: легальные партии и зарегистрированные организации и так легко контролировать и закрывать, если понадобится. Не говоря уже о том, что сами эти легальные структуры очень боятся нарушить закон и быть разогнаными. Репрессировать же движения, находящиеся в полуподпольном положении, достаточно затруднительно.
В целом же термин экстремизм имеет настолько широкое определение, что при желании под него можно подписать почти любое «антиобщественное» или противозаконное поведение. Но очевидно, что в первую очередь закон нужен как юридическое обоснование для устранения радикалов с улиц. Не то, чтобы этого обоснования раньше не было, просто теперь есть «чистая» политическая статья, не предусматривающая даже особой активности — достаточно просто быть каких-то взглядов. Теперь репрессии не выглядят приступом паники усатого безумца и его верных псов — теперь это следование букве закона. Причем под экстремизм попадает и некоторая деятельность сторонников российского империализма, поскольку экстремизмом считается и «деятельность политических партий, других общественных объединений …по подготовке и совершению действий, направленных на насильственное изменение конституционного строя и (или) территориальной целостности Республики Беларусь». Если бы власть на самом деле хотела вытравить «ватников», ей бы не понадобились поправки в закон, как и не понадобились они при репрессиях анархистов. Скорее это подготовка почвы для подавления любителей Путина, если их совсем станет невозможно контролировать.
В отдельную статью вынесено финансирование экстремистского сообщества. Ни для кого не секрет, что чиновники и милиция искренне верят в то, что иностранные спецслужбы, тайные организации или пришельцы спонсируют любую неподконтрольную им политическую силу, а значит это финансирование необходимо остановить. Видимо, им сложно представить, что человек может что-то делать из своей убежденности, потому что этого требует его совесть, а не потому что ему заплатили.
Чем вдохновлены такие изменения в уголовный кодекс вполне понятно: Майдан в соседней стране, нестабильная экономическая ситуация, неспособность правительства эту ситуацию контролировать. Законы эти с одной стороны, должны запугать несогласных почти любых политических взглядов, благо трактуются в любую сторону, с другой стороны, должны создать видимость «законности» и легитимизировать потенциальные массовые репрессии, по аналогии с законом «О военном положении», позволяющем при этом самом положении топить в крови акции протеста.
Примечально, что как и его бездарные пропагандисты, государство не осознает, что причина существования анархистов — угнетение, нищета и бесправие, которые само государство и создает. «И если еще можно понять ярость пролетариев XIX и XX веков, не видевших иного выхода из нищеты, кроме мести «буржуям», то чего же не хватает иным современным молодым людям с нынешним–то богатым выбором социальных лифтов?» — задаются вопросом «журналисты». Очевидно, что этим людям у кормушки, продающим ложь за колбасу, непонятно насколько осложнилась жизнь белорусов.
Но у подобных законов есть обратная сторона — когда «по закону« становится совершенно невозможно действовать. Когда раздача листовок, «возбуждающих ненависть к милиции», станет по последствиям несильно уступать самим проявлениям этой ненависти. Когда люди поймут, что просто за высказывании какой-то позиции последуют такие же репрессии, как и за осуществление этой позиции на практике, то это может привести к тому, что более «сдержанные» виды протеста потеряют свою ценность в глазах как обывателя, так и радикалов с улицы.
И тогда закон может выйти боком тем, кто его принял.